Читать книгу "Выстрел из прошлого - Михаил Нестеров"

Андрея вернула в реальность короткая, как икота, сирена милицейской машины. «Жигули» девяносто девятой модели резко затормозили напротив офиса, перекрывая крайнюю полосу движения. Из машины выскочили трое в штатском и взяли под контроль парадное. Скрываясь за машиной, они были неуязвимы для тех, кто мог появиться из офиса, но открыты для снайпера.

– Валентин! Счастливчик!

Бесполезно. Инструктор на связь не выходил. Скорее всего, потерял гарнитуру или саму рацию во время поединка. Андрей с точностью до секунды высчитал время, за которое инструктор окажется у выхода. Он придвинулся вплотную к окну, прицелился в бензобак милицейской машины и мысленно отсчитывал последние мгновения. Вот в эту секунду, по его мнению, Счастливчик вышел в холл и оказался под временной защитой конторки. Они не планировали отход по этому сценарию, и Андрею приходилось импровизировать. Он не ставил себя на место старшего товарища, просто реально представлял его действия, и в этом плане они виделись слаженной двойкой. Жаль, нет связи, еще раз подосадовал Андрей.

С мыслью «бензобак обычной пулей не подожжешь» он выстрелил. И еще раз, отвлекая внимание оперативников на себя. Все трое разом повернулись и подняли головы, отыскивая силуэт снайпера на крыше. Но снайпера на крыше можно увидеть только в кино. Двумя выстрелами Андрей дал понять оперативникам, что они открыты со всех сторон и самое надежное укрытие находится вне зоны видимости снайпера. И он развеял все сомнения на этот счет, руководствуясь инструкциями Счастливчика: «Для тебя открыт зеленый свет. Забудь о желтом свете, который означает сохранение чьей-то жизни». Он посадил на угольник прицеливания милиционера, который все еще высматривал на крыше стрелка и поводил стволом «макарова», и нажал на спусковой крючок. Пуля прошла между руками, удерживающими пистолет, и попала в середину груди. Опер тут же опрокинулся на спину. Андрей, в свою очередь, повел стволом и выбрал очередную цель. Он преодолел порог чувствительности и выстрелил в живого человека, как в мишень. Третий милиционер обогнул машину и укрылся за ней. Как нельзя вовремя, отметил Андрей: открылась застекленная дверь, выпуская из здания Счастливчика. И если у Андрея поначалу были какие-то сомнения, то Инсаров затруднений на этот счет не испытывал. Он дважды выстрелил в спину оперативнику и шагнул на дорогу, посмотрев сначала налево, а потом направо, как учили в школе. С пистолетом в руке он олицетворял дорожный знак: «Стой!»

Андрей положил оружие на пол. Он полюбил эту винтовку за ее настойчивую отдачу и точный «швейцарский» бой...

Спустившись с чердака на площадку, Андрей надел черные очки, надвинул на лоб бейсболку и освободил кобуру от «макарова». Когда он достиг второго этажа, услышал шум с улицы: открылась дверь парадного. Слух резанула сирена второй милицейской машины, выкрики раненых оперативников, подсказывающих товарищам, где преступники. На третьем этаже из квартиры 52 на площадку вышел мужчина лет пятидесяти в спортивном трико и майке без рукавов. Андрей, не сбавляя хода, ударом ноги вколотил его обратно в квартиру. Еще два пролета, и он увидел напарника. И тотчас присоединился к нему. Они эффектно смотрелись в дверном проеме, с оружием в вытянутых руках, повторяющих позу друг друга. И курки «макаровых» спустили одновременно. Милицейская машина сначала лишилась стекол, а потом проблесковой системы на крыше; лишь за радиаторной решеткой перемигивались бегущие спецсигналы.

Они опустили оружие. Андрей спросил взглядом: «Уходим?» – напарник подтвердил:

– Да, пора двигать.

Они поднялись на второй этаж. Инсаров вынул внутреннюю раму и двинул ногой по наружной. Андрей уходил первым. Он выпрыгнул из окна и, держа оружие на изготовку, страховал товарища. На выходе из двора они разделились. Инсаров пошел по Тимирязевской в сторону Дмитровского проезда, Андрей Чирков свернул на Башиловскую, а потом дворами вышел к станции метро «Савеловская». Там он остановил частника и назвал адрес.

Он ехал в сторону Ярославского вокзала, чтобы пересесть там на другую машину.

22

Сергей Тараненко находился в своем офисе на Новозаводской улице и пролистывал отчеты из валютно-банковского отдела. Он не изменил своей привычке и, когда секретарь доложил ему о посетителе, дочитал документ до конца, на что потребовалось не меньше минуты, затем убрал его в папку, папку положил в ящик стола, где хранил документы, условно названные им как «срочно-текущие».

– Пусть войдет, – наконец отозвался Тараненко, отпуская секретаря.

Тот закрыл дверь, пропустив в кабинет начальника внутренней безопасности. Михаил Шульгин подошел к столу и за руку поздоровался с шефом.

– Слышал, убили Руслана Хакимова, – сообщил он новость. – Громкое убийство.

– Шумное, – поправил соратника генерал, пренебрежительно скривившись. Об убийстве Еретика он узнал полчаса назад из оперативных сводок. – Вот если бы грохнули меня, это было бы громкое убийство.

– Ты пальцы-то скрести. Или по столу постучи.

Тараненко и Шульгин перешли на «ты» после возвращения Шульгина и Куницына из Швеции. Инициатором стал Шульгин. В его докладе о проделанной работе все было по-военному просто, что и послужило поводом к тому, чтобы, во-первых, обратиться к генералу по имени-отчеству, чего раньше никто из спецподразделения, включая Виктора Инсарова, себе не позволял. Во-вторых, работа за границей носила частный характер.

Сергей Николаевич не часто вспоминал насыщенные событиями времена Перестройки, когда он, клюнув на «коренное изменение в политике и экономике, направленное на установление рыночных отношений», едва не подал рапорт об отставке и не повесил мундир на вешалку, – он вовремя одумался. Остался в стороне от августовских событий 1991 года, когда консервативное крыло руководства Советского Союза и Компартии предприняло попытку антиконституционного переворота. Хотя он не был уверен, чем закончится это противостояние. Симпатии Тараненко разделились поровну: он сочувствовал и путчистам, которые ввели войска в Москву, и «больному» Михаилу Горбачеву, который был блокирован на президентской вилле «Заря» в Форосе. Он с предвкушением обывателя ждал многочисленных жертв («дело-то громкое»), однако, к его глубокому разочарованию, погибло только три человека. И он подумал о том, что с такими жертвами к власти приходить просто смешно, тем более что их «увязали» с формулировкой «в столкновении с войсками погибло три человека». Если бы ему поручили командовать войсками, он бы показал всему миру, что такое настоящее столкновение с войсками. А так получился цирк, а не переворот.

Сейчас такими цифрами никого не удивишь, кривился генерал. В троллейбусной давке гибнет больше людей. Что говорить о жертвах терактов, которые ежедневно случаются в разных уголках мира...

Самая памятная дата для него – 15 февраля 1989 года. В этот день Ограниченный контингент советских войск в Республике Афганистан прекратил свое существование. Последние советские солдаты пересекли афганскую границу по мосту через Амударью. Слишком многое связывало Тараненко с Афганом... Но главное – связи и деньги, без которых он не добился бы успеха.