Читать книгу "Королева двора - Лариса Райт"

– А что главное?

Вера даже задумываться не стала. Уж слишком емкими были слова, прозвучавшие из уст ребенка, как удар хлыста: «Она мне не мама!»

– Где ее мама, наверное.

– Так кто же ее знает! Язык мамой назвать не поворачивается. Может, с Педро в Аргентине, а может, с Ником в Австралии. Она как сбежала десять лет назад с каким-то то ли колумбийцем, то ли непальцем, так о себе знать не давала.

– А отец?

– Муж мой?

«Выходит, это мачеха. Ясное дело, злится из-за полученного к браку довеска».

– Муж работает, – произнесено тоном, призванным моментально дать понять, что мужчина занят важным делом и не собирается распыляться на все остальные житейские проблемы. Что ж, Вера не дура, Вера все понимает.

– Выходит, у Нелли никого нет.

– Как это?! Что вы несете?! Все у нее есть! Школа с французским? Пожалуйста! День рождения в «Рае»?[16]Организуем! Новый I-Phone? На блюдечке. Платье от Диор? На тарелочке. Даже водителя своего захотела! И то наняли.

– Я не говорила, что у нее ничего нет, я сказала, что никого.

– Как же «никого», когда даже водитель – ее личный.

– Действительно! Значит, все прекрасно, вы ни на что не жалуетесь? Девочка одета, обута, ездит с водителем во французскую школу, общается с друзьями, получает удовольствие от жизни, правильно?

– Вы издеваетесь?

«Именно так».

– Отнюдь!

– Она мне все нервы истрепала. Мне цветы – и ей подавай. Мне обновку, а ей две, пожалуйста.

– Обычная ревность. Это пройдет.

– Допустим. Это действительно ерунда. Даже собаки, и те ревнуют.

Веру покоробило сравнение девочки с собаками, но она промолчала, боясь, что, поправив посетительницу, так и не услышит о цели визита.

– Я на многое закрывала глаза: и на красное вино на свадебном платье, и на опустошенные баночки с косметикой, и даже на соль в чае, но это…

«Добрались, наконец, до главного!»

– …Три недели назад ко мне, как обычно, заглянули подруги. Ну, кофеек, сигареты, немного мартини, вы понимаете?

«Не понимаю!»

– И что сделала эта нахалка? Пришла, уселась за стол, налила себе полный бокал и осушила одним махом.

– И вы ее не остановили?

– Что ж мне с ней, драться?

«Драться! Отнимать! Показывать, что тебе не все равно!»

– Да я как-то подумала, что сейчас ей плохо станет, потом неповадно будет.

– И что же?

– А ничего. Подружки разбежались, а я смотрю: Нелька у дерева два пальца в рот вставила и всю дрянь из себя вычистила без всякой «Скорой».

«Это хорошо. Значит, к выпивке ее не тянет».

– Я пока не вижу проблемы по своей части.

– Так она теперь все время так делает. Только девочки приходят, она тут как тут: стопку хлопнет, а потом песни начинает блатные горланить и гадости им говорить: «Дуры крашеные, сиськи силиконовые, идите отсюда!»

«А девочка-то правдивая и неглупая».

– Сколько ей лет?

– Шестнадцать.

– Я думала, меньше.

– Я тоже так думала, когда замуж шла. Представляла маленького несмышленыша, а получила здоровую гадину.

«Ну, кто из вас гадина – это еще большой вопрос».

– А что вы от меня хотите?

– Как что? Лечения! Вылечите ее!

– От чего? Я не вижу у нее никакой зависимости от алкоголя. Вы же сами говорили: два пальца в рот, и чистый организм.

– Ну да, ну да. – Женщина побарабанила по столу наманикюренными пальчиками. Вера посмотрела на длинные, острые ногти, похожие на коготки готовящегося разорвать добычу хищника, и поняла, что черные круги под глазами – следствие не волнения за девочку бессонными ночами, а неумеренного употребления кофеина с никотином. А волосы – они вовсе не спутаны, а обильно сдобрены специальной пеной, которая должна создавать ощущение художественного беспорядка.

– Я бы посоветовала вам сходить с девочкой к психологу. А еще лучше, если это сделает ваш муж. Ему, честно говоря, следовало бы больше внимания уделять ребенку.

– Мой муж в рекомендациях не нуждается.

– Как угодно. В любом случае здесь вам делать нечего. Наркологической проблемы нет.

Острые коготки скользнули в сумочку и выудили оттуда пухлый конверт.

– Есть, – сказал голос, из которого исчезла вся мнимая нерешительность, и конверт, из которого выглядывали зеленые американские купюры, перекочевал на Верин край стола. – Проблему ведь можно увидеть, если приглядеться. – Тон стал елейным и дружеским. Женщина словно пела: «Доверься мне, на меня можно положиться».

Вера подобных людей остерегалась. Им, облеченным деньгами, властью и отсутствием большого ума, много нехорошего могло прийти в голову. Впрочем, резкая демонстрация своих истинных суждений о таком человеке могла, к сожалению, обернуться потерей работы или чем-то еще более неприятным. Вера знала: подобные экземпляры эгоцентричны и мстительны, и не дай бог им не угодить: хлопот не оберешься. Поэтому и отказываться она стала максимально осторожно и вежливо:

– Я бы с удовольствием вошла в ваше положение, но если я обнаружу проблему, то ее необходимо будет указать в карточке, поставить диагноз, который придется лечить.

– Лечите.

– Вы предлагаете давать психотропные препараты шестнадцатилетней девочке, которая даже в них не нуждается?

– Я предлагаю вам это. – Конверт придвинулся к Вере еще на несколько сантиметров.

– Я вам очень признательна, но при всем желании просто не нахожу способа вам помочь. Одно дело консультация, а другое дело лечение несовершеннолетнего в нашем центре. Это противоречит инструкции.

Здесь Вера не лукавила. Детей в их клинике принимали, как правило, все по той же просьбе главврача, но не лечили. Давали рекомендации и советовали, к какому специалисту и в какую больницу обратиться. А если и случалось провести какую-то незначительную процедуру, то в документах этого не указывали и карточек на малолетних пациентов не заводили. Вот и ту, что должна принести Нелли, Вера потом просто выкинет где-нибудь подальше от клиники. К детским учреждениям всегда больше внимания и претензий со стороны властей, чем ко взрослым. Директор этого внимания опасался, поэтому на работу с детьми раз и навсегда было наложено вето. Так что Вера отнекивалась с чистой совестью и совсем не лукавила, когда говорила о противоречиях инструкции. Но и нахальная молодая особа была отнюдь не так проста: