Читать книгу "Зомби-экономика. Как мертвые идеи продолжают блуждать среди нас - Джон Куиггин"

В то же время те, кто укрепил свое положение благодаря эпохе рыночного либерализма, все больше страшатся сползания вниз, которое становится тем более вероятным, чем больше разрыв между богатыми и бедными. Десять лет тому назад Барбара Эренрайх обнаружила, что существует особый «страх падения» – страх, который испытывают за будущее своих детей квалифицированные специалисты из среднего класса. От этой растущей угрозы они надеются отгородиться, возводя вокруг себя все более и более высокие стены.

Эти тенденции наиболее отчетливо проступают в США, но они налицо во всех англоговорящих странах. По крайней мере до начала глобального финансового кризиса те же тенденции, по-видимому, действовали и в более эгалитарных обществах Европы и Японии.

В политическом отношении провал теории «обогащения сверху вниз» может привести к возрождению классовой политики, смерть которой была возвещена в эпоху рыночного либерализма. Вопиющее несоответствие между политикой жесткой экономии, неизменно сопровождающей фазу восстановления, и огромным, безоглядным расточительством финансовой элиты на стадии подъема породит политическую атмосферу, в которой такое выражение, как «богачи-лиходеи»,[114]больше не будет выглядеть эксцентричным анахронизмом.[115]

Пока не существует политического движения, которое хотя бы отважилось – не говоря уже о том, чтобы было способно, – мобилизовать широкие массы на поддержку программы по перераспределению дохода. Отвращение к политикам, сломя голову бросившимся спасать банковскую систему, нашло другой выход – путаную и злобную демагогию «Движения чаепития», которым манипулируют как раз те, кто и является настоящим виновником всеобщего недовольства.

Вместе с тем все большую поддержку получают меры, направленные на защиту отдельных людей и семей от угроз и последствий неравенства, порожденных рыночным либерализмом. В качестве примера можно привести программу льгот на лекарства, отпускаемые по рецепту врача, которая была введена при Джордже Буше-младшем. Хотя программа льгот была настоящим эльдорадо для фармацевтических компаний, она отвечала реальным потребностям общества.

Также следует приветствовать постоянное продление пособий по безработице в условиях глубокой и продолжительной рецессии. Система, при которой выплата пособий прекращается через шесть месяцев, доказала свою бесполезность в борьбе со все возрастающей несправедливостью рынка труда.

Куда развернутся события в США, во многом будет зависеть от того, что ждет реформу здравоохранения, одобренную Конгрессом в марте 2010 года, – успех или провал. На момент написания этих строк ее будущее оставалось неясным. Однако, как показывает история, реформы подобного рода, хотя и были предметом жарких споров, все же находили в итоге общее одобрение.

В других развитых странах также возникла озабоченность по поводу неравенства и социальной незащищенности. Правительство «новых лейбористов» в Великобритании постепенно отказывалось от своей предыдущей политики, прозванной «тэтчеризмом с человеческим лицом», в пользу повышения налогов для лиц с высокими доходами и расширения государственных услуг. Таким образом удалось замедлить, но не остановить стремительный рост неравенства, который был налицо в период предыдущего правительства консерваторов.

Переломный момент политической дискуссии в Австралии наступил, когда в 2004 году премьер-министр от консерваторов Джон Говард признал, что «общество желает увеличения инвестиций в инфраструктуру и человеческий потенциал, и я думаю, мнение по этому вопросу в обществе изменилось, причем даже среди самых ярых сторонников экономического рационализма».[116]

Время покажет, приведет ли крах финансового сектора и бизнес-элиты, вызвавший глобальный финансовый кризис, к формированию устойчивой политической поддержки требований о более справедливом распределении. Я же, вместо того чтобы рассматривать проблемы политической стратегии, сосредоточу свое внимание на том, как экономисты должны ставить вопросы и отвечать на них после краха теории «обогащения сверху вниз».

Экономическая наука, неравенство и справедливость

Крах теории «обогащения сверху вниз» означает, что перед экономистами стоит множество каверзных вопросов.

Важнейшие из них – почему и как в эпоху рыночного либерализма произошло столь сильное увеличение неравенства, а также почему оно произошло в первую очередь в англоговорящих странах. Рост неравенства уже не удастся оправдать тем, что это естественная реакция рынка на некие неопределенные изменения в структуре экономики, как это обыкновенно делалось в эпоху рыночного либерализма.[117]Глобальный экономический кризис подорвал веру в то, что рыночные доходы различных групп населения в точности отражают их предельный вклад в экономику.[118]

Политика государства и институциональные изменения эпохи рыночного либерализма почти всегда вели к повышению неравенства. Регулирование корпораций было устранено, а вся мощь государства обратилась против профсоюзов. Шкалы налогообложения стали более плоскими. Основные источники дохода богатых, в том числе удорожание активов, наследование имущества и дивиденды, облагались по все более низким ставкам. Корпорации соревновались, кто больше заплатит своим топ-менеджерам. И на самой верхушке эффект «обогащения сверху вниз» действительно работал. Заоблачные зарплаты директоров корпораций способствуют огромному росту оплаты труда других топ-менеджеров и существенному повышению заработка главных специалистов, тогда как зарплата рядовых работников стагнирует или снижается.

Но не до конца ясно, какие именно составляющие рыночного либерализма внесли наибольший вклад в рост неравенства, как политические меры взаимодействовали друг с другом и с окружающими общественными процессами. Чтобы ответить на эти вопросы, экономистам и представителям других общественных наук придется преодолеть узкое понимание неравенства как денежного явления. Нам нужно изучить взаимодействие между экономическими, политическими, социальными и психологическими процессами, поскольку все они оказали влияние на рост неравенства и экономической нестабильности.