Читать книгу "Падший ангел за левым плечом - Татьяна Степанова"

И тут вдруг что-то произошло.

Катя услышала глухой удар, звон разбитой посуды.

И неожиданно мертвая хватка на ее шее ослабла. Державший ее хрипло закричал от боли и начал оседать, наваливаясь сзади на Катю и увлекая ее за собой на пол.

Мгновение – и все померкло…

Но это продолжалось не больше минуты – эта отключка…

Вот уже кто-то хлопает ее по щекам: очнись, очнись…

Катя открыла глаза – она на полу, она может дышать. Артем на коленях возле нее и хлопает ее по щекам.

Как тогда в доме он и Вавилова вот так же приводил в чувство после шока…

– Катя, с вами все в порядке?

– Я… я не знаю… что это было… кто это был?!

Артем с неожиданной силой подхватил ее под мышки и поднял, поставил на ноги.

Катя увидела рядом с собой распростершегося на полу официанта в белой форменной куртке. Тут же валялись осколки хрустального графина.

Возле официанта, держась за живот, стоял полковник Гущин. Непередаваемое выражение на его лице!

– Федор Матвеевич, я его не убил? – спросил Артем Ладейников.

– Нет, дышит. Не знаю, что произошло бы, если бы ты не подскочил и не огрел его этой хрустальной болванкой… Оййййй! Ммммммммм… Глаз с него не спускать! – промычал полковник Гущин и сделал то, что обычно не делают полицейские при задержании опасного преступника, – бросился стремглав наутек к двери – тоже в поисках туалета в недрах провонявшего «Киселя».

– Пойдемте на воздух, тут невозможно оставаться. Катя, пойдемте на улицу! – Артем, косясь на человека на полу, тащил Катю к выходу.

Лежавшего официанта окружили коллеги полковника Гущина. Двое из них удерживали на расстоянии рвавшегося к нему Вавилова.

– Да кто же это такой? – спросила Катя.

– Кто? И вы еще спрашиваете меня, кто это? Да это же Пашка Мазуров! – выкрикнул Вавилов. – Это же он, подонок… он все тут устроил! Убийца, маньяк, отравитель!

Глава 40

Мститель

Происшествие в «Киселе» впоследствии в полиции так и называли – это дело. И вкладывали в два коротеньких слова совершенно особый смысл.

Все, все смешалось в этом деле – и трагедия, и фарс, и ярость, и тайна. Бедная Катя! Когда она вспоминала про это кисельное дело, она старалась избегать про себя крепких выражений.

А вот полковник Гущин в выражениях не стеснялся. В Главке перед допросом Павла Мазурова, которого привезли из «Киселя», он дважды стремглав устремлялся из своего солидного начальственного кабинета по коридору по красной ковровой дорожке – в мужской туалет.

И ничего не было героического в том, что ветеран розыска бежит так, держась за живот, страдая зверским поносом.

Но уехать домой и бросить сейчас кисельное дело полковник Гущин просто не мог.

– Да, да, да, я сделал это! Я смог! Я посмел! Я отомстил ему наконец!

Это ликующе кричал Павел Мазуров из комнаты для допросов – той самой, со стеклом, как в полицейских боевиках, где стекло одностороннее и сидящий в комнате не может видеть тех, кто за ним наблюдает через это окно.

А наблюдали многие – в том числе и полковник Вавилов, и Катя, и Артем Ладейников.

В комнате для допросов – оперативники и полковник Гущин, но Катя видела лишь человека, взявшего ее, так сказать, в заложницы – этого самого Павла Мазурова. На нем все еще была куртка официанта – та самая, что он украл из мешка с грязным бельем и припрятал в «Киселе»: и кое-что другое нашли у него при обыске и немедленно отправили на экспертизу…

– Там слабительное – лошадиные дозы в растворе в бутылках. И в образцах пищи, взятой со стола банкета. Эксперты только что подтвердили – никакого яда, никакой отравы. Разные по составу препараты, в том числе касторовое масло и все – слабительное и мочегонное, – докладывали Гущину оперативники. – Эти лекарственные препараты никакой опасности для организма не представляют, просто Мазуров такие дозы добавил во все, что… Кто ел в ресторане… в общем, Федор Матвеевич, мягко говоря, все гости жестоко обкакались.

Можно, конечно, было воспринимать эти сведения тоже как фарс.

Однако Катя, стоя рядом с Вавиловым у зеркального окна, слышала, как тот скрипит зубами. Она чувствовала, что Вавилов готов сокрушить это стекло и добраться до Мазурова, чтобы допросить его не только о слабительном.

– Игорь Петрович, – Артем Ладейников, судя по всему, тоже это понял и хотел как-то успокоить шефа.

– Иди к черту! – грубо оборвал его Вавилов.

– Интересно, ему предъявят обвинение в захвате заложника? – Артем отвернулся от него и обратился к Кате: – Когда он вас так неожиданно сзади схватил, у него ничего в руках не было, чем можно убить или ранить. Ни ножа, ничего. Я думаю, он просто таким образом блефовал и пытался оттуда скрыться.

– А ты ему помешал, спасибо тебе. Я до сих пор в себя не приду еще никак, – сказала Катя, дотрагиваясь до шеи. – Это даже не испуг, я испугаться-то не успела – все так быстро, ты его сразу вырубил.

– А, это было не трудно, он меня даже не видел, когда я его сзади ударил по голове графином. – Артем смотрел сквозь стекло на Павла Мазурова оценивающе.

– Это он убил Полину, – произнес Игорь Вавилов убежденно. – И эту женщину в Рождественске – Одинцову – свидетельницу. Это он. Все сходится. Я хочу с ним говорить сам.

– Вам не разрешат, Игорь Петрович, – возразил Артем.

– Иди к черту, – повторил Вавилов, но уже тише, – чего там Гущин с ним миндальничает?

А ведь Вавилов прав – действительно все сходится. Вот теперь после событий в ресторане все сходится, все нити, все подозрения именно на Мазурове…

Катя смотрела на человека в куртке официанта – все сходится…

Полковник Гущин хочет просто подтвердить, разложить по полкам, когда уже и так все ясно…

Все ли?

Она заставила себя сосредоточиться на допросе. А допрос протекал любопытным образом. На эмоциях с обеих сторон.

– Я сделал это! Я сделал Вавилова! – Мазуров в припадке истерического ликования и не думал, кажется, ничего отрицать. – Будет меня помнить, гад, всю жизнь!

– Хватит кричать.

– Будет знать, как сажать безвинных людей!

– Это вы-то безвинный?

Полковник Гущин, все еще страдая животом, повысил голос так, что в динамиках (комната для допросов была изолирована) треснуло и крякнуло.

– Я отомстил ему, палачу! Вы все тут – палачи! Ненавижу вас – охранка! Только людей невиновных умеете в тюрьмы бросать!

– Это вы-то невиновный? Да у вас руки по локоть в крови!

– Где, где она кровь? – возликовал Мазуров. – Нет крови, и не умер никто! Я сначала – не скрою – отравить хотел, как крыс… Но я человек гуманный… У меня рука яд купить не поднялась – люди ж все-таки. Даже он, этот гад Вавилов, который посадил меня безвинно! Даже его я не хотел убивать. Обгадился он, и вся его камарилья обосралась там, в ресторане, – будете меня помнить! За все годы, что я в тюрьме провел безвинно, я наконец отомстил!