Читать книгу "Журнал "Млечный Путь, XXI век", 4 (41), 2022 - Леонид Александрович Ашкинази"

'Жабе') отдает свою жизнь в руки стихии.

- Дьякон! - сказал капитан торжественно. - Вы не собираетесь превзойти Провидение или отрицать действенность молитвы? Разве вы не пойдете со мной вместе?

- Верно, - сказал дьякон, успокоенный комплиментом. - Благочестивый человек не боится ни ярости урагана, ни ярости левиафана. Вы уверены, что проложите курс?

- Если только географы не лгут, как беспомощные, - продолжал капитан, набирая обороты тем серьезнее, чем больше подробностей авантюрного плана приходило ему в голову, - это такой же простой путь, как в Хави-де-Грас и в Бангор. Вы делаете поворот вокруг мыса Соболь, а затем плывете практически вдоль берега. Кто сказал, что 'Жаба' не будет плавать? Дайте мне юго-восточный или юго-западный ветер, старый компас Эндрю Джексона со шхуны 'Парида', хороший запас провизии, две или три бочки рома по двадцать галлонов, ваши утренние и вечерние молитвы, и, извольте, я поставлю 'Жабу' на городской пристани в Париже через шестьдесят дней, несмотря на штормы и Вельзевула!

Капитан ударил кулаком по крышке бочки со свининой, принадлежавшей дьякону Силсби, с энергией, которая означала твердую решимость. Несколько соседей, зашедших в магазин, пока он говорил, и собравшихся вокруг него, привлеченные энергией его речей, аплодировали смелой клятве.

- Несмотря на штормы и Вельзевула, - повторил он.

- Капитан! Капитан! - сказал дьякон, выходя из-за прилавка и подняв обе руки в знак протеста. - Ничего не говорите, это опрометчиво. Пока я молюсь за мореплавателей, управляющих таким серьезным судном, как 'Жаба', им нечего бояться козней сатаны. Я точно так же полагаю, что умышленный и своенравный дух неповиновения является ненужным и глупым. И я заметил бы также, что, если ваши решения зависят от двух или трех бочек рома в таком долгом путешествии, хорошо бы перестраховаться, капитан Крам!

Достоверный факт, как и любой другой в истории Макрел-Коув, заключается в том, что утром в понедельник, 17 июня 1878 года, шлюп 'Жаба' 8 825 - 10 000 зарегистрированных тонн, под руководством капитана Крама, вышел в Гавр с грузом, состоявшим из дьякона Силсби, сына Эндрю Джексона Тобиаса и почти восьмидесяти галлонов медфордского рома. Дьякон Силсби и Тобиас Джексон намеренно классифицировались как груз, а не как рабочая команда судна.

Чтобы быть готовым к раннему отъезду, они сочли благоразумным встать поздней ночью. В соответствии с предложением дьякона, а именно, что любые излишки рома, которые останутся после дальнего плавания, можно будет с пользой обменять в Париже на такие товары, которые туземцы могли бы предложить в обмен, капитан добавил четвертый бочонок к уже имевшемуся на борту запасу. Когда утром капитан принял командование кораблем, он нашел своего молодого пассажира свернувшимся калачиком и совершенно не чувствительным к знаменательному характеру события. По сравнению с Тобиасом Джексоном, дьякон Силсби был вполне трезв, но по любым другим меркам - очень пьян. Дьякон сидел на основании бушприта, подперев подбородок обеими руками, и распевал унылым голосом гимн за гимном на разные метры, но на одну неизменную мелодию. Приглашение капитана потянуть рукой фал стакселя не встретило ответа. Дьякон сидел, не шевелясь и уставившись затуманенным взглядом на бочонки с ромом, стоявшие в кормовой части.

- Голос свободной благодати взывает к горе! - запел он в более громкой и меланхолической интонации, чем прежде.

Все население бухты Макрел-Коув спустилось на берег, чтобы засвидетельствовать уход 'Жабы'. Даже те соседи Крама, кто наиболее благосклонно относились к этому предприятию, убеждали шкипера отложить отплытие до более благоприятного дня. Они указывали на длинную туманную гряду, тянувшуюся вдоль горизонта в сторону моря и спешившую к маяку Лысой Головы и главному берегу. Дамисков Остров уже скрылся в тумане.

- Я рассчитываю пройти за острова, пока туман не стал сильнее, - весело ответил капитан. - Думаю также, что отремонтирую компас Эндрю Джексона сейчас или позже.

В таких обескураживающих обстоятельствах, со злыми пророчествами позади и густым туманом впереди, с одним из его товарищей, беспомощно развалившимся пьяным под палубой, и другим, шумевшим наверху, капитан Питер Крам начал свое памятное путешествие. Стоя прямо под кормовыми шкотами, он налил себе полный стакан рома, как своего рода первую линию укреплений против тумана. Потом без посторонней помощи он поднял грот и стаксель и занял свое место у руля. В присутствии всей бухты Макрел-Коув капитан поклялся провести 'Жабу' через Атлантику назло Вельзевулу. Он сделает это или погибнет вместе с дьяконом Силсби и сыном Эндрю Джексона Тобиасом.

Капитан Крам выпил еще один стакан рома. Грот затрепетал при первом порыве туманного бриза. Грациозно помахав на прощание собравшейся на берегу толпе и послав нежный воздушный поцелуй плачущей жене, считавшей себя уже почти вдовой, которую он мог различить вдалеке по карманному платку, капитан схватил румпель и повел 'Жабу' против ветра. Паруса наполнились, и изящное, хотя и довольно старое судно рванулось вперед, к открытому морю. Перекрывая плеск волн и крики толпы на берегу, раздался громкий низкий голос дьякона Силсби, певшего во всю глотку: 'Моя желанная де-е-еревянная душа слышит Создателя и поет в раковину с легким, ик, румянцем'.

Первые новости о продвижении 'Жабы' были доставлены в Макрел-Коув через двадцать восемь часов после ее отплытия экипажем 'Галифакса', торговца лесом, который вошел в гавань из-за тумана. Туман был очень плотным - гораздо плотнее, чем когда-либо в это время года. 'Галифакс' едва не наткнулся на Раскладушку, известную скалу рядом с Тыквенным островом, в двадцати милях отсюда. Вдали матросы заметил небольшой шлюп, по-видимому, оказавшийся на мели. На приветствие ответил голос такой же хриплый и густой, если не гуще тумана, объяснивший, что севший на мель шлюп - это 'Жаба' из Макрел-Коув, направлявшаяся на Парижскую выставку с грузом рома. Капитан 'Жабы' уверенно рассчитывал сойти с мели при следующем приливе. На предложение о помощи экипаж 'Жабы' ответил насмешливыми завываниями и оскорбительными упоминаниями о Вельзевуле, которые на 'Галифаксе' не смогли отчетливо понять.

'Поскольку у меня не было потребности стоять и разбираться, - заключил капитан 'Галифакса', - я обрадовался и оставил тварь на Раскладушке'.

В течение следующих трех недель встревоженное население Макрел-Коув не слышало ничего о судьбе их предприимчивых горожан. Туман все это время безжалостно цеплялся за берег. Наконец-то северо-западный ветер отогнал его от берега, и на второй ясный день пароход 'Лунный луч', занимавшийся ловлей порги, вошел в бухту с маленьким шлюпом на буксире и тремя унылыми, измученными и основательно возмущенными людьми на борту. Это был шлюп 'Жаба'.

Хозяин парохода сообщил, что нашел 'Жабу' на мели. Сначала он