Читать книгу "Берлинский фокус - Луиза Уэлш"

Арчи уехал, и я подошел к Эйли. У меня были свои планы, но я решил помочь ей расставить складные стулья для зрителей.

– Я думал, Джонни появится.

– Он расстроится, что не застал тебя. Он по уши в работе, сам понимаешь.

– Экзамены?

– Экзамены, рефераты, оценки.

– Наверное, вам и вместе некогда побыть.

– С маленьким ребенком всегда тяжело.

– А с благотворительностью особенно.

Эйли улыбнулась:

– Да уж, время расписано по минутам, но ты же знаешь, Джон не может по-другому. Ему необходимо что-то делать.

Я поднял выпавший из связки стул, расправил его, хлопнув рукой по сиденью, и начал новый ряд параллельно Эйли.

– По-моему, всю работу делаешь ты.

Эйли остановилась и, глядя мне в глаза, твердо сказала:

– Меня никто не заставляет.

– Я и не говорил.

– У тебя такой взгляд, мол, бедняжка Эйли, опять за всех отдувается.

Я поставил следующий стул и поднял руки.

– Эйли, я едва тебя знаю, а до того вечера в баре я и Джонни сто лет не видел. У меня нет оснований делать какие-то выводы.

Мы продолжили молча, только стулья царапали неровный деревянный пол. Наконец Эйли сказала:

– Помнишь, я сказала, что при каждой нашей встрече кто-нибудь хамит. Судя по всему, я не ошиблась. Извини.

Я поставил еще один стул.

– У тебя, видимо, очень спокойная жизнь, если ты называешь это хамством.

– Возможно.

Эйли расправила еще один стул и потерла лицо.

– Тебе плохо?

– Нет, просто немного устала.

– Всю ночь париться с придурками вроде меня, наверное, тоже непросто.

– Это моя работа. К тому же я на полставки.

– Я надеялся, ты скажешь, что я не придурок.

Эйли засмеялась:

– Ну, выглядишь ты намного лучше, чем неделю назад.

– Стараюсь.

Теперь мне пришлось отвести глаза.

Эйли взяла меня за руку.

– Я не считаю тебя придурком. Совсем нет.

– А кем ты меня считаешь? – тихо спросил я.

– Раздолбаем, наверное.

Наши глаза встретились. Губы зудели от желания поцеловать ее. Я подумал о Джонни. На лестнице раздался какой-то шум. Я оглянулся и увидел мать Эйли с маленьким ребенком на руках.

– Мам, что ж ты не позвонила? Я бы спустилась и взяла ее. Уильям, это моя мама, Маргарет.

Маргарет говорила подчеркнуто вежливо:

– Мы уже встречались.

– Я помогал Эйли расставить стулья. Это Грейс? – Я вдруг смутился. – Я еще не видел ее.

Маргарет прижала ребенка ближе, поддерживая головку.

– Она только что уснула.

– Мам, дай ее мне, она уже слишком большая, чтобы таскать ее на руках.

Маргарет поцеловала внучку в макушку, и мне показалось, она не отдаст ее, но она протянула ребенка Эйли.

– Я не смогла поднять коляску наверх, я говорила тебе, она слишком тяжелая.

– Зато устойчивая.

У обеих одинаковый напряженный взгляд и острые дерзкие подбородки. Сразу видно, что они мать и дочь.

– Я спущусь и подниму коляску, – сказал я.

Маргарет хотела отказаться, но Эйли благодарно улыбнулась:

– Спасибо, Уильям. Тогда я смогу уложить малышку.

– Не вопрос.

Когда я вернулся, Маргарет с ребенком на коленях сидела в центре зрительного зала.

– Спасибо, Уильям, – тихо сказала Эйли. – Они обе устали.

Мы поговорили еще немного о предстоящем концерте, и я наконец спросил:

– Помнишь, я спрашивал про старые улики?

Эйли кивнула:

– Конечно.

– Если бы ты нашла такую улику, к кому бы ты обратилась?

– К своему адвокату, в твоем случае – ко мне. Эйли улыбнулась. Как же она красива. Я снова почувствовал искушение.

– Мне не хочется тебя впутывать.

– Тогда в полицию.

– Да, но к кому именно? Дело не совсем обычное. Эйли подняла брови.

– Ты заинтриговал меня, Уильям. – Она задумалась. – Тебе нужен кто-то с опытом и толикой воображения. Полицейские со временем начинают верить всему, что подтверждается уликами. Они за годы службы с чем только не сталкиваются. Но иногда их сложно пробить. Они перегорают. – Она помолчала. – Я бы, наверное, пошла к Бланту, он тебя допрашивал.

– К этому мудозвону?

Маргарет подняла голову и крикнула:

– Эйли, ты скоро?

– Сейчас, мам.

– Он, может, и мудозвон, но мудозвон честный. Говорю как твой адвокат. Не хочешь говорить со мной, поговори с Блантом. На этой неделе он работает в ночь.

– Эйли, – снова раздалось за спиной.

– Извини. – Она взяла у меня коляску. – Мне пора. Удачи.

Она повернулась и побежала к матери и ребенку.

* * *

Мне довольно долго пришлось ждать Бланта в его любимом баре. Он вошел один в том же уставшем костюме, с тем же поношенным лицом. Он направился к стойке, не взглянув на меня, хотя заметил в первую же секунду. Барменша, не дожидаясь заказа, поставила перед Блантом кружку пива. После того как он сделал первый глоток, я решился подойти. Он посмотрел на мой не то чтобы свежевыжатый апельсиновый сок:

– Завязал?

– Нет, принял решение. Никакого алкоголя до 8:30 утра.

Блант поднес кружку к губам.

– Некоторые уже смену отработали. – Он слизал пену с усов. – Больше не спал с пьянчужками?

– Нет. А ты?

– Только с женой. – Он достал сигареты и закурил, не предложив мне. – Я, кажется, говорил, чтобы ты здесь не появлялся.

– Если бы я всех слушал, я бы из дому не выходил.

– Вот было бы счастье.

Я закурил свою сигарету.

– У меня есть кое-что интересное.

– Приходи в рабочее время.

– Дело деликатное.

– Я иногда чувствую себя медсестрой в венерологии. Все хотят показать мне свои болячки. – Он посмотрел на меня сквозь сигаретный дым, что-то для себя решая. – Господи боже. – Блант покачал головой. – Ладно, хуже уже не будет. – Он засмеялся, и я подумал, что это не первый его бар по дороге домой, а в кабинете наверняка припрятана бутылка успокоительного. – Я только закажу завтрак. – Блант перегнулся через стойку. – Мэри, дай-ка мне пакет жареных орешков.