Читать книгу "Умереть - непозволительная роскошь - Марина Воронина"

— Баранова? — с ужасом переспросил Вахрушев. — Так это он мне устроил такой прием?

Барышников многозначительно поднял вверх реденькие брови.

— В какой-то мере… — усмехнулся майор и вдруг, презрительно скривившись, заметил:

— Дурак твой Варанов и мелкая шестерка! Понял?

— Я-то понял!

У Женьки сердце сжалось в комок.

"Это же какое-то безумие! Эх, Андрей Васильевич!

Неужели и ты?! Подстраховал так подстраховал — перестраховщик старый! — с болью в сердце подумал капитан. — Кому же теперь верить?"

— Вот и хорошо, — сказал толстяк, поднимая пистолет капитана, — лучше поздно, чем никогда!

Вахрушев ничего не ответил, а только смерил ненавидящим взглядом Барышникова с ног до головы.

— Не скрипи зубами, капитан, — усмехнулся майор. — Раз тебе все ясно, перейдем непосредственно к делу: где твоя подружка?

Евгений смело посмотрел на продажного фээсбэшника и усмехнулся в лицо:

— Ищи, Барышников! Может, и найдешь когда-нибудь!

Вахрушев хотел добавить еще пару гадостей, но сильный удар сзади заставил замолчать капитана.

Барышников подошел поближе.

— Не дури, Вахрушев! — серьезным тоном произнес Сан Саныч. — В этом деле затронуты государственные интересы и большая политика. И тут не станут церемониться ни с тобой, ни с папой римским! Хочешь жить — помоги себе и государству!

Женька молчал, бросая искоса взгляды по сторонам, прикидывая, как можно отсюда выбраться. Однако шансов не было никаких!

— Так что, капитан, — процедил сквозь зубы майор, — будем колоться или в молчанку играть?

Для твоей шалашовки главное — пыль пустить в прессе, прославиться, и ей начхать на интересы Родины! Так что выкладывай все начистоту, мы против тебя лично ничего не имеем. Мало того, простим твои похождения в психушке и даже представим к награде!

Женька поднял голову и презрительно бросил:

— Да пошел ты, сука продажная!

Новая порция «аргументов» опустилась на почки, печень и голову Вахрушева. Бледный от страха Цигельман стоял возле стеночки в полуобморочном состоянии и постоянно оправдывался:

— Товарищи комитетчики, я здесь ни при чем! Я законопослушный патриот…

Договорить хозяину квартиры не дали. Барышников часть своей злости перенес на Цигельмана и резким ударом под дых прекратил его болтовню.

Бедняга закатил глаза и медленно «поплыл» по стеночке…

* * *

Катя поняла, что с Вахрушевым что-то случилось. Она нервничала, готова была выть, кусаться, драться, но сама понимала, что это ни к чему хорошему не приведет. Нужно было искать какой-то выход!

— Несомненно, Женька попал в западню, — шептала Катерина, наблюдая через стекло магазина за домом Цигельмана.

Чтобы не привлекать внимания, Ершова подошла к кассе и выбила чашечку кофе. Делая небольшие глотки, женщина не чувствовала вкуса. Все ее внимание поглотили мысли о спасении человека, который за короткое" время стал для нее самым близким на свете.

— Думай, Ершова, думай! — подгоняла себя Катерина и вдруг вспомнила:

— Есть выход!

Ну конечно же, как она могла забыть? Ведь в Североморске она снимала двумя аппаратами: один был профессиональный «Кодак», а второй — маленький любительский с восьмимиллиметровой фотопленкой.

Обычную фотопленку она отдала Цигельману, который отпечатал ее и по своей жадности предложил оставшиеся фотографии главному редактору газеты «Новый век» Петру Гришину.

— Значит, та фотопленка и снимки — в чужих руках, — с уверенностью прошептала Катя, но тут же облегченно вздохнула, — но, слава Богу, вторая с несколькими кадрами — у нее!

Она напряженно стала вспоминать, куда же она могла подевать миниатюрную кассету, но так и не смогла вспомнить. Где теперь найдешь ее в таком бардаке и хаосе, который учинили тупоголовые сыщики…

И все же Катя вспомнила!

* * *

Ершова подошла к телефону-автомату и набрала номер Цигельмана. Трубку долго не снимали, по-видимому, Барышников переусердствовал, и его люди с трудом откачивали хозяина квартиры.

— Да… — стараясь быть повеселее, произнес мужской голос.

— Цигельман?

Возникло некое замешательство.

— Катя?

— Да, Ершова.

— Где ты?

— Это тебя не касается, — грубо оборвала Цигельмана женщина и, как в зарубежных боевиках, искоса посмотрела на секундную стрелку наручных часов. — Передай быстро трубку твоему начальнику!

Цигельман растерялся, и было слышно, как рядом кто-то нашептывает хозяину квартиры на ухо.

— Какому?

— Который сейчас трахает тебя во все дырки! — сорвалась Ершова.

— Сейчас, сейчас!

Трубку взял Барышников.

— Ершова? — весело спросил майор.

— Неважно, — ответила женщина.

— Что нужно?

— Это не мне нужно, а тебе!

Барышников зло усмехнулся.

— У меня все есть, — процедил сквозь зубы мужчина, — и фотопленка, и твой хахаль!

Катя рассмеялась.

— Ошибаешься, тупица, — возразила Ершова, — у тебя нет главного свидетеля! Да и фотопленка у тебя одна. А их знаешь сколько?

Барышников насторожился.

— Сколько?

— Две!

Майор был ошарашен.

— Как две?

— Я же говорю, что ты — жопа! — усмехнулась Катя и, посмотрев на часы, повесила трубку.

Время, чтобы ее не засекли вышло! Ершова представила беспокойство и ярость подонка и рассмеялась.

Выждав пару минут, женщина снова набрала тот же номер телефона.

— Да, — нетерпеливо раздался хриплый голос Сам Саныча.

— Это я!

— Что за шутки?

Катя усмехнулась.

— Ошибаешься, шутки в сторону!

— Что ты хочешь?

Ершова, как опытный торгаш, чего раньше за собой не замечала, спокойно поставила условия:

— Мне — Вахрушев, а тебе — пленка.

— Идет! — выпалил не торгуясь Барышников.

— И чтобы с Евгения ни один волосок не упал, — жестко предупредила Ершова. — Мне он нужен целым и невредимым, как и тебе пленка!

— Ладно… — пробурчал собеседник. — Но как мы провернем нашу сделку?