Читать книгу "Сквозь все преграды - Мэри Спенсер"

— Значит, с ребенком все в порядке? — еще раз спросила Мариетта, желая убедиться, что не ослышалась.

— Да, мэм. Доктор Хэдлоу сказал, что несколько дней вам надо соблюдать осторожность и как можно больше отдыхать, но никаких тревожных признаков нет. Я имею в виду ребенка. А вот синяков вам Чемберс наставил много. Наверное, они очень сильно болят?

Мариетта осторожно дотронулась до своего распухшего лица.

— Да.

— Хэдлоу вернется сюда, когда закончит штопать Чемберса, и даст вам обезболивающее. По сравнению с Чемберсом вы легко отделались. У него вообще не осталось лица. Иногда Мэт теряет контроль над собой и ведет себя, как безумец. Он убил бы Чемберса, если б так не тревожился о вас. Он пригрозил, что превратит Хэдлоу в евнуха, если тот не займется в первую очередь вами. Никогда еще не видел Мэта в таком состоянии. Вы его очень напугали, мэм. И всех нас тоже. Я не буду вам повторять, что он сказал нам с Джастисом, когда узнал, что вы тайком ушли из дома.

— Простите. Я не думала…

— О, — торопливо вставил Либерти, потрепав ее за руку. — Ерунда! Не стоило и говорить. Вам и так сегодня досталось. Не хватало еще и мне вас расстраивать. Почему бы вам не отдохнуть? Мэт скоро приедет. Вам надо набираться сил.

Когда Мариетта снова открыла глаза, рядом с ней сидел доктор Хэдлоу. Он подтвердил слова Либерти: с ребенком ничего плохого не случилось, но отнюдь не благодаря Мэтью.

— У этого человека совсем нет мозгов, — заявил врач, прослушав у своей пациентки сердце. — Наверное, принимая роды, я уронил его на пол, и он ударился головой. Мало того, что вам досталось от Чемберса, еще и Мэтью добавил, когда посадил вас на эту чертову лошадь и галопом помчался в город… — Он осуждающе покачал головой и убрал стетоскоп. — Надеюсь, после свадьбы вы проявите терпение, моя дорогая. Всегда помните: ваш будущий муж — умственно неполноценный.

Когда Мариетта проснулась в третий раз, было уже темно, В спальне тускло горела лампа. Мэтью сидел на стуле рядом с ее кроватью и хмуро разглядывал свои колени. Она с трудом вытащила руку из-под одеяла.

— Мэтью…

— Этти!.. — Он тут же пересел на кровать и нежно погладил ее по голове. — Как ты себя чувствуешь, милая?

— Хорошо, — прошептала Мариетта. — А ты? Он наклонился и поцеловал ее в лоб.

— Сейчас лучше. А было плохо, — глухо сказал Мэтью, прижавшись щекой к волосам Мариетты. — Слава Богу, что у тебя все в порядке. Слава Богу!.. — Он помолчал немного, потом серьезно произнес: — Ты напугала меня до смерти, Этти Колл. Второй раз я такого не переживу.

— Прости, Мэтью, — прошептала Мариетта.

— Нет, это ты прости. — Мэтью нахмурился. — Мне нужны не извинения, Этти, а ответы на мои вопросы.

Мариетта поняла, что он сердится на нее.

— Почему ты не призналась, что беременна? Почему хотела уехать из города с моим ребенком во чреве?

Мариетта ожидала чего угодно, но только не этого.

— Ты же знал! — возразила она. — Мы часто говорили с тобой о ребенке. Ты даже беседовал с доктором Хэдлоу.

Мэтью заметался по комнате.

— Ничего я не знал! Проклятие! — Он запустил пальцы в волосы и грозно посмотрел на нее. — Неужели ты думаешь, что я стал бы тратить столько времени на ухаживания, если б знал, что ты от меня беременна? Я чувствую себя круглым дураком.

И Мариетта вдруг осознала, как глупо она вела себя.

— Но, Мэтью…

— Я думал, ты акклиматизируешься, — сердито объяснял Мэтью. — Болеешь из-за того, что переехала сюда, в Санта-Инес.

— Акклиматизируюсь? — с недоумением переспросила Мариетта.

Он махнул рукой и презрительно фыркнул:

— Все это придумала Элизабет, она, вероятно, хотела скрыть твою беременность от Джаса и Либерти. Когда я приехал и узнал от миссис Килир, что ты нездорова, Джас начал плести что-то насчет приспособления. Да, это звучит глупо, — признал Мэтью, увидев, что Мариетта уже открыла рот, чтобы возразить, — но ты сама сказала, что не можешь иметь детей. У меня и в мыслях не было… Знай я о твоей беременности, я бы тебя и спрашивать не стал: мы давно были бы женаты.

Она посмотрела на него с недоумением:

— Я действительно была уверена, что не могу иметь детей. Я говорила тебе правду. Когда ты в первый раз сделал мне предложение, ты сказал, что мы отдадим старое обручальное кольцо нашей дочери. Если родится дочь. Я подумала, что ты знаешь о ребенке.

— В тот вечер я вообще плохо соображал, — раздраженно ответил Мэтью. — Кстати, — он решительно подошел к кровати и снял с руки Мариетты обручальное кольцо, — вот. — Мэтью вытащил из кармана рубашки новое золотое колечко. — Мы должны пожениться как можно скорее.

Мариетта попыталась вырвать руку.

— Мэтью, нам надо поговорить.

— Нет, не надо, — твердо заявил он, надевая ей на палец золотой ободок. — Мы поженимся, и точка. Мне надоело слушать весь этот вздор, Этти. Там, — Мэтью указал на ее живот, — растет мой ребенок. Кроме того, ты меня любишь.

— Да, Мэтью, я очень люблю тебя и больше всего на свете хотела бы стать твоей женой…

— Вот и хорошо!

— Но я не могу! До тех пор, пока ты не пообещаешь мне, что вернешься к прежней работе.

— Господи!.. — Он снова сел на кровать. — Такой упрямицы свет не видывал. Уверен, что голова у тебя тверже любого камня. Почему ты настаиваешь на этом? Ведь я уже говорил, что не хочу возвращаться на прежнюю должность.

— Ты не должен бросать ради меня любимое дело, — сказала Мариетта со слезами в голосе. Почему он не желает ее понять? — Неужели Мэтью Кейган всю оставшуюся жизнь будет выводить пьяниц из салунов? Это невыносимо.

— Больше всего я люблю тебя. — Мэтью осторожно положил руку на живот Мариетты. — Тебя и это маленькое существо.

— Но тебе нравилось быть маршалом! — прошептала она.

— Я гордился своей должностью, — возразил Мэтью. — Радовался ей, потому что ни к чему другому у меня склонности не было. Но, дорогая, я устал. Я не понимал этого, пока не попробовал другой жизни… Я устал гоняться за преступниками, а потом отправлять их на смерть.

Мариетта прикусила губу, заново ощутив ту боль, которую испытала вчера, когда слушала рассказ о Ребекке Макгенри и мальчишке, с ужасом взирающем на гибель своего кумира. Мэтью погладил ее по лицу, осторожно, стараясь не дотрагиваться до синяков.

— Я устал от бездомной жизни, устал спать на голой земле и есть холодную пищу. Стар я стал для этого. — Он взял ее за подбородок и заглянул в глаза: — Я мечтаю об оседлой жизни: быть шерифом в маленьком тихом городке, выдавать лицензии и вытаскивать пьяниц из салунов, иметь жену и детей, регулярно обедать и ужинать.

Внезапно слезы брызнули из глаз Мариетты.