Читать книгу "Разбитое сердце - Барбара Картленд"

Я уже решила, что не буду повторять слов, сказанных Вили в моей спальне, однако гнев на Тима заставил меня забыть о собственном решении.

— Вили сказала мне, что вы с ней были любовниками, — ответила я. — Как ты понимаешь, эта новость не может радовать меня.

Питер подошел ко мне вплотную.

— Это ложь, — провозгласил он.

— Ну конечно! Я и не ожидала услышать от тебя разоблачение вашей тайны, — проговорила я, отчасти повторяя слова Вили.

— Я сказал тебе правду, — невозмутимо сказал Питер. — Это ложь, и ты прекрасно знаешь, что это ложь.

— Откуда мне знать? — удивилась я, сделав круглые глаза.

Питер положил свои руки мне на плечи и до боли стиснул их.

— Я говорю тебе правду и рассчитываю на то, что ты поверишь мне.

— В таком случае имею ли я право сказать твоей гостье, что она — лгунья?

— Всякий, кто расскажет тебе подобную небылицу, является лжецом, и ты можешь открыто сказать ему об этом. Но я сомневаюсь в том, что Вили могла сказать подобную вещь.

— То есть ты считаешь лгуньей меня? — с горечью проговорила я. — Еще бы! С мужской точки зрения Вили — само совершенство, нетрудно понять. Мила, юна, невинна и обойдена судьбой! Лично я ни капли не сомневаюсь в том, что она совсем не такая, и ты сам мог бы заметить это, если бы не был таким простаком.

Говорила я бурно и агрессивно. Питер, все еще державший меня за плечи, чуть встряхнул меня.

— Не надо, Мела. Терпеть не могу, когда ты говоришь такое о другой женщине. Вили прошла через очень суровые испытания, не будем забывать об этом. Подумай, как бы ты себя чувствовала, потеряв родной дом, отца, и мать, и всех своих близких.

— Именно это я и потеряла, выйдя за тебя замуж, — выпалила я. — И чувства Вили я понимаю куда лучше, чем ты думаешь, а еще — я очень жалею, что вышла за тебя!

Увидев выражение лица Питера, я повернулась и бросилась вон из комнаты. Захлопнув за собой дверь, я взбежала по лестнице в свою спальню.

И лишь оказавшись в одиночестве в своей постели, ощущая, как успокаиваются волны горячего гнева, уступая место обиде и злости, призналась себе в том, что вела себя несправедливо. Свой гнев на Тима и Вили я обрушила на Питера, нанесла ему жестокую рану… Я в эту минуту ненавидела себя за то, что оказалась такой несдержанной.

И тем не менее, вспоминая про Тима и Вили, я ощущала, что всякое мое действие будет оправданным. Конечно, я обвиняла ее, а какая бы женщина думала иначе на моем месте? В конце концов, кто такой Тим — глупый мальчишка, клюнувший на хорошенькую мордашку и очарование ее заграничных манер.

— К черту их обоих! К черту! — говорила я своей подушке, колотя пятками по кровати, как бывало в детстве во время моих «буйных припадков», как называла их мама.

Я пробыла в одиночестве около получаса, когда в дверь мою постучали. Я не стала отвечать, но стук повторился, и я услышала голос Питера:

— Впусти меня, Мела.

— Уходи, — сказала я. — Я устала и хочу спать.

После недолгой паузы он спросил:

— Ну, можно хотя бы войти и пожелать тебе спокойной ночи?

— Нет! Я хочу побыть одна.

Я услышала, как он вздохнул и направился прочь. Но когда он ушел, я ощутила себя ужасно одинокой, я жалела себя и злилась на Питера за то, что он повиновался мне. Мне уже хотелось, чтобы он не послушал меня и ворвался в комнату.

Мне хотелось, чтобы меня утешили, и тем не менее я топорщила шерстку, готова была огрызнуться, цапнуть любого, кто проявит ко мне доброту. Мне представлялись жуткие кары, которые я готова была обрушить на Вили; я даже представляла ее шпионкой, ответственной за смерть дяди Эдварда.

Я ненавидела ее так, что была готова на все, а потом мне стало стыдно.

По природе я очень вспыльчива, но и отходчива в той же мере. Встав с постели, я посмотрела на себя в зеркало. Лицо мое было мокрым от слез, волосы растрепаны, платье помялось. Я сняла его, влезла в домашнее платье, которое было на мне во время венчания, а потом поработала над лицом, чуть припудрила нос, причесалась и спустилась вниз.

В гостиной было темно, и я решила, что Питер должен быть в кабинете. Стараясь не шуметь, я открыла дверь, намереваясь сделать ему сюрприз, однако и в кабинете было темно, только угли рдели в камине. Войдя, я включила верхний свет и позвонила в колокольчик. Когда появился Бейтс, я спросила его:

— Мистер Флактон вышел из дома?

— Да, мэм, всего лишь несколько минут назад.

— А вам неизвестно, куда он направился?

— Не имею ни малейшего представления, мэм.

Меня сразу оставил прежний пыл, и я расстроилась. Пришел конец и моему гневу, и надеждам на примирение.

«Питер скоро вернется», — сказала я себе, взяла с полки какую-то книгу и устроилась возле огня в большом кожаном кресле.

Волнения утомляют, спустя некоторое время, я начала клевать носом, а потом погрузилась в сон, от которого пробудилась, увидев перед собой Питера.

— Привет, — проговорила я сонным голосом.

— Ты уснула, Мела.

— Я спустилась, чтобы извиниться, а ты, как оказалось, вышел.

Я еще не совсем пришла в себя, но сумела заметить, что на лице Питера появилось радостное выражение, а в глазах вспыхнул огонек.

— Милая моя, — пробормотал он.

Опустившись возле меня на колени, он прижал мою голову к своей груди.

— Я вела себя непростительно, и мне стыдно, — прошептала я.

Он поцеловал меня, и я сразу ощутила уют, безопасность и покой. Что может вообще иметь значение, пока Питер находится рядом со мной, чтобы беречь меня… заботиться обо мне, чтобы любить меня, что бы ни происходило?

— Я люблю тебя, Мела, — повторял он, целуя мой лоб, мои волосы, мои губы…

Глава двадцатая

Телефон возле моей кровати зазвонил прежде, чем я по-настоящему проснулась. Служанка окликнула меня, и лившийся из окна солнечный свет ослепил мои глаза, едва я открыла их. Я взяла трубку.

Звонил Тим:

— Доброе утро, Мела, дорогая моя, ты одна?

— Да. Твой звонок меня разбудил.

— Боже мой! — воскликнул он. — А я уже не первый час на ногах. Ленишься, я вижу, ты совсем здесь обленилась. А помнишь те дни, когда мы успевали искупаться до завтрака?

— Надеюсь, ты не собираешься предложить мне окунуться в воды Серпентинки[12]? — спросила я.

— Нет, у меня есть план получше, слушай! — проговорил он бодрым голосом. Прикрыв глаза, я вспомнила веселые предвоенные дни, когда Тим по утрам будил меня своим звонком и начинал: