Читать книгу "Линкоры в бою. Великие и ужасные - Александр Больных"

Переход к эпохе стандартных броненосцев был памятен тем, что французы снова выдвинули несколько оригинальных концепций. Прежде всего их корабли отличались чрезмерно развитыми надстройками, за что первый из таких броненосцев «Гош» получил прозвище «Гранд Отель». Он и все последующие броненосцы были защищены толстым броневым поясом по ватерлинии, но этот пояс был слишком узким, и весь надводный борт и величественные надстройки оставались уязвимы для попадания даже самого мелкого снаряда. И уж совершенно непонятным выглядит ромбическое размещение орудий главного калибра в одноорудийных башнях. Оно было бы вполне оправданным для крейсера, который ведет бой в одиночку, так как позволяет при любых курсовых углах держать противника под огнем трех орудий, но ведь речь-то идет о линейном корабле! Он должен сражаться в составе эскадры, находясь в кильватерной колонне, где это преимущество не имеет решительно никакого значения. Зато на первый план выходит недостаток ромбической схемы – никогда корабль не будет стрелять по противнику из всех четырех орудий. К тому же по неизвестной причине бортовые орудия имели калибр всего лишь 274 мм, что было явно недостаточно. Впрочем, к середине 1880-х годов французы успокоились и перешли к броненосцам привычной схемы с двумя двухорудийными 305-мм башнями в оконечностях. Однако они изменили бы сами себе, если бы и здесь не проявили оригинальность – большинство средней артиллерии на французских кораблях располагалось в башенных установках, тогда как все остальные флоты оставались приверженцами казематной схемы, к тому же, если так можно сказать, были построены шесть броненосцев семи различных типов. Но этого было мало, и французы предложили нечто из ряда вон… Так в 1903 году появился броненосец береговой обороны «Анри IV», имевший линейно-возвышенное расположение башен. К счастью для себя, французы так и не сумели испытать свои кораблестроительные принципы в бою, а вот русские дорого заплатили в Цусиме за просчеты инженера Лаганя. Для скорострельных орудий и фугасных снарядов сложно было найти более заманчивую цель, чем эти египетские пирамиды, разгуливающие по морю. Пожары и разрушения погубили броненосцы типа «Бородино» даже без пробития сплошного броневого пояса.

Далее все пошло по накатанной колее: типовой броненосец «Републик», на котором были исправлены все упомянутые недостатки, усиление средней артиллерии – броненосец «Либерте», переходный полудредноут «Дантон» и, наконец, дредноуты типа «Курбе». Но долго такое терпеть было просто невозможно, и французские конструкторы снова начинают странные эксперименты – главный калибр супердредноутов «Бретань» имеет дальность стрельбы всего лишь 97 кабельтовых, непозволительно мало для 340-мм орудий. Дальше – больше, в 1913 году закладываются дредноуты типа «Норманди» с четырехорудийными 340-мм башнями. В первоначальном варианте проекта маячат еще и спаренные казематные установки, эксперимент так уж эксперимент. Но проверить в деле эти странные корабли французам не привелось, через год началась Первая мировая война, после которой стране стало уже не до дредноутов.

В годы Великой войны, как ее тогда называли, французские линкоры оставались пассивными созерцателями и не приняли участия ни в одном сражении. Правда, имело место одно боевое столкновение, которым французские моряки вряд ли гордятся.

16 августа 1914 года примерно в 8.30 старый австрийский крейсер «Цента», патрулировавший у побережья Черногории, имел несчастье налететь на главные силы французского флота под командованием адмирала Буэ де Лапейрера, который имел под своим командованием дредноуты «Курбе» и «Жан Бар», 8 броненосцев, 6 броненосных и один бронепалубный крейсера и 36 миноносцев. Кроме того, неподалеку находились 2 английских броненосных крейсера и 12 эсминцев. Вряд ли все французские корабли участвовали в бою, но тем не менее сил было более чем достаточно.

