Читать книгу "Прощение славянки - Фридрих Незнанский"

– Пошли туда, вроде там дорога. Я только винтарь прихвачу. А ты возьми гранаты в карманы.

– У меня грабли, на хрен, отмерзли. А ты мне еще гранаты суешь.

– Грабли в рукава спрячь. Так вернее…

Они выбирались по сугробам, падая и поднимаясь на четвереньки, ругаясь и проклиная метель, гребаную машину соседа дяди Миши, ни в чем не повинную деревенскую зазнобу Димона и, главное, всех легавых, которые беспредельники, вязалы, дубаны, жабы, злыдни, ментяги, мусора, падлы, погоны, сапоги, серые бароны… И когда Димон из длинного синонимического ряда, посвященного доблестной милиции, припомнил тухлых ментов, тут они и вышли на дорогу, где их ждала ментовская машина с надписью «ГАИ». Двое в милицейских куртках наблюдали за продвижением шатающихся фигур, сидя в теплой машине, в то время как оба бандита брели, опустив низко головы, потому что встречный ветер залеплял им снегом глаза. Произошла историческая встреча. Винтарь висел за спиной у Сивого, и он не успел за ним даже потянуться. Гранаты постукивали в кармане Димона, но скрюченные от холода пальцы не справились бы с чекой при всем желании. Обезоружив бандитов, майор Глушко присвиснул:

– Сдается, мы их задержали! Теперь нам благодарность вынесут. А то и премию дадут ко Дню защитника Родины.

– Скорее уж ко Дню милиции, – поправил его сержант Мазаев.

– Ждать долго, аж до ноября. А День защитника Родины на носу.

Замерзших бандитов посадили в машину, на руках защелкнули наручники, и сержант Мазаев назидательно провозгласил:

– Могли и коньки отбросить. Мороз минус тридцать. Что это вы так долго копошились? Мы даже ждать утомились.

Сивый с трудом разлепил замерзшие губы и прохрипел:

– А как вы нас увидели? У вас же фары не горели.

– Мы тоже не пальцем деланные – фонарями себя выдавать. Темнота! У нас прибор ночного видения! – важно ответил Мазаев.

В машине хрипела радиосвязь. Мазаев назвал свои позывные и доложил, что бандитов обнаружили на сорок пятом километре недалеко от деревни Столбцы. Обошлось без стрельбы, потому что бандиты отморозили руки. При этих словах Димон встрепенулся и заорал:

– Три копейки, мусор, ночник красноперый! Если бы не ты, мы бы уже уканали, хрен нас достали бы!

– Заткнись, бельмондо. Ты теперь не пахан, ты теперь люмпик.

Димон затрясся от бессильной ярости, но Сивый пихнул его плечом:

– Кончай трещать. Не он тебя центровиком ставил, не ему снимать.

Димон заскрипел зубами и с ненавистью уставился в спину Мазаеву. На посту ГАИ их уже поджидала машина с операми. Сдав с рук на руки бандитов, гаишники весело отправились в свою будку праздновать нечаянно совершенный подвиг. Молодой опер, принимая задержанных, посмотрел на бандитов и сухо сказал:

– Ваш побег – пустой номер. Все посты ГАИ были предупреждены. Не на этом, так на следующем вас бы все равно повязали.

Турецкий читал показания Димы Большого. Перед ним раскрывалась картина постепенной деградации человека, у которого были все шансы стать нормальным гражданином общества.

Младший сын в скромной обычной семье, отец – электрик в ЖЭКе, мать там же бухгалтер. Простые люди жили честно, воспитывали своих сыновей так же, как воспитали их самих собственные родители. Старший сын закончил школу. Пришло время служить Родине – и его зачислили в морскую часть Тихоокеанского флота. Отслужив свое, там же и остался. Устроился работать на рыболовецкое судно механиком. Младший сын до десятого класса учился средненько. С неба звезд не хватал, но было у него увлечение – занимался боксом. Ростом его природа не обидела, вымахал Дима Дунаев под два метра. Физические данные у него были отличные. Его заметили, тренер прочил ему успешное спортивное будущее. И действительно, Дима по природе обладал отличными бойцовскими качествами. Вот только начала ему мешать звездная болезнь. Побеждая раз за разом противника, он возомнил о себе, что непобедим. И когда однажды не поднялся после нокаута, возненавидел своего противника, как смертельного врага. Когда судьба опять свела их на ринге, он хотел одного – отыграться. Но опять проиграл. Разочарованные лица его фанатов из молодежной тусовки, где он был первым человеком, вызвали у него злобу. Значит, когда он победитель, его готовы носить на руках. А стоило дважды проиграть, он потерял для них всякий авторитет?! Дима стал вынашивать план мести. Он чувствовал, что в открытом бою Женьку Круглова ему не победить. Пока не победить. Значит, чтобы опять стать первым, его нужно как-то устранить. Мысль ему понравилась. И однажды он подстерег своего врага, когда тот возвращался после дискотеки домой. Зашел за ним в подъезд и проломил ему кирпичом голову. Дима и сам не знал, хотел он Женьку просто запугать или действительно желал избавиться от него навсегда. Получилось – навсегда. Женька остался инвалидом. И никто так и не догадался, чья рука поднялась на юного боксера. Дима Дунаев опять был первым среди всех. Тогда он уверовал в свою безнаказанность и решил, что любую проблему можно решить силой.

В одиннадцатом классе у него начались проблемы с физикой. Учитель пригрозил, что выпускной экзамен Диме не сдать, если он не станет заниматься. И Дунаев дождался, когда учитель возвращался после школьной консультации домой, и вошел следом за ним в подъезд. Он действовал по однажды уже проверенной схеме. Но в этот раз кирпич завернул в газету, чтобы не бросался в глаза, когда шел с ним по улице. Учитель упал, даже не поняв, что с ним случилось. А Дима спокойно отправился домой. Экзамен по физике принимала учительница их же школы Любовь Семеновна, пожилая женщина предпенсионного возраста. Отпетые двоечники почитали за счастье сдавать ей экзмен – она всем ставила «тройки». И Дима получил свою вожделенную «тройку». А после экзамена за ним пришли из милиции. На газете, в которую был завернут кирпич, был записан адрес Диминой квартиры. Газету «Вечерний Нефтегорск» выписывал его отец. Учитель выжил, через год скитаний по больницам и нескольких операций он даже смог приступить к работе. Но все знали, что в теменной кости черепа у него вживлена металлическая пластинка.

Дима провел в колонии для несовершеннолетних один год, потом его перевели во взрослую тюрьму, где он провел еще два года и обучился у взрослых зэков всему, что так необходимо, когда выбираешь для своей жизни криминальный путь. Второй раз он сидел уже за вооруженный разбой и поднаторел в тюремных законах так, что с ним стали считаться. Еще в тюрьме Дима за свой рост получил кличку Большой и о своей фамилии вспоминал только тогда, когда приходилось предъявлять паспорт. После двух отсидок он уже не хотел возвращаться к обычной жизни. Она казалась ему пресной и убогой. Сколотил банду, которая во всем ему подчинялась. Кулак у него был увесистый, характер непредсказуемый и опасный. Ему было уже недостаточно обычных выбиваний долгов, крышевания, рэкета. Хотелось каких-то настоящих дел, заказов от больших людей. Так на него вышел сначала Певцев, а потом и Пиневич. Дима Большой выполнял заказы обоих, находя в этом особую пикантность. Никто из заказчиков не догадывался, что бандит работает на обоих. А поскольку вражда между двумя крупными нефтекомпаниями продолжалась уже не один год, Дима Большой знал – работы у него будет еще надолго.