Читать книгу "Повелительница Вселенной. Будни бога - Тиана Макуш"

напряжённо о чём-то размышляя. В его мысли я не лезла — многие магические существа способны чуять подобное вмешательство. Если только осторожно?.. Внезапно, словно отвечая моему желанию, в разуме замелькали картины чужих планов — сработала встроенная защита. Вот ведь поганец! Одно слово — демон. Вместо воспоминаний об особо ярких моментах нашей близости или планов дальнейшего соблазнения, размышляет, как бы получше меня прибить, если откажусь оставаться с ним после отработки долга. Никаких моральных угрызений! А ведь и раньше защита предупредительно слегка тренькала, но, видимо, решение оформилось только сейчас. Вот и пойми этих мужчин!

Ну что ж, дорогуша, тем легче будет осуществить задуманное, а то уже начала терзаться ненужными сомнениями. Значит, рабыню захотел? На коротком поводке? Покорную и готовую ноги раздвинуть по первому требованию? Так быть тебе рабом послушным, вместо слуги! Я отвернулась от обнимавшего мою талию мужчины. Завтрашний день должен всё прояснить.

* * *

Каррагаш уже полдня не мог понять, что же случилось с человечкой с утра. Сразу по пробуждении та повела себя довольно холодно, даже не позволила поцеловать. Это никак не вязалось с его представлением о женщинах. Ночь была великолепна, но она как будто забыла об их сумасшедшем наслаждении друг другом. Обычно же после ночи с ним женщины так и льнули, напрашиваясь на ласку, заглядывали в глаза… Опять он ошибся в её реакции. Но почему? Прозвучавшие слова вызвали в душе недоумение и раздражение.

— Эта ночь была великолепна, а ты оказался отличным любовником. Но отношения между нами остаются прежними. Никаких поцелуев и нежностей! И нам пора выезжать.

И вот они пробираются по лесу уже полдня, время обеда минуло, а Лика всё не собиралась делать привал. Раздражение колыхалось в груди, как набирающий силу шторм.

— Куда мы так торопимся? До границы Королевства Заката добираться ещё двое суток и без отдыха мы просто свалимся.

Девушка внимательно на него взглянула, презрительно ухмыльнулась и скомандовала остановку на обед. Его удивляло это отношение, но бесстрастная маска на лице позволяла не показывать, насколько подобное задевает. Да что эта человечка о себе возомнила?!

Они уже заканчивали есть, как вдруг зелёные глаза остекленели, но почти тут же вновь обрели жизнь. Лика только тихо прошептала: «Не успели…». Каррагаш с интересом посмотрел на девушку, ожидая продолжения. Взгляд её изучающе остановился на его лице.

— Я определилась с ценой твоего Долга. Мне вдруг пришла идея путешествия с охраной в виде послушных и верных демонов, поэтому мне нужны воины-рабы.

Сказать, что он был огорошен и разозлён — значит, ничего не сказать. Да как она смеет! Теоретически, можно потребовать рабства спасённого, но у аристократов есть право откупиться, и настаивать на рабстве нельзя. Однако какова наглость — потребовать рабства принца!!!

— Ты забываешься, человек!

— Да не паникуй ты так! Я же прекрасно понимаю, что глупо требовать в рабы тебя, хотя не скрою — эта мысль для меня очень приятна. Но я реалистка, поэтому хочу в уплату Долга свободу трёх воинов. Учитывая твоё положение, это вполне достойная цена. Ты ведь не считаешь, что жизнь принца стоит дешевле?

— Я не имею права требовать от воинов отдать свою свободу в исполнение моего Долга! Да и без разрешения отца не полномочен давать такие обещания…

— Зачем же отбирать свободу у верных воинов, когда есть куча предателей, с которыми всё равно надо будет что-то делать? А разрешение отца… При чём здесь он? — девушка легко поднялась с травы и отряхнула одежду. — Очень скоро ты взойдёшь на трон, и воля отца перестанет иметь значение.

— О чём ты говоришь, девчонка? Это невозможно — даже если с отцом что-то случится, то трон наследует мой брат Даррташ!

— А вот это вряд ли. Сегодня к вечеру вся твоя семья будет уничтожена, за исключением младшего брата, но он под зельями и ментальным воздействием. Вот и получается, что ты остаёшься единственным полноценным наследником. Заранее не поздравляю, хотя и можно было бы. Только подумай: тебе же в жизни не светила такая удача, а тут раз — и король.

Её слова колоколом отдавались в голове демона. В душе всё оборвалось. Его семья: отец, грозный, но справедливый, мать, такая красивая и величественная, любимый брат — и все они погибнут? А Таррилаш? Под контролем?! Волна горя и злости застилала глаза — почему-то ни на единый миг не возникло сомнений в сказанном или вопроса: откуда она всё это знает. Разум словно выключили, а все эмоции сосредоточились на одном, ближайшем разумном существе. И хотелось стереть с лица человечки эту циничную усмешку, разорвать в клочья хрупкое тело.

Плохие вестники всегда рисковали своей жизнью, особенно когда пересекались с кем-то, столь взрывным по характеру. Не думая о последствиях, рыча, как дикий зверь, и выпустив острейшие когти, Каррагаш в слепой ярости бросился на девушку… Очнулся он метрах в пяти в стороне, с разламывающейся от боли головой и не слушающимся телом. Проклятье, как он мог забыть про странный щит магички? Да ещё откат от нарушения требований Долга. Когда тело перестало корёжить от боли, фештар попытался подняться, но не успел — в беззащитное горло и точно над сердцем уперлись бритвенно-острые лезвия клинков.

Надо сказать, что расположение сердца у фештаров не совсем обычное — оно находится прямо за грудной костью, прочной как металл, сразу над солнечным сплетением. И знали об этой их особенности считаные единицы. Да и знание не давало особого преимущества — демоны чрезвычайно быстры, а пробить грудную кость способно далеко не всякое оружие. Однако Каррагаш вдруг чётко понял, что сейчас находится на волоске от смерти. А ведь он не имеет на это права и должен свершить месть.

— Да, видимо, поторопилась я с решением о спасении… Твоё понятие о Долге Жизни весьма своеобразно. Я всего лишь сообщила новость, от которой любой нормальный демон возликовал бы, а ты бросаешься меня убивать.

— Я не любой демон, и семья наша не типичная — мы привязаны и уважаем друг друга. Насчёт же Долга — прости, мне жаль.

Жаль, что не удалось осуществить задуманное, что ярость клубится внутри, переплетаясь с чувством безнадёжности,