Читать книгу "Славянский викинг Рюрик. Кровь героев - Василий Седугин"

Она кинула на него игривый взгляд, ответила:

– Да вот прогуливаюсь.

– А мне так хочется милой девушке подарить какие-нибудь лакомства!

С этими словами он купил у лоточницы медовые пряники, сладкие орехи.

– Благодарствую, – ответила она и принялась мелкими кусочками откусывать пряники. – Сроду таких вкусных не ела!

Она лукавила: в доме отца, богатейшего новгородского купца, они постоянно стояли на столе. Но ей надо было подчеркнуть его доброту и щедрость и подтолкнуть к последующим действиям.

И он не замедлил откликнуться. Одной рукой потянулся к орехам, а другой стал легонько касаться ее спины.

– И как же с такой красотой не нашла себе мил-дружка?

– Да вот как-то не пришлось…

– А ведь, наверно, кто-то нравится!

– Да, волнует сердечко один…

– И далеко он?

– Да нет, совсем близко…

– Уж не я ли?

– Много на себя берешь!

Так, ведя шутливый разговор, дошли они до перелеска, остались в одиночестве. Вадим не замедлил этим воспользоваться, умело надел на ее пальчик золотое кольцо, жарко зашептал в ухо.

– Чуть-чуть углубимся в чащу, посидим на бережку овражка.

С этими словами он облапил ее здоровенными руками и стал легонько подталкивать вперед себя. Дело принимало серьезный оборот. Тогда Млава резко присела и выскользнула из объятий. Хохоча, кинулась в луга.

– Поймай вольную птичку в синем небе! – крикнула она напоследок.

Если бы она не устояла перед его соблазном и легко сдалась, как это делали многие другие женщины, он бы легко ее забыл. Но она осталась недоступной! Против своего желания он стал постоянно думать о ней, стал искать встречи, прикидывая в уме, как завладеть неприступной и непокорной девушкой. На это время остальные женщины потеряли для него всякий интерес.

Наконец он выследил ее по дороге на рынок. Тотчас вытащил из мешочка, висевшего на ремне (карманы тогда в брюках не шили), пару ожерельев, смеясь и пошучивая, одел на шею Млавы, стал приглашать совершить прогулку на корабле, который принадлежал лично посаднику. Она стала отнекиваться:

– Настроения нет. Может, в другой раз.

– Что-то случилось? – обеспокоился он.

– Да так. Мелочи…

– Скажи мне. Авось помогу.

– Не знаю, право…

– А ты смелей! Ко мне, посаднику, очень многие с просьбами ходят. Редкий возвращается недовольным.

– Наслышана о твоей доброте к людям.

– Ну а у тебя что случилось?

– Неловко даже. Брат у меня…

– Родной?

– Троюродный. Но мы с ним вместе выросли, он мне ближе родного.

– Ну что с твоим братом?

– В городской охране служит. Так сотский заел его.

– А кто он – рядовой, десятский? Как его зовут?

– Богшей его величают. Служит десятским. Подобрать бы ему новую должность.

– Ну, это раз плюнуть! Куда бы ему хотелось?

– Охотник он с детства. Любит леса, наблюдательный и сметливый очень…

– Так-так-так…

– Говорят, создается какой-то отряд по охране границы. Туда бы он подошел.

– Дело говоришь! Мне как раз нужен сотский в этот отряд. Пусть не отказывается, начальником всего пограничного подразделения поставлю! Ну а от тебя благодарность будет?..

Млава промолчала, но кинула на Вадима выразительный взгляд. Он приободрился, сказал повелительным голосом:

– Посылай ко мне его завтра. Побеседую, пойму, что за человек.

О том, что Вадим решил послать сотню на реку Неву, чтобы следить за проходящими судами и в случае опасности предупредить Новгород, Млава узнала из беседы ее отца и Радовила. Тогда же и родился в ее голове план с помощью Вадима протолкнуть на должность сотского своего троюродного брата, который уже состоял в государственном заговоре.

Заговорщики между тем довольно широко раскинули свою паутину. На их сторону перешло три десятка из крепостной охраны. Им удалось своего человека провести в посадники Ладоги. С назначением Богши сотским пограничного отряда в устье Невы весь водный путь из Балтийского моря до Новгорода встал под их контроль. И тогда Радовил послал весточку Рюрику: ждем! Ждем тебя в Новгороде! Все подготовлено для твоей встречи!

III

Рюрик возвращался с набега на Германию. К этому времени Франкская держава распалась на три государства: Францию, Германию и Италию[7]. Набег был не очень удачный, викинги из Скандинавии раньше их бреднем прошлись по саксонским землям, приходилось довольствоваться остатками. Настроение морских воинов было неважным.

Плыли мимо датских берегов. Вдруг впередсмотрящий закричал:

– Вражеские суда! Движутся в нашем направлении!

Все кинулись к правому борту. Рюрик с первого взгляда определил, что это были датские суда. Тогда датчане ходили в моря еще на старых германских кораблях, отличных от норманнских драккаров. Они делались из дуба, хорошо выносили удары волн и повреждения, вместо парусов применялась дубленая кожа, потому что полотняные паруса не выдерживали сильных бурь и порывистых ветров. Суда были тяжелыми, тихоходными, но надежно выдерживали тараны, а вследствие высоких бортов их трудно было захватывать баграми и брать на абордаж.

Силы были неравными: у датчан десять судов, у Рюрика – семь. Но он решил принять бой. Ему и раньше приходилось сражаться с ними на море, у него уже выработался свой способ ведения сражения, и он решил его применить сегодня.

Используя быстроходность славянских военных кораблей, он некоторое время шел рядом, выстраивая их в цепочку и заставляя врага принимать тот же строй. Затем неожиданно круто развернул передние суда и пошел наперерез врагу. Скоро три его корабля оказались против ведущего, тот был окружен с трех сторон, и в него полетели горящие стрелы и дротики. Это был сплошной ливень огня. Корабль вспыхнул ярким пламенем. Воинам не удалось сбить его, и они стали кидаться в море. В это время подошло еще одно судно, на него обрушило свой удар уже четыре славянских корабля. Он сгорел так же, как и первый. Такая же судьба постигла и третьего.

Теперь силы уравнялись. Но гибель трех судов так потрясла противника, что он стал поспешно уходить в сторону родных берегов. Бодричи выловили несколько десятков датчан – они будут проданы в рабство на невольничьих рынках Скандинавии.

Рюрик хмуро осмотрел пленников, подозвал одного из них, спросил:

– Кто стоял во главе викингов?

Тот помялся, переступил с ноги на ногу, буркнул, глядя в море: