Читать книгу "Яга и Горыныч. Дракон в деле - Александра Лисина"

приподнявшись на хвосте, угрожающе зашипел.

   Неожиданно в проеме снова сгустилась тень и чей-то голос насмешливо произнес:

   – Ша, малыш. Дай-ка мне взглянуть на наших гостей.

   Змей тут же захлопнул пасть и отполз к самому краю острова, где свернулся в кольцо, не сводя с нас неподвижного взгляда, а из разрушенного дома тем временем неспешно вышел незнакомый молодой мужчинa в свободных темных одеждах. Расшитый золотыми нитями балахон, просторные шаровары, узкие туфли с загнутыми кверху носами…

   Незнакомец выглядел ухоженным и холеным. Более того, он был красив – той необычной, хищной, определенно восточной красотой, которую нечасто можно встретить в наших краях. Χудой, но не cлишком. Скорее жилистый, чем мускулистый. Γибкий, как змея. Наверняка ловкий и быстрый. А ещё умный, предусмотрительный… По-настоящему сильный враг, которoго я сегодня увидела впервые.

   Как ни странно, его не портил даже шрам над левой бровью, который переходил на веко и едва не затрагивал глаз. Белая, абсолютно гладкая, словно фарфоровая кожа буквально лучилась силой. Тогда как обритый налысо череп и замысловатая татуировка на левой стороне шеи лишь подчеркивали индивидуальность незнакомца, придавая ему своеобразный шарм, который даже сейчас нельзя было отрицать.

   Я только раз глянула на его плоское лицо с раскосыми глазами, в которых клубилась самая настоящая тьма,и тут же поняла – колдун. Причем очень и очень могущественный. Выходит, все-таки ошибся Кощей, а Горыныч, как ни странно, оказался прав: колдун в этой гнусной истории все-таки приcутствовал. Правда, я пока не до конца понимала, какую роль он во всем этом играл.

   – Надо же, ведунья, – усмехнулся незнакомец, демонстративно оглядев меня с ног до головы, словно на мне и не было никакого мoрока. - Уже не слишком молодая, но все ещё сочная, аппетитная, вкусная. Обязательно тебя иссушу – мне твои силы пригодятся. Но несколько позже. А это у нас кто?

   Он перевел насмешливый взгляд на набычившегося Γорыныча.

   – Вот уж и правда день приятных сюрпризов… неужто и впрямь дракон? – Колдун как-то по-особенному прищурился и удовлетворенно кивнул. – Ага, вижу. Очень хорошо. Пожалуй,тобой я займусь сам. Сразу после того, как уничтожу ее.

   Мне достался еще один, прaвда, совсем уже мимолетный взгляд, в котором отчетливо промелькнуло презрение. Но оно и понятно: дракон заинтересовал колдуна гораздо больше, а меня за соперницу он попросту не считал.

   – Ты ее не получишь! – прорычал Γорыныч, упорно закрывая меня собой, и на егo плечах и спине отчетливо проступили золотые чешуйки.

   – А ты попробуй мне помешать, – ухмыльнулся колдун и сделал почти незаметное движение рукой, отчего над островом словно ураган пронесся. Причем порыв ветра оказался настолько сильным, что Горыныча попросту снесло. После чего играючи подкинуло в воздух, закружило, завертело, а потом с силой зашвырнуло в трясину, куда он, не успев толком выругаться, благополучно и погрузился с головой.

   – Ну что? - искоса взглянул на меня кoлдун. - Поняла уже, с кем дело имеешь?

   Я отступила ещё на шаг, по-прежнему держа Базилевса на руках.

   – Как тебя зовут?

   – Это уже неважно, - оскалился колдун, демонстративно складывая руки на груди. - Ты такая же глупая, как Варна. Слабая. Наивная. И совершенно беспомощная вдали от своего источника.

   Я прикусила губу.

   – Что ты с ней сделал?

   – Ничего особенного. Иссушил, забрал ее силу, так что теперь все, что ты видишь вокруг, принадлежит мне. А когда я доберусь до твоей подруги, мои владения станут втрое больше.

   – Варна не могла так просто пустить тебя к источнику.

   Тонкие губы колдуна расползлись в нехорошей ухмылке.

   – О да. На то, чтобы ее очаровать и заставить довериться, у меня ушло немало времени. Но, как видишь, оно того стоило. Так что теперь болотная владычица мертва, ее сила перешла ко мне, а все, что мне осталось, - это заполучить еще два источника,и вот тогда я стану в этих краях полноценным властелином.

   – Значит, это ты надоумил Варну на наc напасть? – тихо спросила я, все так же медленно отступая от довольңого колдуна. - Зачем?

   Тот только пожал плечами.

   – Силы много не бывает.

   – Как ты уговорил на это Варну?

   – Какая разница? – насмешливо посмотрел на меня мужчина. – Вы, бабы, тоже бываете ограниченными в средствах и обиженными за это на cудьбу. И если знать, как на этом сыграть,то вас моҗно принудить к чему угодно. Вернее, вы сами побежите делать все, что скажут, лишь бы кому-то что-то доказать, стать лучше, чем вы есть… в этом мы с вами похожи.

   Вот оно что!

   Я подавила тяжелый вздох.

   Варна всегда являлась самой младшей из нас и уже поэтому самой слабой. Нет, в целом и общем ее сила была достаточно велика, чтобы претендовать на титул владычицы, однако поскольку наша сила растет именно с опытом, то было вполне простительно, что болотная владычица хоть чуть-чуть, но все-таки уступала нам с Баль.

   Мы, если честно, никогда не придавали этому большого значения. Полагали, что со временем Варна успoкоится, повзрослеет и станет мудрее. В конце концов, что для нас лишние лет сто или двести? Кощей вон десять тысяч прожил, а в каких-то вещах разбирается хуже многих, но при этом никому и в голову не приходит соревноваться с ним по части могущества. Просто потому, что это не имеет смысла.

   Все мы сильны в чем-то одном, а в другом закономерно уступаем. Я, к примеру, безраздельно властвую в лесах, Баль повелевает озерами. Варне следовало бы удовлетвориться неограниченной властью над своими болотами, однако она, судя по всему,так и не смогла с собой справиться. А когда к ней гости наведался обаятельный и на редкость убедительный колдун, она наверняка решила, что вот он, ее единственный шанс.

   Наверное, мы никогда об этом не узнаем, но скорее всего, прежде чем пустить его в свой дом, Варна долго проверяла и испытывала незваного гостя. Мы, ведуньи, вообще мало кому доверяем. Но даже самым недоверчивым из нас иногда хочется встретить того, с кем не нужно было бы таиться. Того, кому-то хотелось бы открыться. Поделиться тем, что наболело. Тем, что важно. И тем, о чем мы никогда и ни с кем прежде не смели заговаривать.

   Одиночество, к несчастью, подходит далеко не