Читать книгу "Тигриные глаза - Ширли Конран"

Когда дело дошло до бренди и кофе, Плам спросила Лео, почему он увильнул от нее в Париже.

— Сто лет не был в Париже, ты, должно быть, обозналась, — беззаботно отмахнулся он.

— Лео, я знаю, что это был ты, идиот безмозглый. На тебе были разные носки: один розовый, другой зеленый.

Эта придурь, начало которой положил Дэвид Хокни, была отличительным признаком Лео — его разные носки всегда сочетались по цвету.

После длительного молчания Лео вздохнул.

— Ладно, это был я. Я знал, что из-за этого ты меня пригласила на ленч, и пришел только потому, что не могу прятаться от тебя вечно. Однако причиной моей поездки в Париж была любовная связь с замужней женщиной. Поэтому мне пришлось скрываться, ведь я не могу рассказывать об этом.

— Склад вряд ли является подходящим местом для любовных свиданий.

Плам кивком попросила официанта налить ей еще бренди.

Исчерпав свои неуклюжие доводы, Лео нехотя объяснил:

— Престижная работа в «Новой перспективе» не приносит больших денег. А найти высокооплачиваемое место не удается — нет спроса на журналистов, пишущих об архитектуре, тем более сейчас, когда на Флит-стрит сокращают штаты… Ну ладно, Плам, если хочешь знать, я подрабатываю водителем в авиакомпании, когда у них кто-нибудь заболеет. Обычные водители тут не подходят. Им нужны люди, умеющие обращаться с ценными картинами и антиквариатом. — Лео сделал глоток бренди. — Эта работа на удивление хорошо оплачивается и дает мне возможность бесплатно прокатиться во Францию. — Он посмотрел на ее нетронутую чашку кофе. — В первый раз я пошел на это ради забавы и до сих пор получаю удовольствие. На дорогах столько интересного. У меня за спиной койка. Я полагаюсь только на себя и наблюдаю удивительные вещи во время каждой поездки. — Он усмехнулся про себя.

— А зачем скрывать это?

— Плам, ты — жена Бриза и наверняка понимаешь, как мне важно сохранять свое лицо.

Плам не убедило объяснение Лео. Он слишком любит комфорт и вряд ли стал бы терпеть даже минимальные бытовые неудобства, связанные с поездками. С другой стороны, журналистика, очевидно, не приносила ему больших доходов, иначе он бы не жил в том жалком и обреченном на снос доме на углу Маддокс-сквер. Он, похоже, всегда без денег, несмотря на свою модную, хоть и несколько помятую, одежду. И ездит он на дешевом и маленьком «Ситроене». Так что, если Лео и наживается на подделках, то он не тратит эти деньги. Может быть, он копит их на дом своей мечты?

Приняв воинственный вид, Лео произнес:

— Я рассказал тебе правду, Плам. Ты легко можешь проверить это в лондонском отделении компании «Коломб». Скажу тебе еще кое-что. Если твое любопытство связано с твоим дурацким поиском распространителей фальшивых картин, то это просто идиотизм с твоей стороны. Я же говорил тебе, что это опасно! Я бы ни за что не стал иметь дело с подпольной торговлей. — Лео покрутил бренди в своей пузатой рюмке и добавил с обидой в голосе:

— Если уж собираешься подозревать в контрабанде каждого, кто ездит в Париж, то почему бы тебе не спросить этого богатого бездельника Чарли Боумана, что он делал там на прошлой неделе? Я видел его на пароме через Ла-Манш, а зачем плыть в Париж на пароме, если не везешь контрабанду?

"Говорит Лео правду или просто пытается увести меня в сторону?» — думала Плам.

— Послушай, я говорю правду, и это не такое уж невероятное предположение. Позднее, когда я доставил груз в галерею «Леви-Фонтэн», увидел его уже там. Он был нервный и дерганый, совсем не такой, как всегда. Я, естественно, был рад, что он не заметил меня, хотя все время озирался. Все это было настолько подозрительно, Плам, что ты бы тут же вытащила свою лупу сыщика.

Плам уставилась на Лео.

— Зачем Чарли заниматься контрабандой? Лео пожал плечами.

— Не имею представления. Но знаю, почему Чарли не заметил меня у себя под носом. Потому что такой аристократ, как Чарли вообще не привык смотреть на водителя грузовика.

Глава 16

Вторник, 11 февраля 1992 года

Три следующие недели Плам не упускала ни минуты светлого времени — как одержимая набрасывалась на холсты, выплескивая на них ярость и боль от предательства Бриза.

В конце января Плам позвонила Виктору. В голосе у него звучали усталость и беспокойство:

— Ты, конечно, слышала о том, что случилось с Фелисити. Она, безусловно, получает самую лучшую медицинскую помощь. Вот только пресса никак не может забыть о случившемся.

Виктора мало интересовал ход ее расследования. Он дал ей понять, что ему все равно, пусть она даже докажет, что весь Лувр состоит из одних подделок, его интересу ют лишь собственные деньги, вложенные в тот натюрморт. И напомнил усталым голосом, что к концу марта они должны — так или иначе — подвести черту под их спором.

"Остается шесть недель, чтобы разгадать эту головоломку», — думала Плам, барабаня пальцами по заляпанному краской столу в своей студии. Она ждала ответа из Британского института изобразительного искусства, куда позвонила сразу по возвращении из Парижа. Но тогда ей сказали, что госпожа Инид в индийском Раджастхане и прибудет десятого февраля. Плам выждала день после ее возвращения, чтобы дать знаменитой ученой разобраться с бумагами, накопившимися за время ее полуторамесячного отпуска, и позвонила.

— Доброе утро. — Голос у госпожи Инид оказался неожиданно низким, звучным и обольстительным. Плам вообразила себе молодую Инид — звезду любительского драматического кружка в колледже…

После того как она представилась и рассказала о своих поисках источника фальшивых картин, госпожа Инид произнесла задумчиво:

— Обычно, чтобы проверить картину, я советую обращаться непосредственно к заключениям в каталогах работ интересующего художника, они составляются на основе старинных подлинников. Однако в вашем случае это скорее всего бесполезно. Если фальсификатор имеет доступ к этим описаниям, он подлаживается под них. Конечно, — добавила она, — если бы сами картины оказались в Лондоне, мы бы смогли подвергнуть их научной проверке. Вы знакомы с методами такой проверки?

Она объяснила, что научные способы обнаружения подделки подобны тем, что применяются в судебно-медицинской экспертизе: фальсификатор выявляется точно так же, как и убийца.

Увеличение под сильным микроскопом позволяет разобраться в происхождении кракелюр… При ультрафиолетовом облучении некоторые химические вещества начинают светиться, обнаруживая тем самым фальшивую патину… Рентгеновская и инфракрасная рефлектография позволяет увидеть предварительные наброски и их изменения, сделанные художником, а отсутствие этого свидетельствует о подделке.

— А что может дать анализ красителей? — спросила Плам, стараясь не отставать от своей ученой собеседницы.

— Микрохимический анализ способен иногда доказать, что использованные пигменты были открыты позже того времени, когда создана картина. К примеру, первый синтетический пигмент — берлинская лазурь — появился в 1704 году, так что в картинах эпохи Возрождения его просто не может быть.