Сопровождавший «Центу» миноносец «Улан» сразу начал уходить, бронепалубный крейсер «Жюрьен де ла Гравьер» вместе с французскими миноносцами бросился в погоню, но не догнал «Улана», который ускользнул в бухту Каттаро. В 9.00, когда дистанция сократилась до 12 000 метров, французские корабли открыли огонь, «Цента» не могла отвечать, так как дистанция была слишком велика для ее 120-мм орудий. Только когда расстояние сократилось до 9000 метров, австрийцы смогли отвечать, но исход столкновения был предрешен.

Вскоре крейсер получил попадание в машинное отделение, был перебит правый паропровод, корабль начал терять ход. Потом последовали несколько попаданий в носовую часть, но «Цента» продолжала отстреливаться из орудий левого борта до последней возможности. Был разрушен мостик, вода через пробоины хлынула в котельные отделения, и крейсер начал тонуть. Пожары стали неконтролируемыми, после чего командир крейсера капитан 2-го ранга Пахнер отдал приказ покинуть корабль. Видя все это, адмирал де Ляпейрер в 9.20 приказал прекратить огонь. На «Центе» произошло еще несколько взрывов, и в 9.40 крейсер затонул. Французы даже не попытались спасать команду, объясняя это близостью батарей Каттаро. На корабле погибли 174 человека, 139 сумели добраться до берега.

У немцев есть поговорка: «Чем сильнее враг, тем больше чести», маленький австрийский крейсер вполне заслужил уважение. Уже после войны французский адмирал Бьенаме писал: «Уничтожение этого маленького крейсера водоизмещением 2500 тонн потребовало беспорядочной стрельбы всей артиллерии флота в течение 20 минут, причем были израсходованы более 500 тяжелых снарядов, а два 240-мм и одно 190-мм орудие вышли из строя. Такого же результата мог бы добиться один наш броненосный крейсер всего за 5 минут несколькими меткими выстрелами. Полученный результат совершенно не соответствует потраченным усилиям». Кстати, австрийцы утверждают, что эти две башни на французских броненосцах были выведены из строя меткими попаданиями крошечных снарядов крейсера, но оставим это на их совести.

Вот так завершился первый и последний «морской бой», в котором участвовали французские линкоры. Конечно, броненосцы в рамках общей тенденции использования кораблей второй линии для решения второстепенных задач занимались обстрелами берега во время Дарданелльской операции, причем «Буве» погиб, подорвавшись на турецкой мине, но все это происходило где-то на задворках большой войны. Понятно, что это описание не совсем на своем месте, но куда его еще приткнуть? Единственным знаменательным событием для французских дредноутов стала торпеда австрийской подводной лодки U-12, которую 31 декабря 1914 года поймал «Жан Бар», причем прямо в винный склад, находящийся рядом с носовыми артпогребами. Любопытная деталь, не правда ли?

Новый этап «линкорной гонки» запустили именно французы, заложившие в 1932 году «Дюнкерк» – специальный корабль для борьбы с немецкими карманными линкорами. Здесь французские кораблестроители снова обратились к излюбленными четырехствольным установкам. И если для главного калибра это еще имело какие-то оправдания, то объединение 130-мм орудий по четыре ствола в башне объяснить крайне сложно. В размещении обеих башен главного калибра в носовой части корпуса нет ничего нового, путь проложили англичане со своими «Нельсонами». А вот с классификацией этих кораблей возникают определенные проблемы. По чисто формальным признакам их следует отнести к линкорам или хотя бы к линейным крейсерам, если учитывать их скорость, так требуют статьи Вашингтонского договора, именно так поступают и все историки. Однако вспомним постулат родоначальника класса линейных крейсеров адмирала Фишера: корабль имеет орудия калибра, равного калибру современных ему линкоров, хотя число орудий может быть меньше. К этому времени все ведущие морские державы имели линкоры, вооруженные 381-мм и даже 406-мм орудиями, на фоне которых французские 330-мм орудия выглядели совершенно неубедительно. По тем же самым формальным признакам (главный калибр более 203 мм) мы ведь должны и немецкие «Дойчланды» отнести к настоящим линкорам, хотя сами немцы сначала назвали их броненосцами, а потом переклассифицировали в тяжелые крейсера. Проделать то же самое с французскими «Дюнкерками» и немецкими «Шарнхорстами» никто не решился, оставив их среди линейных крейсеров, это было грубой ошибкой, что и доказали события следующей войны.