Читать книгу "Небо в рублях - Дарья Донцова"

Будучи бывшей советской женщиной, я нервно вздрагиваю, слышаподобную фразу. Тем, чье детство и юность пришлись на годы товарного изобилия,не понять нас, живших в очередях. У хозяек, желавших «достать» для своей семьипродукты и предметы первой необходимости, выработался некий кодекс чести. Вхвосте к прилавку следовало стоять тихо, мило беседуя с ближайшими соседями нанейтральные темы, ну, допустим, о кулинарии. Лично я почерпнула из такихразговоров много полезного, пополнила свою тетрадку с рецептами. Впрочем,большинство из них сейчас потеряло актуальность. Пирожки с начинкой из колбасыстоимостью по два рубля двадцать копеек я более делать не стану. Во-первых,сейчас полно отличного свежего мяса, во-вторых, слава богу, то изделиестоимостью чуть больше пары целковых за килограмм исчезло как класс, в-третьих,теперь знаю, что пироги с мясом тяжелы для желудка. Но в голодные советскиегоды это было желанное лакомство. Еще, тоскуя в очереди, можно было отойтиненадолго, минут на десять, вежливо сказав окружающим:

– Извините, сейчас вернусь.

Исчезать на два часа, а потом подлетать к прилавку срадостным воплем: «Успела! Помните, я перед вами занимала?» считалось крайненеприличным.

Из тех далеких лет осталась у меня и привычка общаться спродавщицей мгновенно. Например: «Дайте полкило колбасы. Спасибо. До свидания».

Какая колбаска, из чего сделана, кто ее произвел, свежая лиона, в конце концов, было неинтересно. Колбаса – это Колбаса. Именно так, сбольшой буквы. И потом, крайне неэтично занимать время продавщицы, ведь позадитебя стоят усталые люди, всем охота поскорей заполучить свой кусок. Нечего тутвыкаблучиваться, схватил покупку, небрежно завернутую в серую, грубую бумагу, иходу. Поэтому до сих пор слова: «Говорите быстрей, люди ждут» – вызывают у меняпочти истерический припадок.

Я нервно обернулась и увидела… пустой зал. Тревога отлегла.

– Девушка, – вырвалось из моей груди, – извольтеразговаривать нормально. Кто такой сюсюмбер и почему вы предлагаете его ккуриной котлете?

Брюнетка тяжело вздохнула.

– Сюсюмбер – это огурец. Знаете, на грядках вырастает такойзеленый овощ, кожура у него в пупырышках, в любом магазине купить можно.Попробуйте, может, понравится.

На секунду я потеряла дар речи. Ах, так девица опять«по-английски» говорит![7] Решив не свариться с идиоткой, кивнула:

– Хорошо, давайте с огурцом.

– Томато?

– И помидор можно.

– Дрынкать будем?

На короткое мгновение я опешила, но потом сообразила:девушка не предлагает сейчас посетительнице хором запеть «дрын, дрын, дрын…».Нет, она меня спрашивает о напитках.

– Небольшой стаканчик.

– Коловую или простую?

– Давайте колу, – решила я.

Вообще говоря, не люблю сладкие газированные напитки, носейчас отчего-то захотелось темно-коричневой жидкости с характерным вкусом.

– Ваш заказ принят, – торжественно объявила брюнетка, –сорок два рубля.

Пока я рылась в кошельке, кассирша обернулась и заорала:

– Один смол с сюсюмбером и томато, коловую в маленькийстакан.

За спиной брюнетки из отверстия в стене появилась толстаярука, на мой поднос шлепнулась картонная тарелочка, на которой лежала желтаябулочка, обсыпанная кунжутом, рядом возник пластиковый стакан.

Я отнесла еду на столик и обнаружила, что вода в стаканчикеобычная, точнее, он почти полностью набит льдом. Пришлось вернуться к кассе.

Брюнетка, словно зомби, спросила:

– Биг или смол?

– Только что купила еду.

– Сюсюмбер желаете?

– Уже имею.

– Томато?

– Я получила заказ.

– Дрынкать хотите? – заученно повторяла текст девица.

Я засомневалась: а живой ли человек передо мной? Может, вижубиоробота, у которого заклинило программу? Но надо все же попытатьсядоговориться с зазомбированной девушкой.

– Насчет дрынка…

– Коловую или нет?

– Нет!!! Выслушайте меня!!!

– Чего орете? – обиженно протянула девица. – Нам велено спосетителями правильно разговаривать, специально английский учила!

– Отлично. Только мне дали обычную воду, а не колу. Вот,посмотрите сюда, – стала я тыкать пальцем в стакан. – Один лед!

Продавщица уставилась на емкость.

– И чем недовольны! Просили коловую и получили.

– Где же кола?

– Вот.

– Это лед.

– Ну, правильно. Не пойму никак, чего надо?

– Колу.

– Она перед вами.

Я вцепилась пальцами в прилавок. Так, все понятно, хозяинторговой точки нанимает на работу инвалидов, он благородный человек, дающийместо тем, кому не устроиться на службу вследствие поврежденного ума. Брюнетка,очевидно, олигофрен, она не различает цвета, грешно злиться на убогую. Попробуюспокойно, доброжелательно объяснить больной девушке суть.

– Милая, – нежно зачирикала я, – тут лежат белые, прохладныекусочки, а мне хотелось темную жидкость, сладкую, с пузырьками. Понимаете?

– Пепсю?

– Верно, – обрадовалась я, что общение с умственно отсталойличностью сдвигалось с мертвой точки.

– А нету. Наша хозяйка патриотка, – гордо заявила кассирша,– мы поддерживаем лишь российского производителя. Чиккен из Подмосковья,сюсюмберы с томато тоже. Вода простая. Всякие пепси – не нашенская забава, да ине полезно, – с видом профессора заявила кассирша.

Я оторопела.

– Сами же спросили, коловую или нет?

– Ну да, коловую, то бишь холодную, – кивнула девица. – Льдуположили, чего ж еще?

Тут только до меня дошло, что слово «коловая» не имеетникакого отношения к напитку, а является производным от «cold»[8], то естьприлагательное, обозначающее, так сказать, температурный режим.