Читать книгу "Зеленый гамбит - Вадим Панов"

– Значит, мы похожи.

– Это комплимент?

– Ты не в моём вкусе.

Капитан рассмеялся, заложил руки за голову и легко сменил тему:

– Не думали о том, что за возможности, которые способен предложить Тайный Город, любое государство кому угодно глотку перегрызёт?

Эту тему в обязательном порядке поднимали все новички, и ответ числился среди повседневных.

– У государств достаточно поводов грызть глотки, нет нужды добавлять ещё один, – выдал классическую формулу Кортес.

– Лишние знания умножают печали, – добавил Артём. – Государства, они ведь как дети: хватают опасные игрушки и начинают развлекаться, совершенно не думая о последствиях.

– То есть живём рядом, но не вмешиваемся?

– Таковы правила.

– Кто их установил?

– В конечном итоге – Забытая пустынь, – веско ответил Кортес. – Маленький скит неподалёку от Москвы.

– Или тебе не рассказывали об Инквизиторах? – притворно удивился Артём.

– Рассказывали, – не стал отрицать Аэрба. А следующий его вопрос показал, что серб искусно подводил разговор к интересующей его теме: – Но ведь Ярга далеко не глуп. Он знает о Забытой пустыни, знает, чем закончилось появление Вестника, но всё равно идёт напролом. Ярга рвётся к абсолютной власти над Землёй, православные братья, вы ведь это понимаете?

– Понимаем, – не стал отрицать Кортес.

– Ярга уже тут!

– И мы ждём, когда он проявится, – улыбнулся Артём. – «Тут» – понятие растяжимое, а в данном случае ещё и невидимое. Нам нужна цель.

– Пока же Ярга действует через помощников, – уточнил Кортес. – По их активности можно судить о его ближайших интересах.

– И речь идёт не о сержантах вроде Шизгары, а о продавшихся Ярге иерархах. О тех, кто определяет судьбу Тайного Города.

– Думаете, среди них есть предатели? – тихо спросил капитан. – Кто-то наверху решил поставить на беглого князя?

– У каждого из нас есть чувствительное место, – развёл руками Кортес. – Каждого можно подловить, было бы желание и умение.

– А у Ярги полно и первого, и второго.

– То есть нас ждёт серьёзное пекло?

– А ты сомневался?

– Предполагал нечто подобное и крайне разочарован тем, что мои опасения подтвердились, – вздохнул Уэрбо.

– Ты ещё можешь уехать.

– А вы?

– Мы тут живём, – коротко ответил Кортес.

И на этом можно было ставить точку. Да, перед Аэрбой сидели наёмники, но сейчас речь шла об их городе, об их Тайном Городе, и они готовы были его защищать, потому что он им нравился таким, каким они его знали. Потому что они считали, что несут за него ответственность. Потому что по-другому не могли.

– Ты не хуже нас знаешь, православный брат, что бывают моменты, когда остаётся только сражаться, – вставил своё слово Артём. – Я могу сбежать, спастись, но будет ли мне приятно каждое утро брить труса?

– Лучше брить мёртвого героя?

– Смерть – часть жизни, православный брат, – спокойно произнёс Кортес. – Маги думают, что после неё ничего не будет, имеют право. У нас на этот счёт своё мнение, которое мы обязательно проверим опытным путем, но сейчас это не важно. Сейчас важно напомнить себе, что смерти не избежать, вывести её за скобки и делать то, что должен.

* * *

База дружины домена Кузьминки

Москва, Ставропольский проезд,

25 июня, суббота, 12:21

– Нервничаешь? – осведомился Федра, устав наблюдать за расхаживающим по комнате Клопицким. – Переживаешь за свою собственность?

Учитывая шасские крови артефактора, вопрос был шуточным только наполовину и вызвал ожидаемую реакцию.

– А если и так? – поинтересовался в ответ Тыжеумер. – В конце концов, мало ли что натворил этот беглый головорез в храме истинной науки? На что он способен, кроме ненависти и разрушений? Что я могу…

Юрий понял, что задел друга за живое, и предпринял попытку успокоить его:

– Остынь, Лёня, Всеведа ведь сказала, что с лабораторией всё в порядке: сразу после боя её осмотрели, опечатали и выставили охрану. – Детектив усмехнулся. – Или ты не доверяешь магам?

– Всеведа… – вздохнул Клопицкий, оставив без внимания последний вопрос. – Всеведа сказала, Всеведа предложила, Всеведа гарантировала… – По всему выходило, что случившийся при встрече скандал подействовал на Тыжеумера куда сильнее, чем он пытался показать. Артефактор отступил, но не бежал, не смирился, а затаился и теперь выплескивал накопившееся раздражение. – Куда ни плюнь, везде Всеведа. – Опомнился: – Ты уж извини.

Однако выражение лица и огонь в глазах говорили, что последняя фраза стала лишь данью вежливости.

– Я тебя понимаю, – ровно произнёс Федра.

– Неужели?

– У тебя отложенный стресс.

– Хорошо, что в наш скромный коллектив затесался умник, – окрысился Клопицкий. – Да ещё с медицинским дипломом.

Можно было бы устроить крупную ссору, возможно – с мордобоем, – но Юрий искренне считал, что выступление Тыжеумера связано лишь с нервным напряжением, и пропустил почти оскорбительные замечания мимо ушей.

– Можешь считать меня комнатной собачкой, но сейчас имеет смысл прислушаться к словам Всеведы, – твёрдо произнёс детектив, глядя Клопицкому в глаза. – В происходящем она понимает гораздо больше и действительно заботится о нашей безопасности.

– О твоей.

– О нашей, – настоял Федра. – Веда может относиться к тебе, как угодно, но она знает, что я дорожу нашей дружбой.

Заявление прозвучало хоть и пафосно, но искренне, и потому артефактор не сопроводил его обычными ироническими замечаниями.

– Возможно, я не привык. – Тыжеумер, до сих пор продолжавший слоняться по комнате, плюхнулся в кресло, на пару мгновений застыл, словно прислушиваясь к новым ощущениям, но не утерпел – вскочил и принялся вновь нарезать круги. – Я давно привык самостоятельно разбираться с проблемами. А когда обращался за помощью, то либо присутствовал при решении проблем, либо уезжал из Тайного Города на время их решения. Я не чувствовал себя, как сейчас: жалким и несчастным челом, покорно ожидающим своей участи.

– Нас прячут от сильного врага.

– С детства не любил играть в прятки.

– Речь идёт о твоей жизни, можно потерпеть.

– Да… пожалуй… – Клопицкий вновь замер, на этот раз – стоя, вытаращился на Федру с таким видом, словно вспомнил нечто весьма интересное. Однако уточнениями пренебрёг, и потому следующий вопрос прозвучал абсолютно непонятно: – Что именно показалось тебе занятным?