Читать книгу "Ночь Стилета - Роман Канушкин"

Понравиться ей в делах с «Континентом» уже было половиной успеха. Так она считала. Да и не только она одна. Эта молоденькая кобылка, которая, видать, сделала карьеру, прыгая из постели в постель, Лидии Максимовне сразу не понравилась. Еще до начала совещания Лидия Максимовна решила поставить ее на место; нет начальства — сиди, жди в приемной. Та уселась в кресло, закинула ногу на ногу. Конечно, что у нее еще, кроме ног-то… Закурила. Лидия Максимовна сказала, что у них не курят.

— Извините, — она затушила сигарету, — просто у вас здесь пепельница.

И улыбнулась.

«Нечего мне глазки строить, — подумала Лидия Максимовна, — порядок есть порядок. Здесь серьезное учреждение, а не стриптиз какой-то».

Потом появился Виноградов, расцеловал ей ручки, провел в зал. Что ж, на то Лидия Максимовна и профессионал, чтоб знать все о субординации.

Виноградов — солидный мужчина, но слаб к женскому полу. А потом появился Алексей Игоревич и, видать, быстро поставил принцессу на место. Вот и выскочила вся бледная, не поймет, куда ей — то ли обратно, то ли в умывальник.

Алексея Игоревича Лидия Максимовна очень уважала. Еще бы, умница и такой красавец, здесь в него все, кто тайно, кто явно, влюблены, и его ножкой на ножку не прошибешь. Мужик — умница! Она поглядывала на Вику, что называется, вполглаза и была очень даже довольна, что кобылку поставили на место.

Однако сегодня Лидии Максимовне придется несколько ревизовать свои взгляды.

Дверь открылась. Из зала совещания вышел Алексей Игоревич. Лидия Максимовна вся подтянулась. Кобылка вздрогнула. Резко повернулась и произнесла:

— Ты мерзавец! Свинья! Как ты мог со мной так поступить?!

Лидия Максимовна сначала даже ничего не поняла. Этого не может быть.

Она настолько не могла в это поверить, что быстренько убедила себя, что просто ослышалась, а сказано было нечто совсем другое.

— Я тоже рад тебя видеть, — произнес Алексей Игоревич.

Он сказал ей «ты»? Или Лидия Максимовна опять ослышалась?

— Свинья!

Лидия Максимовна внутренне напряглась. Потом случилось то, что привело Лидию Максимовну в состояние легкого ступора. Кобылка влепила Алексею Игоревичу звонкую пощечину. Нижняя челюсть Лидии Максимовны непроизвольно двинулась вниз — это что за безобразие здесь творится, она заявилась сюда драться или договора подписывать?! Кобылка снова занесла свои рученьки (нет, она явно собиралась драться) и совершенно отчетливо произнесла слово «негодяй».

Лидия Максимовна побледнела. Она лишилась дара речи.

Алексей Игоревич схватил эту девицу за руку:

— Хорошо, согласен. Успокойся.

— Ты мерзкая свинья! Это я должна успокоиться?!

— Я же не кричу.

— Еще бы ты… — Кобылка захлебнулась в собственном крике. Она снова захотела ему врезать. Алексей Игоревич крепко держал ее руку. Не просто держал… он ее обнимал, а кобылка еще и вырывалась.

— Успокойся, — произнес Алексей Игоревич. — Нам надо закончить дело.

— Иди ты к черту со своим делом! Засунь его себе в…

— Это не мое дело, это твое дело…

Смысл происходящего стал медленно доходить до Лидии Максимовны, все же она была женщиной умной.

— Прекрати драться, черт тебя побери! — рассердился Алексей Игоревич.

— Я тебя в чем-то обманул?

— Ты… ты…

Лидия Максимовна уже бесшумно шла к выходу. Она открыла дверь, проскользнула в проход и, затворяя дверь за собой, увидела, что Алексей Игоревич сгреб кобылку в охапку.

Лидия Максимовна понимала, что это может значить. Она очень быстро взяла себя в руки. Лидия Максимовна встала у двери часовым. И когда в приемную хотел пройти один из коммерческих директоров, Лидия Максимовна предостерегающе подняла руку.

— Туда нельзя! — властно произнесла она.

…Он снова ее целовал. Он ее победил еще раз. И глупая и покорная Вика отвечала на его поцелуи и была счастлива как последняя дура.

— Ты опять обманываешь меня? — пролепетала она.

— Конечно.

— Зачем?

— Потому что я мерзавец. И свинья, и… кто еще?

— Негодяй.

— Вот.

— Почему ты со мной так поступил?

— Я же написал, что мы увидимся.

— Ты все знал с самого начала?

— Да.

— Гад.

— Это новое слово?

— Да.

— Если честно — не совсем.

— Что — не совсем?

— Когда я спросил насчет креветок, я ничего не знал. И когда учил тебя серфингу — тоже. Потом, вечером. Все сопоставил, попытался вспомнить, где тебя видел, и попросил выслать факсом твою фотографию. Тогда все и понял.

— Смеялся?

— До колик.

— И когда повез меня в деревню — тоже?

— Да, все время. Кроме маленького промежутка, того, на пляже. Если помнишь, нам было не до смеха.

— Ты можешь меня поцеловать?

— Почему ты мне ничего не сказал?

— Ты бы все равно не поверила. Мне было хорошо с тобой, я не хотел ничего портить.

— Мне тоже… Мне тоже было хорошо. А потом, все это время, очень плохо.

— Мне нельзя было возвращаться, ты знаешь. Но я следил за деятельностью компании. Где я нахожусь, точно знали всего несколько человек. Я очень рад, что вы выбрали на завтрак креветки, сеньорита.

— Ты был таким чудесным, таким солнечным…

— А ты напоминала старую рухлядь.

— Гад.

— Ты не хочешь начать звать меня по имени?

— А если это опять вранье?

— Я ведь ни разу тебя не обманул.

— Ты меня бросил. И мне было очень плохо. Так не поступают. Ты мог мне все рассказать.

— Я не знал, что тебе рассказывать. Теперь знаю.

— Ты мог бы объяснить, я бы все поняла. Это все было слишком волшебным, чтобы… Я уже взрослая девочка. Ты, наверное, женат?

— Пока еще нет. Надеюсь, что скоро буду.

— Поздравляю. Ты… Я ведь все бы поняла.

— Ты умная, я знаю.

— Как все ужасно…

— Ты не рада меня видеть?

— Теперь даже не знаю. Все это… черт… Она хоть красивая?

— Кто?

— Твоя невеста?!

— Страшна, как атомная война.

— Так тебе и надо. Хотя меня все это не касается. Ты знаешь, я, наверное, сейчас расплачусь. Черт…

— Не надо. У меня к тебе деловое предложение.