Читать книгу "Пять лет замужества. Условно - Анна Богданова"

– Да что это за разговоры-то такие!

– Ты мне понравилась во всех отношениях. Будем жить, – решил глава семейства и, промочив горло коньяком, спросил: – Так куда мы едем?

– В нотариальную контору.

Анфиса ждала этого дня три месяца. Она всё-таки сделала невозможное – она умудрилась самым невероятным образом выйти замуж за энца, и теперь ей оставалось предъявить нотариусу свидетельство о браке и мужнину прописку. Всю дорогу по пути в нотариальную контору Витёк не выпускал её из объятий, не веря своему счастью и боясь, что она вывернется и улетит – потом уж не поймать. Вместе с ней он потащился и к нотариусу, опасаясь, что жена может сбежать от него, выпрыгнув из окошка кабинета должностного лица.

– Добрый день, Станислав Борисович, – поприветствовала Анфиса крепкого холёного мужчину лет сорока пяти (душеприказчика Варвары Михайловны Яблочкиной), и сердце у неё заколотилось неистово от того, что настал, настал её звёздный час. Что сейчас она наконец-то утрёт нос старой кошелке и прохвостке Наталье Егоровне Уткиной.

– А! Анфиса Григорьевна! Здравствуйте, здравствуйте. Проходите, пожалуйста, присаживайтесь. А этот мужчина с вами?

– Это мой муж. Он из города N. Вот наши паспорта, вот свидетельство о браке, – и она протянула сложенную вдвое бледно-сиреневую бумажку с водяными знаками, в которую так ни разу и не заглянула – возможности не было. – Можете всё проверить. Тут всё по-честному, так что наследство полагается мне – я выполнила все условия.

– Я ничего не понимаю, – пробормотал Витёк.

– Я тебе всё объясню, – шепнула ему на ухо супруга.

– Так, так, так, – Станислав Борисович бегло просмотрел документы и вдруг сказал то, что совершенно не ожидала услышать Анфиса: – Но вы разве не в курсе, что ваша покойная тётушка написала ещё одно завещание для спасения своей грешной души, за неделю до своей кончины, в котором всё движимое и недвижимое имущество завещала церкви под названием «Благостного милосердия и щемящей сострадательности» для построения богоугодных заведений по усмотрению пастора вышеупомянутой церкви.

– Врешь! – Анфиса будто с цепи сорвалась и накинулась на Станислава Борисовича.

– Ах! Успокойтесь, пожалуйста! Я понимаю ваше негодование, но теперь уже ничего не поделаешь – такова последняя воля покойной.

– Я не верю! Этого не может быть! Врёшь!

– Да вот завещание, прочтите и обратите внимание на дату, – и нотариус протянул Распекаевой бумагу.

– И квартира, и дом, и деньги, и золото! Всё! Всё! Так зачем же я ездила в этот проклятый город?! Почему мне никто ничего раньше не сказал?! Гады! Сволочи!

– Я ничего не понимаю, – повторил Витёк.

– Да отстань ты от меня!

– Так вы не поинтересовались. Кстати, вам тётушка письмо оставила. Возьмите, – и Станислав Борисович, вытащив из ящика стола конверт, протянул его Анфисе.

– А что если вы об этом завещании забудете? Я вам денег дам! Много! Порвите его! – Анфиса впала в истерику.

– Да что вы такое говорите! Что значит – порвать? О нём знает вся эта церковь, как её... «Щемящего умиления» или как там... И потом, это противозаконно! Вы понимаете, что при свидетеле мне взятку предложили? Я прошу вас немедленно уйти!

На том и закончилась охота за наследством. Анфиса схватила со стола нотариуса документы и всю дорогу домой молчала, несмотря на однообразные вопросы супруга, который то и дело повторял, что он ничего не понимает.

Она ни с кем не разговаривала весь день, сидя на кровати, уставившись в одну точку и пребывая в шоковом состоянии. Анфиса никак не отреагировала на приход Юрика Эразмова, который, по обыкновению, шумел, угрожал Витьку, ни в какую не желая верить в то, что его королева вышла замуж, пытался поспорить на крупную сумму и спрыгнуть с какого-то моста, потом попросил денег и крикнул, чтоб весь дом слышал:

– Вот с самого начала я так и думал! С самого начала знал, что двуличный ты человек, Анфиска! Э-эх!

Кончилось тем, что законный супруг спустил бывшего Анфисиного поклонника с лестницы, пригрозив, что если тот ещё хоть раз ему на глаза попадётся, он с него шкуру спустит.

К десяти вечера Распекаева вышла из оцепенения, но хоть и встала с постели, разговаривать всё же не начала, а взяла со стола бутылку коньяка, выпила из горла граммов сто. Потом ещё и ещё и наконец-то удосужилась спросить своего супруга:

– Как твоя фамилия-то?

– Заговорила! Голубка моя! Заговорила! А я, знаешь ли, ничегошеньки не понял!

– Я расскажу, – произнесла Анфиса с трудом. – Так как твоя фамилия?

– Кокосов я. Виктор Константинович Кокосов.

– Что? Ты? Кокосов? – говорить нашей героине сразу стало легко, она невероятно оживилась, подумав: «Не наследство, так Кокосов! Это, может, и к лучшему!» – Какая редкая фамилия! Но всё равно, Кокосов, веришь ли, друг Кокосов! Полюбила я тебя сразу же, как увидела на обочине дороги! – и она улыбнулась своей фирменной, обворожительной улыбкой. – И чего я твою фамилию не взяла? Потому что не знала. Но это ведь никогда не поздно? Правда?

– Конечно! Я так рад, что встретил тебя! Вот прямо бы съел тебя от радости, чтоб никому не досталась! А что это за придурок приходил? Всё грозился с моста прыгнуть!

– Да он ненормальный! – и Анфиса рассказала в этот вечер Виктору о себе всё, но в выгодном для нее свете. О том, что осталась в пять лет сиротой, о том, что случайно заехала в город N с целью найти хорошего доброго мужа, что единственная родная тетка оставила свою квартиру не ей, а уткинской церкви (об истинном размере наследства она не сочла нужным распространяться) и т.д. и т.п. Своей «исповедью» наша героиня только вызвала чувство сострадания у банкира города N и разожгла в нём ещё большую любовь к себе.

Виктор, в свою очередь, тоже поведал ей о том, что он банкир, что ездил за границу по делам и попал на вручение банковской премии «Золотая монета» особо продвинутым банкирам (он так и выразился «особо продвинутым»), учреждённой с целью укрепления сотрудничества банков, повышению престижа банковской системы, обмена опытом, развития перспективных экономических, инвестиционных, научных и социальных программ и т.д. и т.п.

– Я никак не ожидал, что мне эту премию дадут! – с жаром говорил он. – И вдруг на весь зал называют моё имя! Представляешь, какая неожиданность! Ну у меня радости полные штаны, конечно! Премию я получил! Всё держался, держался, а в аэропорту, в Москве, плюнул, засел в ресторане и отметил это событие с охранниками. Они, правда, не пили – им нельзя – ведь они меня должны охранять. А я так набрался, что заснул. Проснулся уже в машине – смотрю, родные просторы. Ну, меня сразу и потянуло на приключения: потребовал остановить машину – мол, по нужде надо, и сбежал от охранников в ближайшую забегаловку. Эти олухи, наверное, до сих пор стоят на обочине и ждут. Выпил там водки, взял с собой бутылку джина, выхожу... И ты подъехала... Вообще-то я не алкоголик, ты не бойся – пью в исключительных случаях, например, когда премию дают, – заключил он свою историю и засмеялся.