Читать книгу "«ЦАРСТВУЙ НА СЛАВУ!» Освободитель из будущего - Петр Динец"

За эти десять лет около четырех миллионов человек окончили школу. Соответственно, бюджет министерства просвещения увеличился с десяти миллионов рублей до пятидесяти миллионов. Этих денег с трудом хватило на запуск программы, так как дети от семи до двенадцати лет составляли порядка пятнадцати процентов населения, то есть около восьми миллионов человек. И эта цифра неуклонно росла, потому, как рождаемость в империи была очень высокой, и семьи с четырьмя-пятью детьми считались нормой. Ведь требовалось не только организовать школы и подготовить учителей, но и напечатать соответственное количество букварей и учебников, поставить различный инвентарь и так далее. А если добавить, что к 1838 году, количество университетов возросло до двадцати трех, и в каждом училось, как минимум, по тысяче студентов, то становилось ясно, что в ближайшие год-два бюджет придется увеличить еще миллионов на пятнадцать.

К слову сказать, общий бюджет империи прошедшие двенадцать лет вырос до двухсот пятидесяти миллионов рублей за счет экономического роста и реформы налогообложения. Частные крестьянские хозяйства платили больше налогов в казну, за счет увеличения продуктивности. Дворянское сословие, ранее не облагаемое налогом, начало их платить наравне со всеми. Вдобавок, налог на наследство, в размере десяти процентов давал дополнительные сборы. Этот налог стал наиболее ненавистным, и многие старались его обходить различными способами. Но часть положенных денег все равно попадала в казну. Это позволяло надеяться, что когда через два-три года запущенные заводы и железная дорога начнут давать прибыль, часть из нее можно будет пустить на образование. Помимо этого, недавно созданные земства должны были вкладывать часть своего местного бюджета в строительство школ и содержание учителей.

Министр просвещения - Антон Антонович Прокопович-Антонский, бывший ректор Московского университета, все время сетовал на недостаток средств. Но, увы, более денег мы выделить не могли. Граф Уваров, бывший министр просвещения, подал в отставку еще в 1828 году. Человеком он был талантливый и проявил себя как хороший организатор, но по убеждениям своим был склонен к дворянской олигархии, и поэтому реформы, уравнивающие в правах всех граждан империи и передача земли вчерашним крепостным, шли вразрез с его идеалами. Мне было жаль отпускать его, но без мотивации осуществить реформу образования невозможно.

Экономический подъем привел к росту благосостояния купцов, многие из которых жертвовали деньги на благотворительность, в том числе и на строительство школ. А граф Павел Николаевич Демидов учредил Демидовские премии, в пять тысяч рублей, которые присуждались пяти номинантам за преуспевание в науках, словесности и промышленности. Эта награда стала самой престижной в империи и способствовала популяризации наук в обществе.

Глава 41

- Борис Семенович, это просто чудо какое-то, - сказала императрица, - Я бы сказал, что это интеллектуальный подвиг, - улыбнулся император, выбираясь из лодки и подавая руку Александре Федоровне. Борис Семенович Якоби, слегка поклонился и ответил:

- Я уверен, что это лишь начало, ибо за магнитными аппаратами[35] будущее. А теперь, не угодно будет вашим величествам последовать в заводскую лабораторию? - спросил ученный.

- С удовольствием, - ответил Николай, - заодно покажете мне и сам завод. Я думаю, Александре Федоровне тоже будет интересно. Кстати, на сколько времени хватает заряда батареи?

- Пока, примерно на семь часов, - ответил Борис Семенович, - Но я работаю над более мощной и долговременной батареей. Эта область еще мало исследована, но она имеет большой потенциал для развития промышленности.

- А как вам пришла идея поставить магнитный аппарат на лодку?

- Я считаю, что двигатель, работающий на магнитах, может стать не менее эффективным, чем двигатель, работающий на пару, - ответил ученный. И дабы доказать это, решил поставить магнитный аппарат вместо парового котла. Эта лодка и есть лучшее тому доказательство.

