Читать книгу "Агент звездного корпуса - Леонид Кудрявцев"

Михаила спасло некое шестое чувство, заставившее его, вместо того чтобы уйти в еще большую защиту, может, даже в нижнюю, нанести прямой и очень сильный, полностью открывающий его удар.

Этот удар сделал самое главное. Он сломал напрочь тот рисунок боя, который уже мысленно наметил себе вынюхиватель. Конечно, цели он не достиг. Вынюхиватель блокировал этот удар из совершенно неудобного положения и в тот момент, когда его ноги коснулись земли, нанес ответный.

Однако дело было сделано. Ответный удар, вместо того чтобы убить Михаила на месте, пришелся ему в бок, всего лишь сломав несколько ребер. Брадо даже успел провести безупречную по исполнению «мельницу духов». И это спасло его от «перекрутки» – по теории совершенно безобидного приема. Правда, он был проведен с использованием дополнительных суставов ног и, не примени Михаил вовремя «крыло грифона», запросто мог сломать ему позвоночник.

Занимая после «крыла грифона» исходную позицию, Брадо каким-то чудом успел ткнуть указательным пальцем вынюхивателя в то место, где у людей находится ключица, и даже услышал, как с сухим треском сломалась находившаяся там кость.

Вместо того чтобы застонать от боли, вынюхиватель провел безупречный «смертельный волчок», ушел от еще одного удара и заставил Михаила уйти в оборону.

А потом случилось то, чего Брадо ждал, на что рассчитывал, начиная этот бой. Его разум перешел в какое-то новое качество, передал управление телом подсознанию. И с этого момента вынюхиватель выиграть не мог.

Это было странное ощущение. Михаил за свою жизнь испытывал его лишь три раза. Билось само его тело, ставило блоки, наносило удары и уходило от ударов противника. Разум в этом не участвовал. Он был сейчас бесполезен, даже не нужен, потому что из огромного ящика Пандоры подсознания выплыл во всей его громаде инстинкт самосохранения. Этот-то инстинкт самосохранения и вел битву.

Потом все кончилось.

Вынюхиватель потерял сознание. Прежде чем он упал, тело Михаила успело нанести ему еще пару ударов. И только тогда, когда вынюхиватель рухнул на землю, остановилось.

Драться уже не имело смысла. Он победил. А значит…

Михаил вдруг с изумлением обнаружил, что снова владеет своим телом. За те секунды, пока им управлял кто-то другой, прячущийся в недрах подсознания, он почти разучился это делать.

А потом на него, так же как это было и предыдущие три раза, накатила волна дикой, нечеловеческой боли, и Брадо, застонав, рухнул рядом с вынюхивателем.

Через боль, словно через барьер, прорвался голос одного из зрителей:

– Свин меня пожри, что это было? Они словно превратились в тени. Эй, Чинарик, ты смог толком рассмотреть, как они дрались?.. Нет?.. Вот и я так же. Кто они, свин меня пожри?

«Все правильно, – думал Михаил, корчась от боли. – Они и не должны были ничего рассмотреть. И вообще, сколько эта схватка длилась? Секунды четыре? Пять? Вряд ли больше. К большому разочарованию зрителей. Ничего, они от этого не умрут».

Преодолевая боль, казалось, терзавшую каждую клеточку его тела, он перевернулся на живот и пополз к унипистолету. Он полз, казалось, бесконечно долго, может быть, целые века, а потом еще целые столетия тянул к нему руку.

Но дотянулся. Схватил за рукоятку и прижал к груди.

Тут его вырвало.

И это было просто прекрасно, поскольку боль отступила. Ушла. Нет, конечно, у него все еще болели сломанные ребра, ныла левая рука, которой тоже досталось вполне прилично, но это была самая обыкновенная, ничем не примечательная боль. Она почти радовала. И успокаивала.

Все еще прижимая унипистолет к груди, Михаил откатился в сторону. Ему казалось, что он вот-вот потеряет сознание, а падать лицом в собственную блевотину почему-то не хотелось.

Но он ошибся. Сознание не уходило. Его поддерживала одна-единственная мысль: «Время!»

Ах да, время! Будь оно неладно. Ему же надо торопиться. Вот-вот появятся центурионы. Может, они уже обнаружили, что их опять провели, и теперь поднимают свои авиетки в воздух.

Время!

Михаил попытался встать на колени. Это ему удалось. Мир качался и плыл у него перед глазами. Хотелось лечь и закрыть глаза, но этого не стоило делать.

Хотя бы потому, что вокруг был не парк развлечений, а Сампонг.

Ах да, Сампонг. Слабые в Сампонге обречены на гибель. Если он немедленно не придет в себя, то через минуту зрители его схватки с вынюхивателем сообразят, что им предоставляется благоприятная возможность ограбить двух неспособных оказать сопротивление чужаков.

Странно, почему они этого до сих пор не сообразили?

Все еще стоя на коленях, Михаил закрыл глаза. Он должен прийти в себя, обязан это сделать. Прямо сейчас. В эту минуту. Иначе умрет. И тогда все, что он делал на этой планете последние полтора дня, – напрасно.

По телу Брадо прокатилась освежающая волна тепла, снимая усталость и притупляя боль, возвращая мыслям ясность.

Все, достаточно. Теперь можно действовать.

Он открыл глаза и, вскинув руку с унипистолетом, сказал:

– Не стоит. Голову снесу.

Парнишка лет шестнадцати, подкравшийся к нему и уже замахнувшийся обломком доски, выронил ее и кинулся наутек.

Девица в прозрачном платье, выставлявшем на всеобщее обозрение полусозревшие прелести хозяйки, покачала головой и огорченно проговорила:

– Эх, надо было раньше.

– Точно, надо было раньше, – согласился Михаил и быстро оглянулся.

Еще один паренек, с обломком железной трубы в руках, сделавший было к нему шаг, неожиданно остановился и улыбнулся с самым невинным видом.

– А я что? – сказал он. – Ничего… гуляю.

– Вот и гуляй… Подальше отсюда, – жестко сказал Михаил. – Дошло?

– Без проблем.

– Люблю умных. Мотай, мотай…

Ловко поднявшись с колен, Брадо стал отряхивать одежду. Вымазался он, конечно, порядочно. Впрочем, сейчас это было не главное.

К этому времени аборигены уже разбрелись. По крайней мере ни одного из них Михаил больше не видел. Впрочем, это еще ничего не значило. Наверняка они оставили наблюдателей. И те следили не только за ним, но еще и за телом вынюхивателя.

Для чего?

А как же? Обувь на нем добротная. И одежда. А в карманах должны быть денежки. И если Михаил может сейчас взять и уйти, то не унесет же он собой того, кому только что ломал кости?

«А вот и унесу, – подумал Михаил. – Назло шакалам. И не только поэтому. Потому что вынюхиватель не взял с собой лучемета, потому что решил со мной сразиться, хотя мог бы подстрелить меня из засады».

Он посмотрел на вынюхивателя. Тот здорово смахивал на большую сломанную куклу.

Брадо присел рядом и пощупал пульс. Бьется. Насколько быстро или медленно, сказать нельзя. Не приходилось ему до этого щупать пульс у вынюхивателей. Но бьется. Значит, жив. Значит, надо тащить.