Читать книгу "След «черной вдовы» - Фридрих Незнанский"

Повторяя Гоголеву раз за разом свой рассказ, сер­жант потел и боялся что-то приврать, поскольку пони­мал, что в данном деле важна именно точность каждой детали, а фантазии здесь неуместны. И он вдруг вспом­нил. Точнее, не столько вспомнил, сколько словно уви­дел каким-то боковым, что ли, зрением, хотя в тот мо­мент был полностью сосредоточен на приближающейся кавалькаде машин. Он-то и не догадывался, что прези­дентов в них нет и что они вообще едут другой дорогой.

Так вот, он сосредоточился на первой машине и кра­ем глаза отметил, что на той стороне трассы показа­лась пожилая женщина, которая, прикрыв сверху ладо­нью, будто козырьком, глаза, остановилась и стала тоже рассматривать приближающиеся машины. А уж после взрыва, когда все внимание сосредоточилось на остан­ках женщины и прочих следах, сержант так и не вспом­нил о пожилой свидетельнице.

Ну с «шахидкой» понятно, а та, пожилая, в чем была одета? Трудно давались воспоминания. Кажется, тем­ная юбка и светлая кофта. Или наоборот. Солнце еще с той стороны било прямо в глаза.

Потом сержант долго и не очень успешно трудился над составлением фоторобота взорвавшей себя женщи­ны — капитана милиции. Ничего яркого и запоминаю­щегося. Обычное лицо, встретишь—пройдешь мимо. И не чеченка, нет, а лицо точно славянского типа. На светлых кудряшках — пилотка. Экспертиза подтверди­ла: волосы действительно русые и короткие. Ну еще фигура у нее была полная, но это понятно: под курткой находилось взрывное устройство. И, как показала взры­вотехническая экспертиза, с дистанционным управле­нием. Остатки подобных изделий находили и прежде, после исполнения терактов, в местах массового скоп­ления людей. То есть адрес изготовителя подразумевал­ся сам собой. Да и вывод следовал однозначный: к ис­полнителю у заказчика не было полного доверия, что­бы поручить ему (или, как правило, ей) принятие само­стоятельного решения. А это, в свою очередь, наводило на мысль, что психическое состояние женщины в момент совершения теракта было неадекватным и ее целенап­равленно использовали в качестве «живой бомбы».

Но ведь таким способом действуют ваххабиты, ко­торые в секретных лагерях в Чечне либо за границей проводят специальные курсы подготовки будущих шахидок, подавляя их сознание и подчиняя воле началь­ника. А какой смысл был Масленникову призывать на помощь профессиональных террористов, если у него у самого хватает собственных бандитов для исполнения любых акций? Тем более что речь шла всего лишь об акте устрашения. Ну да, и те же эксперты подтвердили, что мощность данной бомбы существенный урон бро­нированному лимузину нанести вряд ли смогла бы, это, в общем-то, обычную машину-дублера посекло оскол­ками. Значит, демонстрация. Но женщина-то погибла, а значит, и ценности она для организаторов «смертель­ной показухи» не представляла никакой. Так, отрабо­танный материал...

Нет, тут нужен особый склад ума или же крайне аг­рессивное состояние психики, абсолютно безразличной к чужому страданию. Даже среди отпетых бандитов такие люди представляют исключение.

Итак, какой-никакой, а фоторобот был-таки создан, размножен и роздан оперативникам. Гоголев исходил из предположения, что женщину привезли к месту те­ракта не в последний момент — это противоречило бы логике организаторов покушения, да и шоссе было пе­рекрыто милицией, — а заранее и какое-то время дер­жали взаперти, чтобы надеть на нее атрибуты милицей­ской формы прямо перед выходом. И если это было действительно так, ее все же могли видеть посторонние люди, вроде той пожилой женщины, которую так и не разглядел из-за солнца, бившего прямо в глаза, сержант Новиченко. И если, кстати, та женщина была из мест­ных, из Сосновой Поляны, и, испугавшись взрыва, убе­жала, а не являлась своеобразным контролером дей­ствий жертвы, то есть заодно с организаторами акции.

