Читать книгу "Пулковская цитадель - Александр Тестов"

— Не учи ученого…

Перед тем как покинуть свое убежище, Кошка набрала Скандинава.

— Ты на месте?

— Да. Уже спускаюсь, — тяжело дыша, ответил он. — Дальше связи не будет…

— Удачи. Как выберешься — дай знать.

— Ага… — И абонент отключился.

— Дай-то бог, чтобы Люба дождалась, — прошептала она, вспомнив как не сладко сейчас Сердцу Мира. Кошка верила, что Скандинав достанет ее. Больше просто некому…

Кошка плечами осторожно отодвинула крышку люка.

* * *

Машину Лера узнала сразу. И впрямь ведро со спойлером, точнее не скажешь. Правда, ведро было слегка импортное. А сам Станислав оказался мужчиной среднего возраста, а ростом даже чуть ниже, но при этом коренастым и по-барсучьи основательным. Одиноко бредущую девушку с бэгом он увидел почти сразу и коротко мигнул фарами. Скользнув на заднее сиденье и бросив бэг в ноги, Кошка довольно улыбнулась.

— Слушай, а зачем этой машине спойлер?

— ЭТОЙ — исключительно для понтов, — пояснил Стас, — а вообще, чтобы на скорости жопу к шоссе прижимать.

— Ага, — кивнула Лера. — Мне пристегиваться?

— Как хочешь. Если прицепятся, так им по барабану будет: пристегнутый, не пристегнутый. Хоть в чужой тачке, без доверенности и в нетрезвом состоянии, это уже ничего не меняет. Комендантский час, блин.

— А поедем-то как? С ветерком?

— Огородами и по-пластунски, — серьезно ответил водила и аккуратно тронулся с места, сразу сворачивая в переулок.

— Не заблудишься? Тут тупиков до дуры.

— Даст бог, выскочим, — оптимистично пообещал Стас. Лера хотела было высказаться, но вспомнила совет Никодима и решила заткнуться и смотреть в окно. Благо посмотреть было на что.

Положение о комендантском часе вольнолюбивые питерцы восприняли весьма своеобразно, как приказ «меньше десятка не собираться», чтобы в случае чего раскидать любой наряд, хоть сколько угодно усиленный. В просветы между арками, то и дело мелькавшими перед глазами, Лера увидела, как какая-то молодежная банда громит магазин электроники — дорогущие плоские телеки, вытащенные прямо на асфальт под мелкий дождик, выглядели как-то особенно сиротливо. «Огородами» выползли на почти пустой Московский проспект. По бывшей верстовой дороге в Царское Село время от времени на изрядной скорости пролетали машины, в основном с мигалками.

— Эх, нам бы такой светомузыкой разжиться, — с тоской вздохнул Стас.

— На дискотеку собрался? Между прочим, тут и без светомузыки ездят, — оптимистично возразила Лера, — авось проскочим.

— Значит, будем молиться, чтобы пронесло, — признал Стас.

— Смотри, вымолишь, точно пронесет — и рисовый отвар не поможет, — хихикнула Кошка.

И «ведро» со спойлером аккуратно полетело по проспекту, утыканному сталинским ампиром и прочими изысками.

Станислав не поддался моде, и стекла не тонировал, так что Лера, приникшая носом к стеклу, имела возможность наблюдать, как огромный супермаркет организованно чистит небольшая толпа под руководством полицейских. Те, помахивая табельным оружием, следили, чтобы не воровали больше, чем по две курицы в одни руки.

У Парка Победы их все-таки тормознули — наряд полиции с машиной, так что давить на газ в надежде уйти не имело смысла. Стас затейливо чертыхнулся и притер «опель» к бордюру. Торопливо опустил стекло.

— Куда так торопитесь, уважаемый? — Молодой полицейский слегка наклонился к водителю. — Вы про запрет на передвижения в ночное время слышали?

— Да, блин, понимаешь, жена вот… рожает, — почти простонал Станислав. Сообразив, Лера немедленно распласталась на сидении и испустила утробный вздох, способный разжалобить даже квадригу на Московских воротах. Роль живота с успехом изобразил рюкзак, все равно в полумраке деталей было не разобрать.

— Ну и время же ваша жена выбрала, — осуждающе протянул полицейский.

— Так сам ведь знаешь, с…ть да родить — нельзя погодить, — заискивающе улыбнулся Стас, а Лера, жалобно охнув, просипела:

— Кажется, начинается… Может быть, господин полицейский знает, как роды принимать? Их сейчас, говорят, учат. Стася, открой ему дверцу.

Пацан в форме отпрянул от машины, будто увидел живую кобру.

— Вы лучше в больницу давайте, там стерильно. Осторожнее на дороге, — дежурно добавил он, козырнул и махнул жезлом, разрешая ехать.

Примерно через полкилометра парочку актеров погорелого театра разобрал хохот, такой, что Стас чуть не бросил баранку.

К дому старичка, о котором говорила Люба, они подъехали уже далеко за полночь.

— Проводить тебя? — спросил Станислав.

— Справлюсь, — бросила Кошка, привычно вскидывая рюкзак на плечо.

— Какие мы самостоятельные! — Он скривился, словно съел лимон. — У тебя мужик-то есть, студентка?

— Пока нет, — с достоинством ответила она.

— И не будет. С таким-то характером. Чего нормальному мужику около тебя, такой самостоятельной, делать? Разве что рюкзак носить. Дай сюда, — решил он, и неожиданно быстрым движением, так, что Кошка не сообразила ни возразить, ни отпрянуть, забрал у нее бэг и кивнул на подъезд. — Пошли, что ли, декабристка.

Глава десятаяСЮРПРИЗЫ

16 сентября 2013 года, утро, Санкт-Петербург, улица Внуковская, бизнес-центр «Пулково Скай».

Лиза крепко спала и не сразу проснулась, даже когда ее с силой встряхнули за плечо.

— Воды принеси, — услышала она, — в миске. Или платок намочи. — И снова провалилась в дрему, из которой ее вырвали грубо, но действенно, брызнув в лицо холодной водой из ковшичка.

— Вы охренели? — спросила она хриплым со сна голосом, — который час?

— Полчетвертого, — ответил Никодим, рядом стояла Катя. — Боевая тревога, Лиза.

— Что-то случилось, — сообразила Лиза, мгновенно просыпаясь, — Лариса?

Катя кивнула.

— Она… сошла с ума и теперь где-то тут бегает? — с нарастающим ужасом спросила Лиза, — а как же я ее проморгала?

— Она не бегает, — ответил Никодим, потому что Катя молчала, — она умерла, Лиза. Вскрыла себе вены. Мы опоздали.

— Господи, зачем? — в ужасе прошептала Лиза.

— Она была заражена и знала, что через несколько часов сойдет с ума и превратится в красноглазую. Как мать. И, возможно, причинит вред ребенку. Она качала его до последней минуты. Пока не начались изменения. И только тогда… — Мужчина не договорил, отвернулся.

Лиза с силой терла виски. Никодим и Катя не мешали ей приходить в себя, хотя по ним было видно, что это еще не все плохие новости.

— Демка?