Читать книгу "История запрещенных книг на Западе. Итальянское духовенство в одну из средневековых эпох - Алексей Петрович Лебедев"

для лекций — догматика (compendium locorum theologicorum). В статутах факультета этого времени заслуживает внимание узаконение относительно вакаций. На факультете прежде всего были вакации, общие с другими факультетами; они состояли: из 18 дней рождественских, от праздника Фомы до Богоявления, из 7 дней среди поста от estomihi («пусть будет мне». Здесь и ниже это, по всей видимости, начальные слова из различных католических богослужений во время поста. — Ред.) до invocaverit («призвал (бы)» [или: «призовет»]), из 23 дней пасхальных, от Вербной субботы до misericordiae («милосердия»), из 8 дней праздника Пятидесятницы, из 36 дней собственно каникул, которые начинались 6 июля, наконец из 20 дней осенью со дня Михаила до дня Луки, следовательно, всего каникулярных дней было 112 или 16 недель. Кроме того богословы, а равно и медики, в разное время года имели еще 15 праздничных дней.

Делая общую характеристику состояния науки в рассматриваемый период, Вейцзеккер замечает, что богословские диспуты, к которым обязывались профессора и студенты, составляли собой упражнения в полемике, которая тогда господствовала в богословской литературе. Диспуты перешли в чисто формальное искусство спорить. В лекциях первое место занимал по-прежнему экзегезис, но, несмотря на всю ученость профессоров, понимание библейских книг оставалось без существенного прогресса.

Четвертый период (1620–1650 гг.) характеризуется упадком факультета ввиду продолжительной войны, которая отягощала Вюртембергское герцогство. Факультет пустеет, так что к концу этого периода он нуждался в полном восстановлении. Из обстоятельств Тюбингенской школы этого времени нужно в особенности отметить старания ее теологов предохранять себя от вторжения ересей. Один из профессоров факультета, Николаи, начал увлекаться по христологическим вопросам мнениями Менцера, господствовавшими в Гессенском университете и близкими к древнему несторианству. Тюбинген в это время славился ортодоксией, и такое явление, как Николаи, глубоко оскорбляло религиозное чувство тюбингенцев, тем более что он начал встречать себе сочувствие в других лицах. Начались споры между Николаи и прочими профессорами. Николаи вынужден был наконец объявить, что он отвергает сочинения Менцера. Но впоследствии оказалось, что раскаяние Николаи было неискренне. Начались еще большие смуты между богословами. Ортодоксалы выступили с открытыми опровержениями нового заблуждения. Вмешивается в дело сам герцог Иоанн Фридрих и входит в личные объяснения с Николаи. Последний вынужден был решительно отказаться от заблуждения и выступить в качестве борца против Менцера, но все-таки положение его в университете было крайне неприятно, и он оставляет профессуру. С подобной же ревностью университет борется и против католицизма. Когда один из бывших членов Иезуитского ордена, Рейгинг, обратился в протестантство и был назначен по воле герцога экстраординарным профессором на факультете, то ему вменено было в обязанность строго следовать протестантскому учению. И свои лекции, и свои сочинения он должен был наперед отдавать на цензуру богословскому факультету и консистории. На него также был возложен труд литературно опровергать свою прежнюю Церковь, а именно, он должен был подвергнуть критике свое собственное сочинение, написанное, в интересах католицизма, против одного дрезденского протестантского богослова, а чтобы он мог сделать это скорее, он был освобожден от лекций. В это время видим также ревностную заботливость об охранении православия студентов. Когда было замечено, что между студентами появляются кальвинические идеи, то предписано было, чтобы книгопродавцы не осмеливались продавать студентам книг еретических и в особенности кальвинических. Списки книг, назначенных для учащихся, книгопродавцы должны были наперед представлять на рассмотрение факультета. Самые книги не прежде поступали во владение студентов, как после цензуры со стороны богословов.

Поступление на профессорскую должность в то же время строже регулируется. Кандидат на эту должность должен сначала подвергнуться публичному диспуту, и прочесть oratio pro loco («молитва о месте» (лат.). — Ред.). Кроме того, никто не мог быть сделан профессором, если он не составил себе имени в литературе. Мало того, теперь требуется, чтобы и будучи на кафедре, профессор заявлял себя научными литературными трудами. Это рассматривалось как существенная часть обязанностей профессора. Если сочинение, каким занимался профессор, требовало быстрого окончания и способно было возбудить общий интерес, в таком случае он освобождался от лекций. Сам герцог иногда поручал богословам-профессорам такие или другие работы. — В круг предметов преподавания вводится новый предмет — обличительное богословие (Lectio controversiarum theologicarum), которое впоследствии занимает очень видное место в ряду других наук. Замечательны меры правительства к привлечению иностранцев поступать на факультет.

О пятом периоде (1650–1690 гг.) приходится сказать очень немного. Продолжительная война отразилась неблагоприятными следствиями в положении университета и богословского факультета в нем. В людях с достоинствами чувствовался большой недостаток. Повсюду появилась бедность, житейская нужда угнетала ученых. И вот историк встречает таких профессоров, которые только и делают, что рыщут по питейным домам, бражничают и развлекаются игрой в кости. — В положении богословских наук происходит то изменение, что недавно перед тем введенное обличительное богословие, ко вреду для истинных научных целей, получает главное место в преподавании. Ветхозаветный и новозаветный экзегезис получают прикладное значение. Он должен был служить целям полемики. Профессора Св. Писания Ветхого и Нового Завета были в это время не прямыми исследователями своего предмета, а должны были читать о так называемых loca difficiliora, т. е. указывали в Писании места, в силу которых удобнее всего было поражать врагов, объясняли эти места и опровергали аргументы противников. В чтениях профессоров замечалась удивительная медлительность, которая вредила успеху дела. Так, профессор Прегитцер, читавший Иеремию, в продолжение двух лет успел прочесть и истолковать только десять глав. Тот же профессор о книге Даниила читал пять лет, а о книге пророка Исаии 26 лет! Профессор Св. Писания Нового Завета в срок, в какой он должен был прочитать о всех книгах Нового Завета, успел истолковать только одно Послание к Филиппийцам. А профессор обличительного богословия из каждого вопроса умудрялся делать целый трактат. Герцог, ввиду этого, издал строжайший декрет избегать впредь подобных беспорядков. — В рассматриваемое время обращено было особенное внимание на приучение студентов богословия к проповеданию. В этом они упражнялись под руководством четвертого, экстраординарного, профессора. Им вменено также в обязанность произносить проповеди в соседних с Тюбингеном селениях.

С наступлением следующего, шестого периода (1690–1720 гг.) становится заметным оживление в жизни и деятельности богословского факультета в Тюбингене. Господство обличительного богословия, которому служили в предыдущий период все прочие науки, приходит к концу. Экзегезис ветхозаветных и новозаветных книг занимает первое место в ряду наук. Библейская наука получает новую жизнь. Толкование производится по лучшим герменевтическим правилам; видно стремление изучать текст непредвзято, с научными приемами. Правда, еще по-прежнему в программе остается обличительное богословие, но ему дается лучшая постановка: оно направляется исключительно против современных заблуждений. Программа расширяется через введение в курс наук церковной истории. Ее