Читать книгу "Балканы - Юрий Бурносов"

— Все-таки у вас есть и другие амулеты, — заметил довольный монах.

— Шпион, — с отвращением проговорил Синбэд, убирая пиявку в карман. — Убирайтесь отсюда! Все равно вы больше ничего не узнаете! Эй, Мехрдад! Проводи его к выходу и выставь за ворота! Если будет по пути совать нос куда не следует — убей!

Раздался едва слышный топоток, и карлик возник справа от монаха. Дернул его за рукав, скорчив противную гримасу.

— Вы не уточнили, в который день состоится наше состязание, — напомнил францисканец, брезгливо оттолкнув карлика и поднимаясь с ковра.

— Вас известят. Я знаю, на каком постоялом дворе вы остановились.

Синбэд замолчал и не произнес ни слова, когда монах в сопровождении Мехрдада вышел из комнаты.

Карлик переваливался впереди, проводя фра Бернардо по длинным анфиладам, темным комнатам без окон. Затем вывел к спиральной лестнице с укрепленными на стенах факелами, по которой они спустились. У дверей их встретили двое янычар — видимо, те самые «живые покойники», о которых ходило столько слухов. Они и впрямь выглядели восставшими мертвецами, с восковыми лицами, неподвижные, и даже грудь их, казалось, не вздымалась для дыхания. Однако по знаку карлика они зашевелились и быстро отперли дверь, приведя в действие некий сложный механизм, скрытый за деревянной ширмой. Дверь, окованная металлическими полосами, со скрежетом и постукиванием ушла вверх. Карлик пнул монаха ногой в лодыжку, намекая, чтобы тот убирался.

— Поаккуратнее, мелкое исчадие ада, — цыкнул на него францисканец.

Карлик что-то злобно пробормотал в ответ, но монах не понял ни слова.

По дорожке, петлявшей среди деревьев и розовых кустов, усыпанных цветами, Мехрдад провел его к калитке, которую охраняли такие же безмолвные и недвижные янычары. Калитка открывалась уже обыкновенно, с замком и засовом. Снаружи её стерегли обычные воины, которые были чрезвычайно удивлены появлением европейца, вышедшего оттуда, куда он не входил. Когда калитка захлопнулись, командир охраны с решительным видом двинулся к фра Бернардо, но тут же остановился и сказал:

— Ты, верно, тот чужеземец, что получил от великого султана право ходить везде и всюду?

— Именно, — согласился монах. — Рад, что великий султан донес свое распоряжение до всех своих достойных воинов.

— Но как ты попал внутрь?! — изумленно спросил турок. — Или ты тоже колдун?

— И еще, какой сильный! — ответил фра Бернардо, поклонился и пошел прочь. Он устал и очень хотел спать. А еще он совершенно не представлял, как доставить крысу несчастному княжичу. Но проигрывать поединок он точно не хотел.

К тому же теперь он знал, что может получить в случае выигрыша. Если он привезет в Ватикан пиявку, папа осыплет своего верного посланника милостями, которым позавидует любой кардинал.

Но, положа руку на сердце, дело было вовсе не в милостях.

Просто фра Бернардо привык выполнять все поручения.

5

Фра Бернардо знал, что во время родов своего третьего сына султан Мурад читал Коран. Лишь только он добрался до суры победы — стихов, предсказывающих победу над неверными, — как гонец принес ему весть о появлении на свет сына. Его и назвали Мехмедом. Однако оба единокровных брата Мехмеда были старше его, и мальчик никогда не являлся любимцем отца. Его шансы стать султаном весьма зыбки, в том числе и оттого, что мать Мехмеда родом из Сербии и являлась христианкой. Возможно, именно поэтому по характеру Мехмед оказался совершенно несхож со своим отцом.

Первые годы жизни Мехмед провел в дворцовом гареме Эдирне, однако в возрасте двух лет его послали в Амасию, главный город Анатолии, где он мог сделать первые шаги на пути к образованию. В то же время старший из его единокровных братьев, двенадцатилетний Ахмед, стал правителем Амасии, но спустя несколько лет внезапно умер. Шесть лет спустя, когда правителем был другой единокровный брат Мехмеда, Али, в Амасию приехал знатный паша Кара-Хизир, который проник ночью во дворец и задушил несчастного Али прямо в его постели. По чьему повелению Кара-Хизир это сделал, он так и не признался.

Мехмед остался единственным наследником, и у султана не было иного выбора, кроме как призвать сына в Эдирне. Однако Мурад буквально пришел в ужас, вновь увидев сына: тот был упрямым и своевольным, не желал повиноваться своим наставникам, не давая себя наказывать и не изучая Коран.

Мурад призвал знаменитого муллу Ахмеда Гурани, поручив ему привести юного принца к повиновению. С палкой в руке мулла отправился к наследнику.

— Твой отец, — сказал он, — послал меня заняться твоим обучением. Но если ты не будешь слушаться, я тебя накажу.

Мехмед громко расхохотался в ответ на угрозу, но мулла задал ему такую трепку, что тот сразу взялся за книги. Особенно мальчик преуспел в постижении языков — он знал турецкий, персидский и арабский и вдобавок умел говорить по-гречески, на славянском диалекте и немного по-латыни, а также увлекался историей и географией, инженерным делом и литературой. Все это позволяло надеяться, что он станет выдающейся личностью.

Францисканец доселе не видел юного Мехмеда, но зато читал его описание, сделанное итальянцем Джакомо де Лангуски: «Хорошо сложенный, роста скорее высокого, чем среднего, искусно владеющий оружием, вида более устрашающего, нежели почтенного, смеется редко, чрезвычайно осмотрительный, наделенный немалым великодушием, упорный в исполнении своих замыслов, во всех своих предприятиях проявляющий храбрость и столь же жадный до славы, сколь Александр Македонский. Ежедневно ему читают сочинения римских и иных историков. Он говорит на трех языках: турецком, греческом и славянском. Он прилагает значительные усилия, чтобы изучить географию Италии, хочет знать, где пребывает папа, а где император и сколько королевств в Европе. У него есть карта Европы, ее стран и провинций. Ничто не изучает он с большим интересом и энтузиазмом, чем географию мира и войн; его сжигает желание господства; он старательно изучает отношения между государствами. В мире, говорит он, должна быть только одна империя, одна вера и одна власть».

Сейчас Мехмед находился перед монахом и, на его взгляд, вполне соответствовал описанию итальянца.

— Так ты прибыл от Влада Дракула, валашского князя, — сказал Мехмед задумчиво.

— Да, господин.

— Тогда ты, верно, до сих пор не знаешь, что с ним случилось?

— А что с ним случилось, господин? — насторожился фра Бернардо. — Когда я покидал Валахию, князь был здоров, хотя и обременен проблемами. Мы как раз сбежали вместе из плена, куда попали из-за козней одного предателя-боярина.

— Влад Дракул больше не обременен проблемами, — с неподдельной печалью сказал Мехмед. — Он мертв. Убит боярами, которые устроили заговор с подачи Хуньяди. Его сын Мирча тоже погиб — ослеплен и заживо похоронен… Поистине христиане рассказывают жуткие истории о жестокости правоверных, но сами превосходят их во многом.

Францисканец был поражен услышанной новостью.