Читать книгу "До самых кончиков - Чак Паланик"

Нахмурившись, Пенни удвоила усилия с помощью вяленого пальца, однако желанного самоутешения это не принесло.

Оставив очаг, она прошлась по пещере, вороша ногой завалы из прадовских сумочек и древних сухожилий. После смертельного ранения Макса она прихватила с собой его драгоценный дневник вместе с контроллером и с той поры провела немало зимних часов, расшифровывая закодированные записи его чувственных исследований. Мозаика черных кнопочек была промаркирована головоломным способом, но Пенни сумела-таки подобрать оптимальные комбинации.

Пенни жадно схватилась за коробочку, чтобы поднастроить свои органы чувств. Итак, она начнет прямо сейчас, когда за стенами пещеры день и ночь метет страшная пурга, раздражая своим неумолчным воем.

Она вбила первый код, и заказанная спутниками реакция последовала незамедлительно. Во рту растекся кусочек торта «Красный бархат» с шоколадной глазурью и радужной обсыпкой. Даже швейцарский часовщик, и тот не сумел бы разглядеть, что за кнопочки она нажимала, – таковы были ее точность и сноровка. Чтобы утешиться еще больше, Пенни набрала другую комбинацию и ощутила восхитительный вкус пломбира с кремовыми прожилками. Но усердным пальцам этого было мало. Расчетливые касания кнопок активировали наноботов в мозгу и крови, чтобы теперь ею занялись Том Беренджер и Ричард Томас, покрывая губы и соски Пенни мокрыми поцелуями.

В следующий миг произошло нечто потрясающее. Раздался звук. Чья-то речь – и поцелуи тут же прекратились. Голос был знакомый. Женский. Глаза Пенни обежали пещеру, однако объяснения не нашли. Фантомные слова были столь же призрачны, что и сон, хотя весьма отчетливы. Разговаривала Баба Седобородка. В холодном воздухе повис запах ферментированных желтков: визитная карточка ламии, когда на ту нападала эротически индуцированная одышка.

Но смеет ли Пенни надеяться? В самом ли деле ее навестил дух мистической кудесницы, чтобы вновь порадовать волшебством любви? Имелось, впрочем, и объяснение попроще: это могли быть очередные происки наноботов. Еле теплящимся – как проблеск разума – голоском Баба приказала: «Уничтожь эту мерзость!» Малоубедительными – как эхо от дуновения ветерка – словами призрак предостерег: «Голубка, такая власть тебя развратит под стать Максу…» Невидимая тень настаивала: «Смели бесовский контроллер меж двух жерновов, пока он тебя не соблазнил!»

Трепеща, Пенни шепнула в ответ:

– Баба, ты здесь?

Она подождала, внимательно прислушиваясь, однако доносилось лишь дикое подвывание ветра. Пенни села и призадумалась о перспективе одиночества, скрашенного лишь хряще-костным инструментарием почтенного возраста. Досчитала до ста пятерками. Поцокала языком на бедственное состояние, в котором очутились ее ногти. Досчитала до тысячи двадцатками. Но даже после этого призрак колдуньи не заговорил. Молодая выпускница секс-фака не могла решить, чем заняться.

И тут ее осенило. Ведь датамикрокомовские спутники до сих пор на орбите. Спрашивается, что ей мешает облегчить страдания женских легионов, которые, как и она, испытывают теперь ломку из-за недоступности блаженства «До самых кончиков»?

Кипя альтруистическим порывом, Пенни сражалась с клавиатурой до тех пор, пока не началась глобальная бомбардировка. Пусть всем достанется вдоволь! Маме в Омахе. Беспечной, жизнерадостной Моник. Даже Бренде, жене Юрия и главбуху «Эллайд кэмикал». Гуань Ци с Эсперансой тоже не забыты! Кто бы где ни находился, всех сейчас обжимают зрелые звезды экрана, а в рот воткнут букет вкусов с конкурса на лучшего кондитера.

