Читать книгу "Путь в Царьград. Бремя русских - Александр Харников"

А бегать я умел. Когда-то мне довелось позаниматься немного легкой атлетикой. И вот, когда мы бежали круг за кругом во время разминки, мы с друзьями болтали обо всем подряд, ну а в основном, конечно, о бабах.

Вскоре, как я и предполагал, дождь прекратился, и снова во всю мочь засветило солнце.

«Жить стало лучше, товарищи, жить стало веселее», – так когда-то, задолго до моего рождения, любил говорить один советский лидер. И я вдруг понял, что давно уже думаю именно «о бабах». Точнее, об одной из представительниц прекрасной половины рода человеческого – о моей незабвенной Сашеньке Кропоткиной. Где она сейчас? В конце сентября Сашенька должна была покинуть Баден-Баден и отправиться в Харьков. Наверное, она уже дома…

Когда на Корву пришел «Североморск» со своим обозом, я передал на нем письмо, предназначенное моей красавице, которое я написал по дороге на Корву.

Я тогда поймал себя на мысли, что не умею писать любовные письма – получалось весьма топорно, так, что любая авторша женских романов меня подняла бы на смех. Первые десяток писем я просто порвал и сжег. Потом написал, что у меня все хорошо, что я надеюсь, что и у нее тоже, и что я постоянно думаю о ней.

Последнюю фразу я хотел было вычеркнуть и переписать письмо заново, но не смог, иначе получалось уж совсем сухо. Впрочем, письмо она получит еще не скоро – с Корву «Североморск», «Лена», «Дубна», «Иван Бубнов» и «Колхида» сначала пойдут на Кубу. Танкеры загрузятся в Хьюстоне керосином, сырой нефтью и маслами, а «Колхида», доставившая оборудование для лагеря в Гуантанамо, возьмет в обратный рейс полный груз кофе, сахара и индиго. В Константинополе соединение будет не раньше чем в конце октября.

И вот мы на полигоне, с нашими винтовками Маузера и Винчестера, доставленными с константинопольских складов. Маузеры дальнобойнее, а винчестеры скорострельнее. Пятнадцать патронов в магазине, шестнадцатый в стволе. По нынешним временам – вообще пулемет. Следующим рейсом обещали привезти оружие для штурмовых групп – пятизарядные помповые дробовики для ближнего боя, которые там начали выпускать на заводе, созданном на базе турецкого армейского арсенала. Ничего сложного: гладкий ствол, дымный порох и картечь. Так же следующим рейсом должна прийти партия ручных гранат с пироксилиновым наполнителем и терочными запалами – как на немецких гранатах «колотушках» Stielhandgranaten времен Первой и Второй мировых войн.

Во время стрельб я с удовлетворением увидел, что и мои ирландские стрелки и шотландцы из «Корпуса Роберта Брюса» уже практически без заминки делают то, чему их все это время учили и учат наши инструкторы. Да, похоже, из этих ребят выйдет толк. Вот только думаю, что к Рождеству мы уже точно готовы не будем. Даст Бог, если все будет нормально только к Масленице, а скорее всего и вовсе к Пасхе. Так что планы восстания уже нужно начинать корректировать. Но это и к лучшему. А то поспешить – людей насмешишь. А нам никого смешить не надо.

Есть и еще одно «но». Вместе с инструкторами прибыла и группа наших контрразведчиков. В Константинополе уже знают, что в отряде ирландцев есть предатели. Один из них, вероятно, был даже среди тех, кто тогда присутствовал на конференции в доме Жозефа Стюарта. Так что англичанам уже известно и про конференцию, и про мою скромную персону, и про Рождественское восстание.

Только царящий сейчас в Англии бардак и блокадные эскадры не дают лордам послать сюда флот, чтобы прихлопнуть нас.

Лучший способ борьбы с «кротами» – это кормить их дезинформацией. Есть в Америке такой «майор Ле Карон», который вступил в Ирландское Республиканское Братство и поднялся в статусе до члена президиума этой организации. В то же время он старательно сливал всю доступную ему информацию англичанам.

Когда Джон Девой узнал об этом, то он сразу же потребовал голову этого предателя, и я тогда его с трудом убедил, что будет намного полезнее знать – кто у нас штатный Иуда. Если мы уничтожим его, то англичане найдут нового шпиона, поумнее.

А пока мы будем сливать британцам дезу через этого Ле Карона, и через президиум Республиканского Братства. Все равно это братство потом придется расформировывать. Не нужны мне будут никакие республиканцы. А если всем будет известно, что среди членов Братства окопался предатель, то у нас будет вполне законный повод это самое Братство распустить.

Ну, а сейчас пусть англичане будут уверены, что восстание начнется на Рождество в Корке. А потом мы сольем им информацию о том, что начнем на Богоявление в Уотерфорде. Потом – на Масленицу в Килкенни. Пусть понервничают, погоняют туда-сюда войска, позлят народ… И вот когда на Пасху в Дублине начнется все по-взрослому, то это будет для них сюрпризом.

Словом, Ирландскому королевству – быть!

19 (7) октября 1877 года. Утро. БПК «Североморск». Неподалеку от побережья Флориды, 50 миль восточнее Майами. Старший лейтенант Игорь Синицын

Острый форштевень «Североморска» режет прозрачную изумрудную воду. На небе ни облачка, но где-то далеко на юге, у экватора, собирается очередной тропический шторм или даже тайфун. Почуяв его приближение по заметному падению давления, мы оставили наш конвой в Гаване, а сами побежали на север к Чарльстону. Но, давайте обо всем по порядку…

Из адмиральской свиты меня выдернула телеграмма капитана 1-го ранга Перова, вопрошавшего у нашего адмирала – как он поведет корабль в боевой поход в Атлантику, не имея на борту командира прикомандированного к нему взвода морской пехоты?

Виктор Сергеевич думал недолго. Оценив то, что я достойно выдержал испытание на верность своей Оленьке дамами питерского высшего света, адмирал Ларионов с легким сердцем отпустил меня в Константинополь. Сделал это он с таким расчетом, чтобы между моим прибытием туда и началом боевого похода прошел минимальный отрезок времени.

В идеале, чтобы с борта одесского пакетбота я поднялся бы сразу на борт «Североморска» и тут же отправился с ним в море. Это для того, чтобы мы с Оленькой, повинуясь бушующим в крови гормонам, не успели наделать глупостей, последствия которых можно исправить лишь немедленным браком. Ну, вы понимаете… Адмирал у нас заботливый – прямо отец родной.

Чтобы мне не было скучно, по просьбе императора Александра III под мою опеку всучили двенадцать прапорщиков военного времени, выпущенных из разных питерских военных училищ по ускоренной программе, ввиду начала русско-турецкой войны. Поскольку война закончилась досрочно, было решено направить к нам группу этих молодых офицеров для прохождения ими морской практики и специальной подготовки.

Ребятки подобраны со смыслом, незнатных и малоизвестных фамилий, в основном обучавшиеся за казенный счет дети офицеров, павших за отечество. И в то же время подающие надежды, как это у нас раньше говорили – отличники боевой и политической подготовки. Дюжина молодых офицеров, это, конечно, мизер в масштабах Империи, но все же…

Как сказал мне при расставании адмирал: «Россия всерьез собралась осваивать просторы Тихого океана, а там такие, как мы – морские пехотинцы с противодиверсионной подготовкой – это то, что доктор прописал. Так что будем учить их, благо что молодежь покладистая и исполнительная. Кстати, среди прапоров, направленных ко мне на стажировку, имелся и выпускник Николаевского инженерного училища Роман Исидорович Кондратенко.