- Может, в будущем, и карета, в которой мы сидим, будет двигаться с помощью магнитного аппарата, - император, слегка прищурившись, смотрел на ученного.

- Я уже думал об этом ваше величество, - ответил Якоби. - Это вполне возможно. Ведь нет существенного отличия между движением гребного колеса в лодке и движением колеса кареты. Мы уже проводили этот опыт в лаборатории. Увы, из-за размера батареи, на такой карете может проехать только один человек. Но, как только удастся уменьшить размер аппарата, ехать в такой карете станет намного просторнее.

- Кстати, сказал Николай, - я хотел бы познакомить вас с господином Загряжским. Он недавно запатентовал оригинальную конструкцию цепи на колесах. Карета на таких колесах имеет большую проходимость. Признаться, я был впечатлен оригинальностью конструкции. А посему, хотел бы узнать и ваше мнение. Ежели создать карету с колесами Загряжского, то она будет очень удобна при нашем бездорожье, особенно в Сибири, где людей еще маловато, и где нужны аппараты их заменяющие.

- Тогда, я приглашу господина Загряжского в мою лабораторию. Заодно покажу ему магнитный аппарат. Думаю, ежели он и сам изобретатель, то ему будет интересно.

- Вот и замечательно сказал император. - Кстати, почему вы называете ваше изобретение магнитным аппаратом? Не лучше ли назвать его «электродвигателем»? По-моему звучит более точно. И, ежели вы не против, я посоветовал бы вам запатентовать это изобретение в Англии, Франции и Пруссии.

- Действительно, звучит красивее, - улыбнулся Борис Семенович. Я рад, что вы столь заинтересовались моим детищем.

- А как же иначе, Борис Семенович, ведь мы с вами инженеры, - ответил император.

Глава 42

Перестук топоров и звон пил, создавал причудливую музыку во влажном, после дождя воздухе. Рабочие с тележками сновали вдоль дощатых настилов, под которыми чавкала грязь. Всю эту суматоху окружал вековой лес. Май выдался холодный, и земля после дождей никак не хотела просыхать и, поэтому в воздухе пахло сыростью. Если бы не деревянные настилы, подумал Николай Иванович, то возок бы и вовсе застрял в этом чавкающем месиве.

Идею императора о создании Академгородка под Екатеринбургом, Николай Иванович Лобачевский поддерживал с самого начала. Но то, что в 1837 Николай Павлович попросит его возглавить это начинание, этого он никак не ожидал. И будущий переезд из родной Казани, и разлука с Казанским университетом, который был и его детищем, вызывали в нем грусть и тоску. Поначалу Николай Иванович обосновался в недавно основанном Екатеринбургском университете. Строительство Академгородка еще не завершилось, но требовалось заказать и установить оборудование для будущих лабораторий, и опыт декана был тут незаменим. Параллельно, ученный преподавал прикладную математику, алгебру и курс плоской и сферической геометрии.

В течение года в Екатеринбург стали съезжаться и другие ученные. Среди них Дмитрий Иванович Соколов - минералог и Николай Дмитриевич Брашман - математик и давний знакомый Лобачевского. Приехал и Павел Львович Шиллинг - изобретатель электромагнитного телеграфа и другие. В дальнейшем к ним обещал присоединиться и Борис Семенович Якоби, пользовавшийся большим авторитетом у императора. Вначале все обосновались в Екатеринбурге, ожидая приезда оборудования из столь далеких Москвы и Петербурга, хотя некоторые приборы Лобачевский заказал на месте. Приезд столь маститых ученных в провинциальный университет был подобен разрыву бомбы. Университет забурлил, в его недрах ежедневно происходили споры, дискуссии и просто будничные ссоры. С другой стороны университет получил мощный импульс, так как студенты могли прослушать курс у лучших ученых империи.