Читать книгу "Жизнь замечательных детей - Люся Лютикова"

– Будьте добры, запишите меня на прием к ОлегуАнатольевичу.

– Бесполезно, девушка, я вас узнала, – суровоотозвался женский голос.

Это опять была она! Та самая то ли жена, то ли секретаршаХоркина. Господи, но как, как она могла меня узнать? Она что, хранит в памятиголоса всех звонивших ее дорогому Олегу?

– Простите? Я вас не понимаю, – изобразила ябезмерное удивление.

– Все вы прекрасно понимаете, – насмешливопротянула дама. – По какому вопросу вы хотите записаться на прием?

– Э-э-э… Мне нужна консультация.

– По какому вопросу? – настаивала собеседница.

Мысли птицами заметались в голове. Что же сказать? Наверное,Олег все-таки врач. К кому еще записываются на прием? Но вот какая у негоспециализация?

– У меня ужасные боли, – жалобно сказала я, –просто нет сил терпеть.

– Где у вас боли?

– Вы знаете, точную локализацию определитьтрудно, – продолжала я изворачиваться. – Вообще-то для этого мне инужна консультация.

– В таком случае вам, наверное, срочно необходимо кврачу? – Ее голос так и сочился притворным сочувствием.

– Ну конечно! – обрадовалась я. – Запишитеменя к Олегу Анатольевичу как можно скорее.

– Олег Анатольевич не врач, – отчеканиладама. – По крайней мере не такой, который вам нужен. Последний разпредупреждаю: оставьте его в покое! Прекратите ваши грязные домогательства!

И она бросила трубку.

«Грязные домогательства»? Нет, вы только послушайте ее!Смех, да и только! Между прочим, если бы я умела домогаться мужчин, то ужедавно бы успела несколько раз выскочить замуж! А не сидела бы тут в девках спятью чужими детьми и фиктивным супругом.

Все еще клокоча от незаслуженного оскорбления, я подошла кМаксиму.

– Макс, слушай, будь другом. Позвони, пожалуйста, поэтому номеру и позови Олега. Потом передашь трубку мне.

– А ты что, сама не можешь позвонить? – удивилсяМалахов.

– Да, понимаешь, у него жена ревнивая, она уже мойголос узнает…

У Макса перекосилась физиономия.

– И ты обращаешься с этой просьбой ко мне, своему мужу?

– Да, – оторопела я, – а что тут такого?

Глаза муженька сверкнули недобрым огнем.

– Ну ты даешь! Не успели родиться наши тройняшки, какты пустилась во все тяжкие?!

Какие еще тройняшки? Тут до меня дошло, что Малахов имеет ввиду Ариадну, Макара и Иллариона.

– Вообще-то тройняшкам уже два года, – ляпнула я.

Макс побагровел.

– И ты считаешь это достаточным основанием заводитьлюбовника? К тому же еще женатого мужчину! И рассчитываешь, что я буду у вассводником?

Малахов выдержал укоризненную паузу, видимо, ожидая, что япаду ниц и буду молить о пощаде. Но поскольку ничего такого я не делала, онприбег к последнему аргументу. Муж поднял Аришу и потряс ею передо мной.

– Тебе не стыдно смотреть в эти невинные глаза? –трагическим шепотом просвистел он.

Я посмотрела в невинные глаза и улыбнулась. Тяжелый случай.Максим слишком вошел в роль отца семейства. С одной стороны, это хорошо:значит, я получаю свои деньги не зря. Однако мне совершенно не хочетсяразделить судьбу Дездемоны. Пожалуй, не стоит лишний раз провоцироватьМалахова.

Впрочем, Макс и сам понял, что зашел далеко, и перевелразговор на другие рельсы.

– Я давно хотел спросить: а где отец?

– Отец?

– Ну, отец детей? Твой муж. Или он никогда не былмужем?

Никогда не был мужем? Наверное, другую девушку подобноепредположение возмутило бы. Но только не меня. Признаюсь вам, что я восхищаюсьженщинами, которые решаются завести ребенка без законного супруга. Я не имею ввиду ситуации, когда дама беременеет от любовника в надежде, что тот уйдет изсемьи и женится на ней. Нет, я говорю про таких представительниц прекрасногопола, которые заранее знают: им придется рассчитывать только на себя. Когда этоименно сознательный шаг, а не случайный залет. Проснулся материнский инстинкт,да и время поджимает, надо рожать, а человек, с которым бы ты хотела разделитьсудьбу, так и не встретился. Что же теперь, весь век куковать одной, завистливопоглядывая на чужие коляски? Когда всего-то и нужно, что разок затащить впостель какого-нибудь самца. Ну, может, два раза, для верности. Собственно,можно даже не ставить мужчину в известность, что он не бесплоден. Простоисчезнуть из его жизни – и все.

Я считаю, что такие женщины – героини. Вот я, к сожалению,на такой шаг не способна. Потому что слишком труслива. Я бы вся издергалась: начто жить? кто меня поддержит? что скажут соседи и коллеги по работе? Я слишкомзавишу от общественного мнения, а общество в нашей патриархальной стране смотритна подобных женщин сурово. Но мое личное отношение к ним – горячая симпатия ивосхищение.

– Муж? – глупо повторила я. Хм, что бы такоепоинтереснее соврать насчет отца детей? Не говорить же Малахову правду: что яимею к пятерым крошкам примерно такое же отношение, как он сам. – Мужобъелся груш.

– Бросил вас, – констатировал Макс.

– Да, когда я была беременна тройняшками, –подхватило меня вдохновение.

– Другая женщина?

Нет, это слишком примитивно. Пожалуй, так:

– Он подался в кришнаиты. Наверное, ему надоели все этипостоянные детские болячки, горшки и пеленки. Вообще ответственность за семьюне каждому мужчине по плечу, – заметила я глубокомысленно.

– И где он сейчас?

– Думаю, где-нибудь на полпути к Калькутте. Онпостоянно устраивает паломничества в Индию.

– А ты что сделала, когда он ушел?

– Ну а что я?.. У меня тогда был жуткий токсикоз, пузоогромное, не побегу же я за ним в Индию? Работать я не могла, денег в доме впринципе не водилось. На обед у нас была стабильно овсянка или гречка, детизабыли, что такое фрукты. Как мы выжили, до сих пор не пойму.

От жалости к самой себе у меня даже защипало в носу. Малаховсмотрел на меня сочувственно, однако продолжал любопытствовать:

– Ну а дальше? Почему ты снимаешь эту квартиру?

– Наша квартира отошла кришнаитам. Мне с детьмипришлось освободить жилплощадь.

– Но это же несправедливо! – вскричал Макс. –По закону женщине после развода принадлежит половина совместно нажитогоимущества. А ты должна была получить даже больше, ведь у тебя дети!

Тут я сообразила, что дала маху, и моя фантазия взяла новыйвиток:

– Понимаешь, на самом деле все имущество было записанона свекровь. Та еще штучка, надо тебе сказать, снега зимой не допросишься. Онаникогда не верила, что мои дети – это ее внуки. Ну, то есть она считала, что яизменяю ее сыночку, хотя это, конечно, глупость несусветная. Вот свекровь исказала: «Пусть лучше квартира достанется кришнаитам, чем этой…» А потом онаприбавила несколько эпитетов, которые тебе знать совсем не обязательно.