Пенни по наитию вдула в их распахнутые ноздри ветерок с манговой плантации. Да возликуют же все ее сестры! Вот она, солидарность; и достигнута она благодаря Пенни.

Не важно, что у них за жизнь; хотя бы и страшная нищета в болоте невежества; царица Пенни всех жалует богатейшим суррогатом бытия. Она устроит нескончаемый банкет для вкусовых пупырышков. Вечное пиршество без единой лишней калории! А вместо приземленных мыслишек вставит вдохновляющие поэмы, художественно зачитанные высококультурными устами Мэрил Стрип.

Дробь легких ударов по нужным кнопочкам, и начнется ковровое бомбометание чувством самоуважения, на веки веков будет решена проблема несовпадения собственных мечтаний с тем, что видишь в зеркале.

Взяв свои груди в чаши ладоней, Пенни подняла их выше, разглядывая соски с растущим трепетным восторгом и даже изумлением. С ума сойти. Ее сердце… нет, каждая клеточка тела набухла в знак признания собственной славы и красоты. Вслед за ней, прямо сейчас, женщины мира – хоть дылды, хоть калеки, жирные, дряхлые, юные и стройные – все они заново открывали самих себя. Где бы они ни находились в этот миг – чем-то закусывали на пикнике, давились в автобусе или проводили мало кому понятные нейрохирургические операции, – каждая замирала и осматривала свое тело новыми глазами. Плоские, кривоногие, горбатые и даже лысеющие, все получат от Пенни заряд силы, которая заставит признать их личную внутреннюю красоту. По спутниковой команде все женщины приступят к обласкиванию самих себя, млея от достоинств собственного тела.

Вот это власть! Она, Пенелопа Харриган, отныне станет править миром: благожелательный диктатор, вознаграждающий неисчислимые массы заслуженным удовольствием. Такая власть превзойдет даже ту, что некогда находилась в руках ее былых кумиров, Клариссы Хайнд и Алуэтты д’Амбрози. А чтобы скомпенсировать вред, нанесенный бесовской технологией Макса, она в одиночку обеспечит гражданское спокойствие и мир во всем мире. Хорошее поведение будет поощряться, плохое – караться.

Поколения женщин, воспитанных в давней традиции оскорблений и несправедливости, замаршируют к счастью под ливнем радости. Хеппи-энд по всем правилам. Виртуозно подкручивая центры удовольствия, Пенни вкрадчиво, но неумолимо заставит реализовать их полный эротический потенциал. Политические активистки могут сколько угодно выцарапывать друг другу глаза из-за стратегических целей, платформ и повестки дня. Зайдя с козырной масти, Пенни разольет их кошачьи драки настоящим цунами физического восторга.

Сказано: «Самосовершенствование сродни мастурбации». Что ж, отныне наконец-то справедлив противоположный афоризм.

– Баба! – воскликнула она. – Спи спокойно, моя хранительница! Я не допущу, чтобы эта сила возымела власть надо мною!

Именно сейчас, шепнула себе Пенни, именно сейчас для женщин наступает лучшее время в истории. Она подарит им вожделенный «секс нараспашку». Ах, как ею будет гордиться Эрика Йонг! Вот это – искусство сексодейства, практическая плотская магия – и станет той новой территорией, которую примется осваивать следующее поколение женщин.

Захваченная приступом всеобъемлющей щедрости, Пенни нажала пару кнопочек, чтобы дистанционно обнять и по-сестрински зацеловать Глорию Стайнем.

И поспешила к очагу следить за похлебкой.

Пьяная от удачно сработанного дела, расслабленная радостью, она вновь заглянула в закодированный блокнот Макса. Господи боже мой, что за блаженный миг! Но даже этот идеал – с глубоко вставленным драгоценным перстом, под аппетитное бульканье ящеричной тушенки, облизываемая теплом в сокровенных уголках ее неизъяснимо притягательного тела – даже этот идеал, решила Пенни, может быть усовершенствован.