Читать книгу "Не расстанусь с Ван Гогом - Екатерина Островская"

Он снова сел за стол, посмотрел на то, что положила в его тарелку Надя.

– Выглядит аппетитно, а запах просто великолепный.

Начал есть и снова поглядел на нее:

– Очень вкусно. Пока не расслабился, хочу спросить – ты завтра очень занята?

Надя подумала и пожала плечами.

– А что, есть какое-то предложение?

– Как раз его я тебе и делаю. Если будет у тебя немного свободного времени, давай сходим в загс и подадим заявление. Ты не против?

– Я? – поразилась Надя. – Кто тебе сказал?

Ночью они перерыли весь архив Надиной мамы и все же нашли старенький снимок, на котором маленький Паша оседлал маленькую Надю. Но ей, судя по счастливому личику, это очень нравилось.

– Выходит, я любил тебя с детства, – сказал Павел. – Надо же, столько времени зря потерял!

– Покажешь мне мансарду возле Базилики Святого Сердца? – спросила она. – Там хватит места на двоих?

– Хватит и на троих, – успокоил ее Павел. – Довольно просторное помещение с выходом на крышу, где я солярий обустроил. Пальмы в кадках, столики выставляю. А под мансардой, кстати, квартира на весь этаж. Тоже моя.

И он рассказал, что после гибели родителей уехал в Париж, куда его пригласил второй муж бабушки, Елены Юрьевны. Продолжил там учиться живописи, посещал музеи и копировал великие полотна, а заодно занимался спортом. И как-то само собой получилось, что на Павла обратил внимание Интерпол. Сначала его привлекли к работе как эксперта для выявления подделок шедевров живописи, а когда узнали, что молодой человек побеждал на соревнованиях по французскому боксу и разным восточным единоборствам, предложили перейти на оперативную работу. Позже уж сам Павел попросил о переводе в Российское бюро Интерпола.

Так они стали жить вместе. Только вскоре перебрались в другое место. Но жилищные условия у них не ухудшились, потому что, как выяснилось, Елена Юрьевна оставила Наде не только картину Ван Гога, но и свою квартиру. Павел, оказывается, сразу признался бабушке, что полюбил ее бывшую ученицу, вот Радецкая и решила сделать приятное им обоим. Павел с Надеждой переехали туда, а через несколько дней в город вернулись родители Нади, которые сразу признались: они счастливы оттого, что их дочь наконец сделала правильный выбор.

Заявление было подано, и хотя это заняло совсем немного времени, с работы Надя отпросилась на недельку – без сохранения зарплаты, разумеется, на что Решетов согласился с видимым удовольствием. Семь дней пролетели очень быстро, потому что ничто не мешало жениху и невесте забыть об окружающем мире.

Вернувшись на работу, Надежда с удивлением узнала, что Холмогоров отказался от роли и уехал в Москву. То есть он сначала уехал, а потом уж по телефону отказался. Стали срочно искать другого актера, но тут выяснилось, что проект закрывают, потому что у спонсора какие-то проблемы. Решетов очень сильно переживал, а когда у банка отобрали лицензию, собрал весь коллектив и сообщил, что фирмы больше нет, лично он будет заниматься рекламными роликами.

Всем стало очень грустно, особенно Васе Горелову, которому, судя по всему, было очень приятно ощущать себя непосредственным начальником Нади. Ей, конечно, тоже было не все равно, потому что работа уже стала нравиться ей, она даже придумала кое-что для улучшения качества выпускаемой продукции. Правда, это кое-что очень удивило Горелова. Вася даже за голову схватился, кричал, что формат менять не стоит, а привлекать к написанию сценариев старых и забытых всеми советских писателей смертельно опасно. Но кинокомпания и без того разваливалась, а потому спорить не стали.

Но все, как ни странно, закончилось хорошо. Сотрудники уже паковали свои личные вещи, а девушки из бухгалтерии даже унесли домой несколько офисных стульев, когда на студии появился новый инвестор. Инвестор собрал общее собрание коллектива и объявил, что готов финансировать несколько проектов по экранизации русской классики для французского телеканала «Антенн-2», с руководством которого он уже договорился и подписал необходимые для финансирования бумаги. Правда, наглые французы для повышения рейтинга будущих фильмов потребовали включения в актерский состав нескольких французских, итальянских и английских кинозвезд…

На общее собрание явились те, кто был занят на студии, и те, кто просто так приходил – попить кофе в буфете, вроде некоторых актеров, которые каждый день ходят по разным студиям, чтобы про них не забывали. А поскольку количество стульев по непонятной для многих причине уменьшилось, часть собравшихся сидели друг у друга на коленях. Нового инвестора слушали очень внимательно, особенно сотрудницы, потому что выступающий был молод и симпатичен.

– И последнее, – сказал в конце инвестор. – Поскольку прежний директор подло и очень быстро сбежал от вас в неизвестном направлении, я выкупил его акции и теперь являюсь единоличным владельцем компании. А потому с вашего искреннего одобрения и согласия предлагаю назначить нового директора. Конечно, если кому-то что-то здесь не нравится, он может смело голосовать против предложенной мною кандидатуры Надежды Черкашиной.

Проголосовали единогласно «за». Потом дружно аплодировали. А Вася Горелов даже крикнул «Ура!».

Дома Надя сказала Павлу:

– Ты бы хоть предупредил, что выдвинешь мою кандидатуру.

– А у тебя разве имеется на примете более достойная?

Надежда подумала и честно призналась, что на свете есть только один человек, превосходящий ее во всем, но, увы, занятый другими делами. А кроме того, он – великий художник, а не продюсер.

Свадьба должна была состояться в мае. Надя усиленно готовилась к ней. Прежде всего размышляла, какое платье ей купить, для чего заходила в салоны, присматривалась и выбирала. Но посоветоваться ей было не с кем. Однажды, когда она примеряла туфельки, к ней подошла полная женщина и уж очень любезно попыталась заговорить. Надя отвечала из вежливости, удивляясь, что женщина обращается к ней так, словно давняя-давняя знакомая. Собеседница, видимо, и сама поняла, что ее не узнают, и со всей мягкостью в голосе, на которую была способна, спросила:

– Надя, неужели вы меня не помните? Я – Валя Бровкина, сестра Татьяны. Замуж вот выхожу.

– Поздравляю. А за кого?

– Да это неважно, – ушла от прямого ответа Валентина, – выхожу, и ладно.

– А как там Таня?

Сестра Бровкиной посмотрела на нее с удивлением.

– Вы разве ничего не слышали? Она же под следствием, в тюрьме сидит. Якобы Татьяна заказала убийство своего мужа, Ивана Семеновича, с которым, между прочим, меня так и не познакомила. Следствие пытается доказать, что именно Танька наняла киллера, но та с этим не соглашается. На все вопросы отвечает, будто познакомилась с молодым человеком и вступила с ним в любовную связь, а то, что он оказался наемным убийцей, трагическая случайность. Пока следствие ничего доказать не может. Таня прислала мне из «Крестов» записку, где сообщила, что похудела немного, а потому колготки я должна ей передавать не четвертого номера, а третьего.