Читать книгу "Циклоп в корсете - Дарья Калинина"

– Как вы можете так говорить про свою дочь! – воскликнула Мариша. – Вы не мать, волчица заботливее относится к своему детенышу, чем вы. Вы даже не расстроены Милиной смертью.

– Да, я не мать! – завопила уже совсем пунцовая Ирина Юрьевна. – И слава богу! Я бы не пережила, случись подобное с моей дочерью, будь она такой дрянью.

– Ира, что ты мелешь, – среди гробового молчания раздался голос Аполлона. – Ты же говорила, что она наша дочь!

– Твоя, твоя дочь, успокойся, – в сердцах бросила Ирина Юрьевна, снова усевшись на свое место. – Твоя, но не моя.

– Как это? – удивился Аполлон.

– А ты подумай, – посоветовала ему Ирина Юрьевна. – И вообще, я думаю, что не стоит обсуждать эту тему при посторонних.

– Нет уж, извини, – воскликнул Аполлон. – Я не вижу тут посторонних. И мы будем обсуждать это здесь и сейчас. Ты что, не помнишь, сколько денег я дал тебе для нашей дочери? А теперь выясняется, что она вовсе и не твоя. Так куда делись мои деньги?

– Вот что тебя волнует больше всего – деньги, – презрительно ухмыльнулась Ирина Юрьевна.

– Нет, но я хочу знать правду! Я требую, в конце концов!

– Хочешь правду, что ж, изволь! – разозлилась Ирина Юрьевна. – Покопайся-ка в своем прошлом, может быть, припомнишь романчик с одной девочкой, с которой ты разок-другой переспал и которую затем бросил. Могу напомнить, ее звали Людмилой, младшую сестру моего покойного мужа.

– Людмила! – эхом отозвался Аполлон, по его вытянувшейся физиономии было видно, что это имя ему знакомо.

– Да, Людмила, Людмила, – яростно подтвердила Ирина Юрьевна. – Что, припоминаешь? Она и есть мать Милославы.

– Людмила, Мила, Милослава, – ошарашенно повторял Аполлон. – Какой же я был дурак! Вот кого она мне напоминала – Люду. А я все ломал голову, почему моя дочь похожа больше на твоего мужа, а не на нас с тобой. Выходит, что твой муж был ей дядей? А он об этом знал?

Ирина Юрьевна только презрительно фыркнула:

– Конечно, знал. Вообще, это была его идея с удочерением.

– А Мила?

– Ей это было необязательно, – отрезала Ирина Юрьевна. – И так с девчонкой не было сладу, а так бы вообще от рук отбилась.

– Вот почему вы никогда не любили Милу, – вклинилась Наташа. – А я все удивлялась, думала даже, что мне это казалось.

– Давайте не будем обсуждать, кому что здесь чудится, – сказала Ирина Юрьевна. – Я вам все рассказала, моя совесть чиста, и я бы хотела, с вашего разрешения, пойти и прилечь. Я устала.

– Минуточку, – остановил ее Кротов. – Вы столько лет дурачили людей, а теперь хотите так просто выйти из игры? Вы понимаете, что следует из вашего признания?

– Оставьте ее в покое, молодой человек, – резко прервал его брат Ирины Юрьевны и решительно встал из-за стола.

Проводив женщину в спальню, он вернулся к гостям.

– Вы поймите, – обратился он к присутствующим, – Ира от горя сама не понимает, что говорит. Мила, конечно же, была ее родной дочерью, но она принесла матери столько горя и разочарования, что Ире показалось легче отречься от нее, чем краснеть, вспоминая выходки Милы. А в последнее время она стала и вовсе неуправляемой. Она без стеснения требовала у нас с сестрой денег на наркотики. Конечно, мы не давали, и тогда разыгрывались безобразные сцены.

– Знаю, – пробурчал Аполлон. – Сам не раз наблюдал. Но ведь это болезнь. За что же на Милу обижаться или злиться, это ведь не она говорила, а порок, который сидел в ней. О, найти бы мне того мерзавца, который дал ей первый раз попробовать эту дурь, я бы с него живьем кожу снял. – И он выразительно посмотрел на Лешу, потом на Вольдемара, потом на Петечку.

Те испуганно сжались под его взглядом.

– Это не они, – уверенно сказала Мариша. – У нас есть пленка…

При этих словах Петечка болезненно вздрогнул.

– …есть пленка, на которой запечатлен половой акт между совсем юной Милой и каким-то незнакомым нам мужчиной. Я захватила ее с собой. Конечно, зрелище малопристойное, а для многих может показаться просто отвратительным и циничным в день поминок, но давайте вместе ее посмотрим и решим, не знаком ли кому-то мужчина. К сожалению, лица его не видно.

– А как мы узнаем, кто этот мужчина? – спросила Наташа.

– Зацепка – родинка на лопатке. Может быть, кто-то и видел такую родинку. У кого-то из знакомых. Поймите, для нас важна любая деталь, малейшая подсказка.

– Что же вы раньше молчали об этой пленке? – вскричал Аполлон. – Давно бы уже нашли мерзавца!

– Она появилась у нас только сегодня, – солгала Мариша. – Мы сразу же и привезли ее сюда, – зачем-то солгала она во второй раз.

– Значит, кроме нас, ее видели только вы с Дашей? – спросил Леша.

– Да, – в третий раз солгала Мариша.

Пока Мариша устанавливала с помощью Андрея кассету, пока все рассаживались поудобней, я лихорадочно соображала, почему Мариша не сказала о копии этой пленки, которая была передана нами в милицию, почему она врала относительно того, как и когда к нам попала эта пленка. И только к концу просмотра меня осенило.

– Какая гадость! – первым пришел в себя Аполлон после того, как фильм закончился и все сидели с открытыми ртами. – Но я никогда не встречал типа с такой бородавкой на спине.

– Действительно, гадость, – сказал пораженный Петечка. – А этот парень, видать, ловкий, не так-то легко будет призвать его к ответу, даже если мы найдем его по родинке.

– У кого-то появились догадки относительно мужчины на пленке? – спросил Кротов. – Пусть не полная уверенность, нам интересно даже простое подозрение. Поймите, мы не сможем поймать убийцу Милы, не уяснив досконально ее прошлое, из него тянется след к убийце.

Он говорил, а я смотрела на лица гостей. Особенно меня поразило лицо Головиной – растерянное, ошарашенное, будто ее кто-то из-за угла облил помоями. И вот теперь она стоит вся в грязи, луковой шелухе и картофельных очистках, боясь шевельнуться.

Кротов тоже обратил на нее внимание и сказал:

– Вероятно, кому-то неловко откровенничать при посторонних. Я прошу вас всех приходить по очереди ко мне на кухню. Кстати, Андрей, попросите вашу сестру прийти ко мне тоже. Надеюсь, она уже отдохнула?

– И показать ей фильм?

– Обязательно, – кивнул Кротов.

– А вы не думаете, что для нее это будет сильным потрясением? Что бы там она ни говорила, а Мила была дорога ей. Увидев эту мерзость, даже не знаю, как она отреагирует.

– Я понимаю ее чувства, но подготовьте ее как-то. Надо, чтобы она тоже посмотрела пленку или хотя бы те кадры, где мужчина виден лучше всего, – попросил Кротов и ушел на кухню.