Читать книгу "Хорошие солдаты - Дэвид Финкель"

19 сентября: «Дорогие родственники и друзья! — писали родители Меган. — Наш воин сдает позиции. По его телу распространяется инфекция».

11 октября: «Вчера Данкан был в операционной, и врач сообщил нам СКАЗОЧНУЮ новость, — писали они. — Мукороз, который начался у него в прошлом месяце и, по всем прогнозам, должен был свести его в могилу, теперь, по словам врача, ПРЕОДОЛЕН. Из всех пациентов с такой инфекцией, каких видел до сих пор доктор Уайт, выжил только один солдат. Мы теперь можем сказать, что Данкан стал номером вторым!»

5 ноября: «Данкан великолепен, великолепен, великолепен. Он солдат в полном смысле слова».

10 декабря: «Просим, просим, просим всех молиться за Данкана. Прошлой ночью его состояние ухудшилось…»

«То вверх, то вниз» — так описывалось происходящее с Данканом, чей лучший день был в начале октября, когда он впервые заговорил, худший — 10 декабря, когда, сказала Ли, «он был очень близок к тому, чтобы умереть у нас на глазах». Предыдущей ночью кровяное давление у него упало, и рано утром, когда Ли и Меган, вызванные звонком, прибежали к нему в палату, его органы уже начали отказывать, он был без сознания и в септическом шоке. С Меган при виде этого случился приступ тошноты, она едва не упала в обморок, а Ли заплакала: беда казалась неотвратимой. Потом пришел еще один врач с антибиотиком, способным спасти Данкана от инфекции, но вместе с тем вызвать разжижение крови, чреватое смертью от мозговых кровотечений.

— Если не давать ему это лекарство, есть у него какие-нибудь шансы выжить? — спросила Ли.

— Нет, — ответил врач, и Данкану дали лекарство, и он не умер, и вот, сказала Ли сейчас, каков оказался ее сын: он раз за разом находил способы остаться в живых.

Некоторые из солдат, знавших Данкана, читая в Ираке сообщения о его состоянии, задумывались: не лучше ли было бы ему умереть прямо сейчас? Майкл Андерсон, побывав у него, сказал: «Он только и сможет, что крутить в голове свои мысли. Что ему делать? Только лежать и лежать на койке».

Но, по мнению Ли, подумать, что Данкану лучше было бы умереть, мог только тот, кто не проводил с Данканом все дни, как они с Меган.

— Эти люди не видели этот центр и что здесь могут сделать. А мы видели, — сказала она, и представить себе возможное будущее Данкана ей было нетрудно.

Во-первых, он получит искусственную левую кисть и научится ею пользоваться.

Затем — ножные протезы.

Затем — правая рука.

Затем, после реабилитации, он, как тот вчерашний солдат, будет медленно передвигаться по коридору под шепотки встречных: «Вот идет история со счастливым концом».

А затем — может, лет пять пройдет, может, десять, это уж как получится — он отправится с женой жить в Италию, или в Денвер, или еще куда-нибудь, где они захотят обосноваться.

— Так что надежда есть, — сказала Ли и взялась за дневные дела.

Надела все необходимое для защиты Данкана от инфекций. Включила телевизор и прочла ему новости из бегущей строки. Сказала, какая погода сейчас в Денвере. Почитала ему из книги «Человек в поисках смысла», автор которой выжил в нацистском концлагере. Пришла Меган и тоже ему почитала, потом она и Ли поговорили о том, что ему подарить на двадцатилетие, до которого оставалось восемь дней, а потом пришел Козларич.

Он явился вручить Данкану боевые награды, которых тот был удостоен, и Ли, когда он подходил к койке, громко спросила:

— Ты не спишь? Данкан! Ты нас слышишь? Данкан, ты нас слышишь? — Она повернулась к Козларичу: — Он все еще немного…

— Да, понимаю, — сказал Козларич. Он уже стоял около койки и смотрел сверху вниз на Данкана, который выглядел точно так же, как накануне. Неподвижный. Нереальный. — Ну, рейнджер, как дела, дружище? — спросил Козларич. — С добрым утром. Хотя уже не утро, а день, по-моему, да?

Ответа, как и накануне, не последовало, но Козларича это не остановило: он взял одну из наград и стал держать перед глазами Данкана, прикрытыми очками.

— Данкан, здесь у меня то, что хочет получить каждый пехотинец. Значок боевого пехотинца. Видишь? Я держу его прямо перед тобой. Он твой. Когда выйдешь отсюда, сможешь приколоть его к форме. Ты понял?

Он придвинул значок еще ближе к очкам, но глаза позади них, казалось, не были сфокусированы ни на значке, ни на Козлариче, ни на чем бы то ни было.

— Здесь сказано, почему тебе присуждена эта награда: за участие в наземных боевых действиях под огнем противника с целью освобождения Ирака в ходе операции «Свобода Ираку», — продолжил Козларич, читая приказ о награждении. — И, как мы говорили с тобой вчера, твои усилия помогли оперативной группе «Рейнджер» сделать то, что она сделала, и сейчас мы побеждаем. Твой пример воодушевляет нас каждый день, так что твои ранения не были напрасны.

Теперь он взял в руки вторую награду.

— И еще я хочу тебе вручить Армейскую похвальную медаль. Ты наверняка помнишь, как она выглядит. Вот она. И это только одна из твоих наград. Еще ты получишь ленту «За службу за границей» и медаль «За Иракскую кампанию». Так что теперь у тебя на парадной форме будет целый ряд, даже два ряда боевых наград. Это самое малое, что мы можем для тебя сегодня сделать: вручить тебе в присутствии твоих родных эти награды. Я отдам все это Меган и твоей маме Ли, и мы все это сфотографируем для тебя, чтобы, когда ты еще получше будешь себя чувствовать, ты мог видеть эти снимки. Хорошо?

Никакого движения. Только глаза, глядящие сквозь капельки влаги.

— Я очень высоко ценю все твои усилия, брат, — продолжил Козларич. — И ты всегда в наших молитвах и мыслях. Ну а теперь я пойду встречусь с Джо Миксоном, который был с тобой в тот день, и еще с тринадцатью нашими парнями, которые сейчас лечатся в АМЦБ. Желаю тебе поскорей выйти отсюда, очень хочу, чтобы вы все, ты и другие ребята, вместе постарались как можно раньше поправиться, это твоя задача номер один сейчас. Поправиться. Договорились? И это тебе прямой приказ от меня, твоего командира. Ты меня слышишь?

Что это было? Неужели кивок?

— Ура, — сказал Козларич.

Именно так. Кивок, потом еще один.

— Ура! — воскликнул Козларич.

Данкан кивал, и теперь похоже было, что он смотрит прямо на Козларича.

Ли была права. Он мог шевелиться. Он мог слышать. Он понимал, что ему говорят.

— Отлично, брат, — сказал Козларич. — Очень приятно тебя видеть. Ты хорошо выглядишь. С каждым днем твое состояние улучшается. Так что продолжай держаться, как ты держался. Я постоянно за тебя молюсь. Ты крепкий парень. Ну что, ура?

Еще один кивок.

Значит, он все воспринимал.

Козларич ненадолго отвернулся от него, чтобы передать награды Ли и Меган.

— Спасибо вам, — сказала Меган.

— Это честь для меня, — сказал он и, опять повернувшись к Данкану, протянул к нему руку и стал искать место, чтобы до него дотронуться.