Читать книгу "Мышьяк за ваше здоровье - Елена Арсеньева"

А, ну понятно, откуда взялись у лысоватого мужичка,очевидно, Галининого мужа, те загадочные, невероятные существа не то звериной,не то птичьей породы. Это изделия Галины! Недаром же ее муж спросил: «Вызаказчик?»

Керамика… Кстати, это слово стало звучать вокруг Александраподозрительно часто. Керамикой занимается и Марина, эта неведомая спасительницаМанихина, как бы его приемная дочь. Надо же, какое, оказывается,распространенное увлечение – керамика! Но Галина – настоящий скульптор,виденные Александром изделия великолепны. А Марина? Из ее рукомесла Александрвидел только кружку с портретом Анны. Конечно, это не кружка, а… песня.Великолепная штука, «просто петля», как выразился бы Егор Царев, один знакомыйАлександра, известный татуировщик. Это у него самое забойное сравнение – петля.Петля, а не женщина, петля, а не татушка, петля, а не музыка, петля, а некружка. То есть что-то смертоубийственное!

Петля. Петля… Смертоубийственное…

Какая-то мысль просвистела вдруг в голове – настолькопугающая, что Александр невольно коснулся пальцами виска. Да ну, это чепуха.Такого просто не может быть, потому что такого не может быть никогда. Этонереально!

– Да вы проходите, – сказала Галина, с видимым любопытствомнаблюдавшая за изменениями его лица. – Вперед, вперед, не стесняйтесь. И ненадо разуваться: когда я работаю, у нас довольно пыльно.

Вслед за хозяйкой Александр вошел в комнату, совершенно необремененную мебелью, зато уставленную тазами и чем-то вроде бельевых бачков,из которых и исходил тот самый сыровато-пыльный запах, удививший Александра ещев прихожей.

– У меня в мастерской ремонт, – пояснила Галина, – видите,пришлось дома пока поработать, потому что сроки поджимают. На даче, конечно,тоже великолепно, но сейчас идут постоянные переговоры с заказчиком, он ко мне,я к нему, из деревни не наездишься, так что я расположилась вот тут. Извините,я сейчас. Чайник поставлю.

Она ушла на кухню, а Александр расхаживал между бачками итазами, в которых размокали комья обыкновенной глины – то есть как раз необыкновенной, не коричневой, привычной, а грязно-серой. В небольшом тазикележал мелко, чуть ли не в пыль, наколотый кирпич. А из другого тазика,накрытого влажным полотенцем, выпирала какая-то невзрачная масса.

Александр зачем-то помял ее пальцами, потом отщипнул кусочеки попробовал слепить собаку – портрет Греты, которая внимательно смотрела нанего снизу. Видом масса напоминала пластилин, а на ощупь была грубоватой.Собачья мордашка тотчас покрылась трещинками.

Но не эти атрибуты ремесла хозяйки интересовали сейчасАлександра. Он шнырял взглядом по сторонам, отыскивая фотографию, о которойупоминал Гоша: фотографию Эльвиры Холмской.

Искал – и боялся найти. Почему? Сам не знал. Боялся, и всетут…

– Чайник я поставила, присаживайтесь. – Галина вошланеслышно, Александр даже вздрогнул. – Как ваше здоровье?

– Да ничего, спасибо. – Александр неловко сел в глубокое,несколько продавленное кресло. Пришлось сесть. И наверное, от чая неотвертеться, хотя его так и жгло нетерпением. Но эта женщина, которая его, побольшому счету, спасла, заслуживает его признательности и внимания. – Какговорится, вашими молитвами.

– Что это у вас? – Галина заметила в его руках комок глины.– О, вы лепите?

– Да ну, баловство.

– Для таких мелких поделок эта глина грубовата. Онаназывается шамотная – это смесь для керамики. Я в нее подмешиваю толченыйкирпич и корундовую крошку – получается что-то вроде арматуры, чтобы держалаобъем и формы скульптуры, не давала глине рассыпаться. Я люблю большие формывыводить, но никакие ведь палочки или распорки внутрь изделия не вставишь, чтобыдержали, к примеру, голову или шею вот такому зверю. – Она кивнула в угол, гдестоял разноцветный и красивый, как бабочка, причудливо изогнувшийся динозавр. –То есть я какие-то подпорки подставляю под изгибы, но это на день-два, потомглина как бы привыкает к своей новой форме и застывает. Я читала, что Врубель,когда скульптурой занимался, вставлял вместо арматуры внутрь своих изделийскомканную бумагу, потом она выгорала, но вещь уже держала форму. А одна дама унас в Нижнем делает скульптурки, так она даже опилки древесные подмешивает вглину, вернее, такую пыль, спил, можно сказать, а еще казеиновый клей, но,конечно, тут обжигать нельзя, все рассыплется.

– А почему глина такого странного цвета? – спросилАлександр, размышляя, как бы это половчее перейти к вопросу о фотографии. Егосмущали испытующие взгляды и хозяйки, и собаки. Казалось, эти две женщины (ведьГрета тоже была особа женского пола!) его насквозь видят и прекрасно понимают,что он одержим какой-то своей целью.

– В смысле почему – странного?

– Ну, серая какая-то.

– А, ну это смесь дивеевской глины и фаянсовой,облагороженной. Никогда не видели? Но у нас очень многие керамисты этимсоставом пользуются. Красная глина, терракота, идет в основном на гончарку, аэта – для скульптур. Поскольку она сама белая, то на нее и эмаль белая легчеложится, и пигменты ярче смотрятся. Я вообще предпочитаю белый фон дляразрисовки. Грета, фу!

Собака вдруг подошла к Александру и положила голову ему наколени, глядя прямо в глаза.

– Никакое не фу, – сказал он поспешно, странно растроганный,и погладил круглую сильную голову. – Мне очень приятно. Знаете, я где-то читал,что Маяковский после поездки в Америку возмечтал иметь ручного бегемотика,чтобы сидел под столом, как собака, и уверял, что сам видел такого в Штатах:якобы стоил шесть тысяч долларов.

– Странные ассоциации… – усмехнулась Галина. – Хотя да,стаффордширский терьер – достаточно экзотическая порода. Эту собаку мой муж наулице нашел. Ее то ли выгнали, то ли она просто потерялась, я потом объявлениядавала, но никто не отозвался. Так и прижилась. Гретой уже мы ее назвали,перепробовали несколько имен, на Грету она и стала отзываться. Странно, что онак вам так расположена, вообще-то она женское общество предпочитает. Бывало,зайдет ко мне кто-нибудь из соседок, Грета непременно с нами сядет и с первогодо последнего слова весь разговор выслушает. А если ей кто-то нравится,начинает прижиматься, на руки лезет. К Эле, например, на колени то и деловскакивала.

Александр поднял глаза от прижавшейся к нему Гретиной головыи наткнулся на взгляд Галины:

– К какой Эле? Вы имеете в виду…

– Ну да, я имею в виду ту самую Элю, в квартире которой выпопали в такую дикую историю, – кивнула Галина. – Кстати, что-нибудь узналинового об Эльвире? Милиция ищет ее?