Читать книгу "Неподобающая Мара Дайер - Мишель Ходкин"

— Кто такой Педро Ариас де Авила?[58]

Я перестала переминаться.

Этот вопрос не входил в список; мы никогда не упоминали на занятиях о де Авиле. Она пыталась сбить меня с толку. Я подняла взгляд на Моралес, которая сидела одна в переднем ряду, бесцеремонно втиснувшись в кресло ученика. Она приготовилась убивать.

— У нас нет в запасе целого дня, ми-из Ди-ир.

Моралес постучала длинными ногтями по металлической поверхности стола. Трепет грядущей победы проник в мою кровь. В прошлом году я изучала всемирную историю, и так уж случилось, что темой моей итоговой работы была Панама шестнадцатого века. А каковы были шансы, что так случится? Я восприняла это как знак свыше.

— Педро Ариас де Авила возглавил первый большой поход испанцев в Новый Свет, — ответила я на безупречном испанском.

Я понятия не имела, как мне это удалось, и чувствовала легкое головокружение. Все в классе уставились на меня. Я помедлила, чтобы поразмыслить над собственной одаренностью, потом продолжила:

— Он был воином, сражавшимся в Гранаде, Испании и Северной Африке. Король Фердинанд Второй назначил его предводителем похода в тысяча пятьсот четырнадцатом году.

Мара Дайер выигрывает.

— Можете сесть, ми-из Ди-ир, — спокойным, холодным голосом сказала Моралес.

— Я еще не закончила.

Я не могла поверить, что и вправду это сказала. Секунду мои ноги так и норовили ринуться к ближайшему столу. Но, хотя Моралес быстро овладела собой, пьянящее возбуждение пробежало по моим венам. Я не могла ему противиться.

— В тысяча пятьсот девятнадцатом году он основал Панаму. Он принимал участие в соглашении с Франсиско Писарро[59]и Диего де Альмагро,[60]которое позволило открыть Перу.

Получай, Моралес.

— Садитесь, ми-из Ди-ир.

Моралес начала фыркать и пыхтеть, очень напоминая персонажа мультфильма. Еще тридцать секунд — и из ушей у нее начал бы валить дым.

— Я не закончила, — повторила я, восхищаясь собственной дерзостью. — В том же самом году Педро де лос Риос[61]вступил в должность правителя Панамы. Затем де Авила умер в возрасте девяноста одного года в тысяча пятьсот тридцать первом году.

— Сядьте! — завопила она.

Но я была неукротима:

— Де Авилу запомнили как жестокого и лживого человека.

Я подчеркнула каждое прилагательное и пристально уставилась на Моралес, наблюдая, как вены на ее лбу грозят лопнуть. Ее жилистая шея стала багровой.

— Убирайтесь вон из моего класса.

Голос ее был тихим и взбешенным.

— Сеньор Коардес, вы следующий. — Моралес повернулась на слишком маленьком стуле и кивнула веснушчатому ученику, сидевшему с разинутым ртом.

— Я еще не закончила, — услышала я свой голос.

Я чуть ли не вибрировала от переполнявшей меня энергии. Вся комната казалась резкой и живой. Я слышала шаги каждого муравья, спешащего к лакомому кусочку ветчины на полке слева от меня и обратно. Я чуяла запах пота, струившегося по лицу Моралес. Я видела, словно в замедленной съемке, как на лицо Джейми падает каждый дредлок, когда он положил лоб на стол.

— УБИРАЙТЕСЬ ВОН ИЗ МОЕГО КЛАССА!!! — взревела Моралес, ошеломив меня силой своего крика.

Она поднялась со стула, опрокинув стол.

И тут я не смогла больше сдерживаться. Самодовольная улыбка осветила мое лицо, и я небрежной походкой покинула комнату.

Под звуки аплодисментов.

37

Я ждала Джейми до конца экзамена. Когда он вышел из класса, я ухватила его за лямку рюкзака и подтащила к себе.

— Как тебе понравились их cojones?[62]

От улыбки у меня чуть ли не трескались щеки; я протянула руку, чтобы Джейми стукнул кулаком по костяшкам моего сжатого кулака. Он так и сделал.

— Это было… Это было просто…

Он благоговейно вгляделся в мое лицо.

— Знаю, — сказала я, опьяненная победой.

— Глупо, — закончил он.

— Что?

Я же была просто гениальна!

Джейми покачал головой и сунул руки в отвисающие карманы. Мы пошли к задним воротам.

— Теперь она наверняка попытается тебя завалить.

— О чем ты? Я замечательно ответила на вопрос.

Джейми посмотрел на меня, как на дурочку.

— Это был устный экзамен, Мара. Совершенно субъективный.

Он помолчал, наблюдая за выражением моего лица, ожидая, пока до меня дойдут его слова.

— Никто в этом классе не подтвердит твоего рассказа о случившемся, кроме старины коротышки Джейми. А мое слово тут ни хрена не значит.

Так все и есть. Я идиотка.

— Теперь ты поняла, — сказал Джейми.

Он был прав. Плечи мои поникли, как будто кто-то выпустил воздух из воздушного шарика — моего сердца. В конце концов, ничего гениального я не сделала.

— Хорошо, что я тебя записал.

Я круто повернулась.

— Нет! — сказала я.

Да!

Улыбка Джейми была под стать моей, зуб к зубу.

— Я подумал, ты запсихуешь, что провалилась, поэтому записал твое выступление для потомства в формате MP3. Решил, что после тебе захочется проанализировать эту запись.

Он протянул свой айфон. Его улыбка стала еще шире, хотя это казалось невозможным.