Но сразу после взрыва оперативники прочесали всю округу в поисках возможных свидетелей и почему-то ни одного не нашли, что тоже непонятно. Неужели ни одного местного жителя не удивило, не привлекло вни­мания обилие милиции в районе шоссе в то воскресное утро? Или, ограничившись «чеченской версией», они не стали углубляться в поиски? Мол, известно ведь, куда такие следы ведут! Вот и принялись привычно уже шер­стить на рынках лиц «кавказской национальности», а те, естественно, ни сном ни духом. Да и откуда им что- то знать, если все было продумано заранее и именно с прицелом перевода стрелки на них? Самый радикаль­ный способ отвлечения внимания — сделать ложный след наиболее выгодным и удобным буквально для всех спецслужб. Что, скорее всего, и произошло. А оконча­тельно убедился в своей догадке Виктор Петрович уже к концу дня.

Ставя оперативникам задачу, он первым делом зап­ретил им любое упоминание в беседах с населением «че­ченской темы» вообще. Нет, не было и не могло быть. А речь должна идти о совершенно обычной русской женщине, какой она изображена на фотороботе. Что могло быть для нее характерно? Некая заторможен­ность, продиктованная болезнью либо какими-то дру­гими причинами, например наркотическим опьянени­ем. Она почти наверняка не из местных жителей и по­явилась здесь недавно — может, за день, может, за не­сколько часов. Не исключено, что она была не одна, а вместе с другой — пожилой на вид женщиной, которая ее сопровождала.

Та же наверняка и привела в действие дистанцион­ный взрыватель, когда увидела, что нужный момент для опекаемой ею спутницы наступил. После чего немед­ленно исчезла. Интересен в этом смысле и вид транс­порта, которым она могла воспользоваться.

То есть оперативникам предстояло провести впол­не адресный опрос, а не действовать методом тыка — авось повезет. И такой метод вскоре дал реальный ре­зультат. Стоило грамотно, в смысле предметно, поста­вить вопросы, как обнаружилось четверо свидетелей. Но самое потрясающее было в том, что они признали на фотороботе местную бомжиху, которая до последне­го времени постоянно околачивалась в районе рынка в компании себе подобных алкоголиков и прочих «отбро­сов общества». Оперы немедленно взялись за «отбро­сы», которые неохотно, но дали показания. Да, Нюр- ка-вакса. Только на «фотке» она умытая и вообще в порядке, а по жизни — чумазая рвань, насквозь пропи­танная всякой дрянью, нюхая которую дурела на гла­зах. А после этого такие же грязные бродяги отволаки­вали ее обездвиженное тело к свалке, что на задах кафе «Бодрость», где пялили хором, да там же и бросали до следующего раза. А пару недель назад Нюрка исчезла. Кто-то рассказывал, что якобы творящиеся почти на глазах прохожих безобразия с участием Нюрки вконец разозлили Нефеда, хозяина «Бодрости», на которого постоянно катали жалобы жители окружающих домов по поводу разведенного им «бомжатника». И тогда Нефед, которого, как известно, «крышуют» «псковские», кликнул братву. Те подъехали на «БМВ», отыскали на свалке «отдыхающую» после очередного кайфа Нюр­ку, оттащили за руки, за ноги, кинули в багажник и увез­ли. С тех пор больше ее и не видели. И забыли.

Вот и прояснилась картинка. Отыскались реальные следы.

Уже на следующий день взятый без шума прямо из дому Сергей Степанович Нефедов сидел в Управлении ФСБ у Мохова и, заикаясь от понятного страха, давал показания. Мог бы и не заикаться: ему-то пока ничего не собирались инкриминировать. Тем более что, по