Читать книгу "В ночь на Хэллоуин - Александр Варго"

– Леша. – Голос Наташи прозвенел рядом. – Соль!

Копылова легла рядом и протянула в сторону мертвеца пластиковый стаканчик с солью. Насекомые заметались, черная кожа, обтягивающая кости, начала отслаиваться и лоскутами падать на пол. В глазницах что-то заворочалось, запульсировало, заклокотало. Наташа от испуга рассыпала соль. Несколько крупинок попало на черный скользкий клубок, ворочающийся в черепе. Раздался звук, не сравнимый ни с чем земным. Черная слизь из глазниц вырвалась вверх, образуя струящийся столб. Оглушительный хлопок стал апофеозом этого мистического представления. И все исчезло, оставляя запах серы.

– Как думаете, мы выиграли? – спросила Наташа, когда они достали истлевшее тело из-под труб.

Валя и Андрей пожали плечами. Всем хотелось верить именно в это.

– Не совсем, – ответил Леша.

– Что? – Наташа напряглась и попыталась нащупать хотя бы несколько крупинок соли в кармане.

– Стук-стук, за себя, – сказал Одинцов и постучал ладонью по трубам. – Вот теперь выиграли.

Они обнялись и рассмеялись. Смех не был веселым, но облегчение в нем было неимоверное.

20

– Да сбежал он. – Полицейский отряхнул рукав и снял паутину с козырька фуражки.

– Вам же говорят, он там! – возмутился Леша.

– По-твоему, мы плохо делаем свою работу?

Между Одинцовым и полицейским встал Андрей.

– Слушайте, он ничего такого не говорил. Просто давайте поищем получше. Много лет назад мальчишку не нашли…

– Не надо путать тогда и сейчас, ладно? Мы полиция, – с гордостью произнес полицейский.

Причем, судя по его возрасту (он едва ли был старше Алексея), молодец действительно верил в совершенство полицейской реформы.

– Да, да, конечно. Но может быть, мы еще раз поищем. Сами, – сказала Валя, хотя еще раз спускаться в подвал она бы не решилась.

– Об этом не может быть и речи, – сказал мужчина в гражданской одежде. – Вы и так дел наделали.

– Это мы наделали?! – не унимался Леша. – Мы нашли тело, которое пролежало…

– Так! – отрезал полицейский в гражданке. – Доступ гражданских на место преступления запрещен. Опечатывайте, – приказал он женщине, стоящей до этого в стороне. – До выяснения всех обстоятельств это место преступления. Что касается вашего друга… – Полицейский посмотрел на Одинцова, ожидая возмущения. – Если не вернется через три дня, ждем родственников с заявлением. Но что-то мне подсказывает, что дружок ваш смотрит сейчас на вас и посмеивается.

Как только разъехались машины, у подвала появился силуэт. Сначала едва заметный и подрагивающий, словно луч фонарика «жук», потом силуэт налился и ничем уже не отличался от фигуры человека. Несмотря на бледность, вмятину во лбу и отсутствие очков, в нем узнавался Егор Авдеев. В его глазах зашевелилось что-то черное, мерзкое и скользкое. Он сделал шаг в сторону друзей, но потом резко развернулся и, просочившись сквозь опечатанную дверь, исчез в подвале.

Раз, два – это не только слова,

Три, четыре – меня нету в этом мире.

Пять, шесть – у меня есть весть.

Семь, восемь – когда наступит осень.

Девять, десять – вас всех повесят.

Некоторое время еще слышался треск динамо-машинки…

…но потом все стихло…

…до следующего раза.

<ca>Ноябрь 2013 г. – ноябрь 2014 г.

Михаил Киоса

Способ выживания

– Осторожно, двери закрываются. Следующая станция – Тушинская.

Дремавший Вадим встрепенулся и сел ровнее. Тушинская. Вот, считай, и доехал. Главное, снова не заснуть. Он подумал, не встать ли, чтобы уж точно продержаться до Тушки, но разомлевшее тело ни в какую не желало выполнять этот приказ. Тогда Вадим оторвался от спинки сиденья и подался вперед, искренне надеясь, что в такой позе он не заснет.

Молодой парень поставил локти на колени, положил голову на ладони и уставился в окно. Мысли сами собой вернулись к недавней вечеринке. Ух, классно оторвались! Умеет Вовчик дни рождения устраивать.

Тут Вадим скривился. Конечно, легко праздник забабахать, если денег до черта. Выбрал, чего хочется, нашел, кто это сделает, и дело в шляпе. Он, Вадим, тоже мог бы…

«Да-да, ты тоже мог бы быть на его месте, – прошептал противный внутренний голосок. – Если бы пахал, а не сидел на шее у родителей. Вовчик-то не на папином горбу в рай въехал».

Вадим вздохнул – вот только депрессухи еще не хватало – и постарался отвлечься.

Анжелка… Перед внутренним взором снова возникла соблазнительная девичья фигурка. Будучи миниатюрной девушкой, она ухитрялась так смотреть на долговязого Вадима, что разница в росте не ощущалась вовсе. Узкий овал лица, карие глазищи, небольшой рот… парень причмокнул, припомнив, как губы Анжелки прикоснулись к его губам. Кажется, вокруг даже запахло ее волосами цвета темной меди – странный, будоражащий аромат. А уж сиськи у нее!.. даром что тощая…

Глаза Вадима незаметно для него самого закрылись… странная она какая-то. Сама ведь подошла к нему на вечеринке. А когда стал намекать, что свободен, не «устал» от спиртного и хочет продолжить вечер – сделала вид, что не поняла. Наверное, решила в скромницу поиграть…

Олег Алексеевич, поджав губы, смотрел на худого юношу, клевавшего носом на скамье напротив него. Скажите на милость, ну кем такой оболтус станет? Ведь на лице написано: лодырь и бесхребетник. Серьезные парни в это время дома спят, сил набираются. Вот он сам учился и работать успевал. На гульбу времени не оставалось, зато уже в институте сам себя обеспечивал, ни у кого не просил. Да и сейчас с вахты возвращался, а не из гостей.

А этот… налился и домой ползет, к мамке под юбку. Она накормит, оденет, красненькую в карман сунет… тьфу!

Олег Алексеевич отвернулся. Бросил взгляд вдоль вагона. На двух соседних скамьях было пусто. Чуть дальше, на противоположной стороне, сидели трое. Женщина лет пятидесяти пяти тихо дремала, обняв внушительных размеров коричневую сумку и склонив голову на грудь. Середину скамьи занимал толстяк – на вид лет на пятнадцать-двадцать моложе соседки. Он сосредоточенно нажимал пальцами на экран телефона и порой хмурился – тогда его губы беззвучно шевелились. В полуметре от толстяка сидел, как показалось Олегу Алексеевичу, его ровесник. В руках пожилой мужчина держал увесистый том с темной обложкой.

На короткой скамье в самом конце вагона обнималась парочка. Олег Алексеевич ощутил укол праздного любопытства: а им сколько? Со своего места он, несмотря на хорошее зрение – особенно с учетом его шестидесяти с хвостиком, – понять этого не мог. Видел только: обоих одной соплей перешибить можно. Да, вырождается народ. Вот в его время… и все же, сколько им лет? Может, молоденькие еще совсем, мясо на костях не наросло?