Читать книгу "США во Второй мировой войне. Мифы и реальность - Жак Р. Пауэлс"

Холодная война была очень сложным историческим явлением, вызванным множеством факторов, некоторые из которых можно проследить вглубь истории до русской Революции 1917 года. В этом смысле холодная война уже началась к концу Первой мировой войны, и ее можно определить как международную реакцию на русскую революцию, как контрреволюционный проект, который завершился только с разрушением Советского Союза. Тем не менее появившись на сцене истории, холодная война оказалась полезной для различных целей международного капитала. Например, несмотря на то что ее не планировали специально с этой целью, холодная война сделала возможной работу двигателя американской промышленности на полную мощность и после окончания военных действий с Германией и Японией – к большой выгоде для корпоративной Америки. Кроме того, новый «конфликт» оказал еще одну услугу американской правящей элите. Он вынудил Советский Союз, который был практически разрушен войной, вкладывать львиную долю своего национального богатства в вооружения в течение неопределенного периода времени в отчаянной попытке не отставать от американцев в гонке вооружений, которая постоянно ускорялась. (Кстати, выражение «гонка вооружений» ложно создает впечатление, что речь шла о добровольном участии и честной конкуренции между двумя равными конкурентами). Таким образом, все меньше и меньше становилась вероятность того, что Советы смогут успешно строить социалистическое общество; вместо этого значительно увеличиливались шансы того, что эта задача потерпит в конечном итоге фиаско, и именно это в конце концов и произошло, хотя американской правящей элите пришлось ждать почти пятьдесят лет, прежде чем придет врея ее триумфа357.

Глава 20

Корпоративный коллаборационизм и так называемая «денацификация» Германии (1)

Начиная с весны 1945 года, американцы имели возможность сведения счетов с нацизмом в Германии и с фашизмом в целом. Что касается Германии, то этот эпизод вошел в историю под названием «денацификации». Однако было бы большой ошибкой полагать, что денацификация представляла собой решительные и последовательные усилия, направленные на то, чтобы искоренить все пережитки нацизма.

Это было не в интересах американской правящей элиты выявить истинную природу нацизма и фашизма в целом. Фашизм был социально и политически реакционным явлением, пришествие которого к власти в Италии и Германии стало возможным в результате политики и интриг консервативных элементов, таких, как банкиры, промышленники, крупные землевладельцы и армия, верхушка католической церкви, и не только в Италии, но и в Германии. В других странах эти же консервативные элементы симпатизировали иностранным, а также отечественным фашистам. Германские нацисты и фашисты других стран защищали существующий социально-экономический порядок, были смертельными врагами профсоюзов, социалистов и коммунистов; и, как указывали американские бизнесмены, с ними «хорошо можно было вести бизнес». Как и европейские элиты, правящая элита США была в основном «филофашистской», то есть сочувствовала фашизму и ценила преимущества, которые она может пожинать от сотрудничества с фашистскими движениями и режимами.

Соединенные Штаты, безусловно, вступили в войну не в результате антифашистских настроений в целом и антигитлеровских настроений в частности. Если Вашингтон, действительно, в конечном счете и принял участие в войне против нацистской Германия (и против фашистской Италии), это стало возможным благодаря тому, что поддержка врага Германии, Великобритании, открывала перспективы для прибыльного бизнеса с этой страной, врагом нацистской Германии, не ставя в то же время под угрозу выгодные связи с немцами, которые продолжали функционировать благодаря наличию американских дочерних заводов в рейхе. Но, даже учитывая все это, понадобились японское нападение на Перл-Харбор и объявление войны Соединенным Штатам самой Германией для того, чтобы «втянуть» их в войну с нацистским государством.

Этот неожиданный поворот событий потребовал значительных усилий, чтобы убедить американский народ, что врагом отныне является гитлеровская Германия, а не поносимый до сих пор СССР. Нацисты и фашисты теперь демонизировались, как уголовные монстры, от которых поддерживавшим их ранее консервативным соратникам нужно было срочно дистанцироваться. Это требовало отвлечения внимания от истинной природы фашизма. Именно по этой причине в Соединенных Штатах была разработана и начала распространяться так называемая «теория гангстерского характера национал-социализма». Гитлер и Муссолини отныне изображались в карикатурном виде, как жадные до власти негодяи, которые появились на политической сцене из ниоткуда и которые действовали там исключительно сами по себе, в своего рода социально-экономическом вакууме, если так можно выразиться. Фашисты изображались садистскими бандитами, кровожадными авантюристами, чей приход к власти в Германии оказался трагической, но таинственной причудой истории. С такой точки зрения задача денацификации была проста; она состояла в том, чтобы заставить виновных предстать перед судом, вынести им такое наказание, чтобы это отпугивало потенциальных подражателей, и надеяться, что в результате этого с немецким кошмаром будет покончено358.

Дело дошло до серии судебных процессов над военными преступниками, наиболее эффектным примером которых был так называемый Нюрнбергский процесс, в результате которых занимавшие высокие ранги (а также некоторые менее известные) нацисты получили суровое наказание, вплоть до смертной казни. Однако консервативные «спонсоры» и коллаборанты нацистов отделались, к огорчению многих, незначительными наказаниями, а то даже и оправдательными приговорами. Банкир Гитлера, Шахт, например, был оправдан, и та же участь постигла нечистоплотного политика фон Папена, который помог Гитлеру проложить дорогу к власти. Пределы денацификации были особенно очевидны, когда очередь дошла до наказания немецких банков и корпораций, чье начальство – владельцы, топ-менеджеры, крупные акционеры – поддерживали нацистов иногда даже задолго до 1933 года и получали большие прибыли от гитлеровской программы перевооружения и от его захватнической войны. Во многих случаях о них было также известно, что они получали прибыль от тесного сотрудничества с нацистской партией и зловещей СС Гиммлера. Например, ведущие немецкие фирмы создавали заводы и лаборатории рядом с концентрационными лагерями, в том числе с Освенцимом; в обмен на скромную финансовую поддержку им было разрешено использовать заключенных в качестве рабов, а в некоторых случаях даже как подопытных кроликов в вивисекциях. После войны американские оккупационные власти практически не беспокоили эти фирмы; на самом деле американцы часто энергично защищали их от всех тех – немецких антифашистов, бывших узников лагерей, еврейских организаций, Советов и так далее, – кто по праву считал этих бизнесменов военными преступниками такого же масштаба, как сами нацисты. В серии судебных процессов, проведенных после Нюрнбергского трибунала, сознательно организованных американцами, которые потом американский же прокурор будет неуважительно описывать как «символические меры», с немецкими промышленниками и банкирами, поддерживавшими нацистов, обойдутся очень мягко и часто будут выносить им оправдательные приговоры. Все те, кто получат (как правило, очень мягкий) приговор, будут через три года амнистированы американскими оккупационными войсками359.