Читать книгу "Эльва - Олег Лукьянов"

Альфонсий нахмурился, недобро посмотрел на рыжую, но спорить не решился. Поглядев на свою «лютню» и на мои грязные пальцы, обратился к ученику:

— Дай ему свою лаэдру.

Тот нехотя достал из мешка гораздо более бедный и заметно худший инструмент и протянул его мне:

— Струны не порви, сиволапый.

Я взял настойчиво протянутый инструмент и, не зная, что делать дальше, посмотрел на лорда.

— Давай играй, — сказал он, — развлеки нас, раз уж мы спасли тебя от холода. Возражений не принимаем. Горлань то, что поют у вас в деревне.

Все вокруг засмеялись этой не бог весть какой шутке, а я задумался. Нет, музыкальное образование в детстве я получал тоже, но с тех пор прошло столько времени, и я ни разу не играл на чем-либо. Да и голоса у меня как такового нет. По поводу незнакомого мне инструмента я как-то не переживал: когда Альфонсий пел балладу, я следил за движением его пальцев, и сейчас мне казалось, что не просто запомнил, а разобрал комбинации и аккорды для этого инструмента. Но вот что спеть?

— Чего ты тянешь? — недовольно спросил лорд, как только смех умолк. — Пой, говорю!

В голове проносились тексты и музыка всех песен, которые я хоть раз слышал в жизни. Я даже помнил лица исполнителей, манеры, тембр голоса… Но что же выбрать из всего этого бесконечного многообразия?

Посмотрев на небо и увидев, как местами разорвался покров облаков и как радостно светится россыпь звезд, я вспомнил, что нахожусь в другом мире, где-то там, в космосе висит Эльва и флот ОСА, а еще дальше, на миллиардах планет и колоний, кипит жизнь, происходят войны, рождаются и умирают люди. Меня почему-то проняло.

И я запел. Запел то, что пришло в голову. Заиграл так, что почти не уступал целой группе профессиональных музыкантов с обслуживающим их звукорежиссером.

Налей еще вина, мой венценосный брат,

Смотри — восходит полная луна;

В бокале плещет влага хмельного серебра,

Один глоток — и нам пора

Умчаться в вихре по Дороге Сна…

По Дороге Сна — пришпорь коня; здесь трава сверкнула сталью,

Кровью — алый цвет на конце клинка.

Это для тебя и для меня — два клинка для тех, что стали

Призраками ветра на века.

Люди вокруг затаили дыхание, потянулись ближе ко мне и смотрели на мелькающие под моими пальцами струны, с которых срывались и лились божественные звуки, соединявшиеся в мелодию прямо у них в ушах.

По Дороге Сна — тихий звон подков, лег плащом туман на плечи,

Стал короной иней на челе. Острием дождя, тенью облаков — стали мы с тобою легче,

Чем перо у сокола в крыле.

Они смотрели мне в рот, боясь упустить хоть слово песни. И хотя, как я полагал, у меня не было красивого голоса, но абсолютная память пробудила во мне абсолютный слух, а тот повлиял на возможность немного изменять и подстраивать голос под голоса других исполнителей.

Разум людей, не привычных к подобным песням, стимулировал воображение до крайней степени, если таковая существует. Люди видели перед собой волшебных скакунов, кровь и сталь. Они видели дорогу, с которой не сойти, видели богов — вечных и одиноких. И сами принимали участие в решении стоящей перед ними дилеммы: продолжить скакать или лишиться божественности и сойти с небес в поисках спутника жизни?

Впрочем, все это мои домыслы. Я видел лишь то, что они замерли вокруг меня и, не дыша, с затуманенными глазами вслушиваются в песню. Что творилось в их черепных коробках, я не знал.

По Дороге Сна — мимо мира людей; что нам до Адама и Евы,

Что нам до того, как живет земля?

Только никогда, мой брат-чародей, ты не найдешь себе королеву,

А я не найду себе короля.

Я закончил. Но не услышал аплодисментов и чего бы то ни было. Все молчали, лишь смотрели на меня дикими глазами, в которых плескался океан чувств.

Менестрель пришел в себя первым.

— Это… божественно! — сказал он, ничего перед собой не видя и качая головой. — Никогда я не слышал ничего более… великого! Но где ты научился так играть? Откуда ты знаешь эту песню?

Я размазал рукавом не успевшую подсохнуть грязь на лице и отчетливо шмыгнул:

— У нас… в деревне поселилась тетенька. Она научила играть меня эту песню.

— Кто же она такая? — подозрительно спросил лорд. — Как ее имя?

Я пожал плечами.

— Я звал ее тетенькой.

— Послушай, — ласково заговорил менестрель, — ты вон какой здоровый парень. Почему ты всех называешь «тетенька» и «дяденька»?

Я вновь пожал плечами:

— Не знаю, дяденька.

Он скривился, но спросил:

— А ты еще знаешь песни? — Увидев, что я мотнул головой, продолжил мысль: — Пойдешь ко мне в ученики?

Вот хитрый пройдоха! Хочет научиться играть песню как я.

— Нет, дяденька, я домой хочу…

— Эх… ладно, до Фаронга время подумать у тебя есть. Дождь кончился — давайте спать.

Все согласно кивнули и стали разворачивать спальные мешки. Обе девушки старательно копошились в стороне от всех, но каким-то чудом я заметил, что у обеих блестят глаза, а по щекам Лейи бегут хрустальные бусинки, скапливающиеся на подбородке.

М-да. Песня о нелегкой судьбе богов-чародеев смогла растопить ледяное сердце и очистить его от грязи. Правда, на время. На небольшой, короткий отрезок времени. Чертова женщина уже через полчаса не вспомнит ни о чем таком, и интуиция шепчет, что она еще попортит мне кровь.

Но это будет потом. А сейчас предстоит провести ночь на холодной и мокрой земле. Интересно, смогу ли я уснуть?

«Скаут, — произнес я, мысленно обращаясь к пауку, — продолжай скрываться, охраняй и буди, если что».

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ

Глава 1 ПОВЕЛИТЕЛЬ ГОЛЕМОВ

Я вскочил. Мгновенно оценил обстановку: утро, тишина, вчерашние знакомые собрались вокруг чего-то, приковавшего их внимание. Лишь одна леди держалась чуть в стороне и со страдальческим выражением на лице гладила лежащего у ее ног огромного черного зверя. Нечто похожее на мастиффа, но более крупное и злобное высунуло язык и дышало как испорченный компрессор.

Когда я перехватил взгляд чудовища, то понял сразу три вещи: первое, этот зверь, мягко выражаясь, далеко не собака; второе, он обладает разумом, лишь немного уступающим человеческому, и третье, он боится. Боится меня! Боится до помутнения сознания. Сбежал бы, если бы не клятва…

— Но что же это такое?! — наконец раздался голос Альфонсия.

Опасаясь и в то же время не веря, что моя догадка верна, я протиснулся в круг и увидел жалкое зрелище. Мне и вправду стало жалко!