Читать книгу "Перстень Парацельса - Артур Василевский"

Брат Петриус срывает с одежды проклятую акулу, отшвыривает её, пытается сформировать портал и кривится: исследования и драка с челами отняли почти весь запас, остатков энергии не хватит даже на «Шаровую молнию», а спасительную «Дырку жизни» выгребли вместе с остальным содержимым карманов.

Остаётся одно — бежать!

«Догонят ведь…»

Но Петриус — боец, хоть и врач, на кону его жизнь, и пока есть вероятность спастись, он будет хоть бежать, хоть ползти — что угодно. Он сможет…

Спотыкаясь и проклиная всё на свете, эрлиец добрался до калитки, выскочил на улицу и замер, не веря своим глазам: машина! А на её крыше — залитый в «желе» Керо. Униженный и оттого до крайности взбешённый Керо!

«Наконец-то повезло!»

— Ты мне нужен! — завопил эрлиец, тратя последние крохи магической энергии на рассеивание удерживающих четырёхрукого арканов. — Ты…

— Я их убью! — рявкнул разъярённый хван и бросился в сад, оставив опешившего врача посреди улицы.

* * *

— Нет! — надрывается Герман. — НЕТ!

Карина тряпичной куклой отлетает к стене, позабывший обо всём Рыжий рвётся к ней, а Виктор уже разворачивается к застывшей Дарье. Внутри Громова… внутри того, кем стал сейчас Громов, всё переполнено обидой, горечью, злобой, а главное — ненавистью. Эта женщина предала, растоптала всё светлое и прекрасное, что было в нём, уничтожила… И должна быть наказана!

Ненависть не оставляет выбора, Виктор бьёт и снова…

— НЕТ!

Бранделиус закрывает девушку собой.

Он ждал, неимоверно долго ждал возможности доказать свою любовь, и у него получилось: привлечённый криками, он вбегает из кухни в гостиную, и вовремя — Виктор бьёт Дашу. Его Дашу! Его!! И Бранделиус встаёт под удар, принимая на себя всю ненависть Громова.

— НЕТ!!

Застывшую Дарью окатывает горячей кровью. Чужой. Свежей…

Перепуганный Марат взмахивает рукой, торопливо создавая спасительный портал, и почти сразу же прыгает туда, чувствуя, как магический поток подхватывает его, чтобы унести прочь от окружающего кошмара, подальше от беды, на затерянный посреди океана остров…

Марат прыгает и едва ли не мгновенно оказывается на чарующем белом песке далёкого, залитого солнцем и радостью клочка земли. За его спиной смыкается серое окно портала. Марат улыбается, падает на колени, словно приветствуя гостеприимную землю, с удивлением смотрит на кровь, заливающую идеально белый песок. Подносит ладонь к ране в груди, пытается зажать её, но проигрывает и медленно, продолжая улыбаться, заваливается набок.

Он сбежал.

Но не спасся.

* * *

Он их просто убивал. Неспешно, но неотвратимо.

Судя по всему, Бранделиус настроил искусственного охранника на тактическое аудиоуправление, то есть голем не остановится, не получив соответствующего приказа, а приказ по каким-то причинам не поступал…

— Антон!

— Антон!

Однако вопли, которые периодически издавали то Меркель, то Мустафа, ни к чему не приводили — Бранделиус не отзывался. Избиение продолжалось, а самое ужасное, что сбежать не получалось: заклинание портала было слишком сложным и для шамана, и для иллюмината, нужных артефактов они не припасли, а воспользоваться боевыми не позволяли чудовищная скорость голема и его магическая защита: все три атакующих аркана были рассеяны накинутой на куклу связкой заклинаний. Она становилась тоньше, но слишком медленно…

Удар.

— Помогите! — У Мустафы кружится голова, движения становятся всё более вялыми.

Удар.

Меркель стонет, уже не отпрыгивая, а чуть не отваливаясь в сторону, словно отработанная порода, и из последних сил кричит:

— Антон!!

— Сейчас тебе будет Антон! — обещает хван.

И внутри у шамана становится до омерзения холодно:

«Уж лучше бы голем…»

* * *

— Ты это видел?! Ты видел?! Видел?!!

— Мля…

— Твою ж…

Ошарашены? Изумлены? Поражены? Ни одно из этих определений не описывало состояние бандитов в полной мере.

— Мля…

А в каком ещё состоянии им быть после увиденного? Выскочивший из калитки мужик — пожилой, интеллигентного вида, но окровавленный, со связанными руками и в фартуке — подскочил к универсалу «сантехников», что-то крикнул, неловко взмахнул связанными руками, и на глазах изумлённых уголовников асбестовая труба превратилась в четырёхрукого здоровяка. Судя по перекошенной физиономии, изрядно чем-то недовольного.

В четырёхрукого!

Недовольного!

Здоровяк соскочил с крыши, оттолкнул связанного, сорвал с пояса нож и бросился в сад. Вдогонку ему пожилой прокричал что-то обидное.

— Мне это снится? — пролепетал Хлястик, обладающий, как выяснилось, самой слабой душевной организацией из всей компании.

— Лови его! — рявкнул барон, увидев, что связанный припустил вверх по улице. — Не дай ему уйти!

Ошарашенный Хлястик с силой надавил на акселератор, «Мерседес» пулей сорвался с места, буквально прыжком добрался до пожилого, тот резко обернулся…

А вот затормозить пребывающий в прострации Хлястик элементарно не успел. Разогнавшаяся машина тяжело ударила пожилого, отбросив далеко вперёд, и когда разгневанный Самбука подбежал к распластавшемуся на асфальте телу, то сразу понял, что опоздал…

* * *

Дышит!

И это главное — Карина дышит. Жива, хоть и без сознания. А значит, всё продолжается!

Обрадованный Герман вновь разворачивается к Виктору и шипит рассерженной змеёй. Знает, что этим предупреждает о нападении, но ярость слишком велика, поэтому шипит, предупреждает и тратит драгоценную секунду на оценку обстановки.

Громов… Хотя какой он Громов? Уже нет. Не Громов, а нечто новое, дикое, злобное, что долго вызревало внутри, а сейчас вырвалось, охваченное нестерпимым желанием убивать… Оно стоит в центре гостиной. Обида, ненависть, жажда мести за подлинные и мнимые унижения… Тёмные чувства Громова фонтанировали едва ли не сильнее, чем бьющая через край магическая энергия: всё, что Виктор накопил за сеансы подзарядки и не использовал, — всё рвануло сейчас, переполнив его бушующей силой.

Нет, не его, а сгусток беспросветной тьмы с глазами, пылающими адским пламенем.

В отличие от остальных членов команды Громов переродился не только внутри, но и снаружи. Фигура осталась антропоморфной — две руки, две ноги, голова, тело, — но плоть исчезла под клубящимся чёрным. Не спряталась, а превратилась в туман, испещрённый проблесками мелких молний, и потому фигура расплывается — её края пляшут.

Посреди гостиной стоит воплощение мрака.