Читать книгу "Леха - Константин Закутаев"

кивнул двоим, удерживающим скулящих водителей. Ещё двое, с арматурой в руках, встали на ноги лежащим. Из‑под захватов послышался глухой вой.

Всё это время Малыгин стоял за плечом Харламова. Он физически ощущал искры адреналинового электричества, добившие его, вновь шевельнувшийся, страх. Уверенность, которая присутствовала у Харламова во всём – в командах, повороте головы, постановке ног, взгляде – налила и его мышцы лихой злостью и готовностью.

Внезапно, словно что‑то вспомнив, Дмитрий на секунду повернулся к открытой дверце и, присев, незаметно для всех, кроме Лехи, засунул пистолет обратно в тайник. Затем, коротко перекрестившись, поднялся, хлопнул дверцей и крикнул:

– Погнали! Самбо слева, боксёры справа!

И весь поток молодых, злых, уверенных в своей правоте мужчин рванул по аллее вглубь лесопарковой зоны.

Через пару сот метров, петляющая дорожка аллеи заметно сужалась, утыкаясь в заброшенную детскую площадку. Именно из‑за резкого и узкого поворота у нападавших не получилось сметающего эффекта.

Ожидающий свои три штуки баксов и официального харламовского покаяния, блаткомитет, облепивший скамейки и покосившиеся малые архитектурные формы, успел встревоженно соскочить с насиженных мест. Было их человек двадцать пять, не больше. Скоба с Бучей, за основных, сидели на спинке единственной целой скамьи, поставив ноги на запорошенное сиденье.

Харламов вбежал первым и, выискивая взглядом главного, одновременно выкрикнул:

– Молодые работают по периметру! Всех мордой в снег!

Затем в два подскока влетел ногой в грудь Скобе, который, не успев среагировать, кувыркнулся через спинку, впечатавшись в побитую гипсовую фигурку какого‑то зверька. Буча, отскочив в сторону от набегающей массы, успел хлестко всадить кому‑то кулаком, но тут же свалился под ударами бейсбольных бит, вынырнувших из‑под еловых лап бойцов воркутинской группы поддержки. Основной поток спортсменов хлынул на площадку и во всех концах закипели локальные схватки. Вскрики, хлюпающие шлепки, мат и карусель молотящих орудий слились в сплошной фон периметра неправильной формы. Харламов метался по всей площадке, ища Макара. Большая часть синих, уйдя в глухую защиту, принимала на себя град ударов различной степени болезненности. Кого‑то пинали ногами, кому‑то глушили спину железным прутом, кого‑то пытались свалить, натянув куртку на голову на манер канадских тафгаев. Никто не разбирался, начинающий перед ним адепт АУЕ или аксакал. Били всех без разбора. Некоторые из обороняющихся умудрились отскочить от первой волны и оказывали достойное сопротивление. Оправившийся Буча, сошелся в боксёрском клинче с Ромычем. Оба бойца двигались настолько стремительно, что это не позволяло соратникам последнего, оказать действенную помощь. Внезапно, совсем недалеко, что‑то сухо треснуло.

– А‑а, быля!!!

Раздался крик где‑то между деревьев, метрах в тридцати. Харламов ринулся туда, Малыгин за ним. Проскакивая мимо какой‑то распавшейся пары, он узнал высвободившегося из захвата чернявого парня. Паша Молдован, перекинув через бедро одного из курсантов, хотел было дернуть меж сосен, но Леха своим коронным прямым правым, усиленным накладкой на перчатке, отправил наркобарыгу в глубокий нокаут. За его спиной мелькнула пара камуфлированных фигур и нокаутированного принялись добивать ногами и монтировками.

За пучком небольшого кустарника, вдали от основной битвы разворачивалось уже кровавое действие.

Макар, в окружении троих соратников, пятился спиной от наседавшего десятка кавказцев. Двое славян лежало на снегу, один из дагестанцев распластался на боку, держась за вытянутую ногу. Лужа крови из‑под седалища быстро пропитывала снежную корку, расходясь все дальше. Двое его земляков, что‑то гортанно выкрикивая, поднимали раненого. Леха впервые в своей жизни так близко видел положенца . Был он молод, не больше тридцати, костист. Посеченное оспинами лицо и темный тяжелый взгляд. Рыжая кожаная куртка пузырилась надорванным рукавом. Стриженая голова покачивались нервным ходуном, реагируя на каждое движение противника.

Пара ближайших к Макару гопников, безумно озираясь, дергали клинками обнаженных тесаков в сторону наседавших дагестанцев. Третий самый молодой, в длинном пальто, словно потеряв волю к сопротивлению, стоял, прислонившись к дереву. Сам же Макар сжимая в правой руке пистолет ТТ, направлял его в сторону Фарида. Тот же, не смущаясь, словно хищное животное, шел прямо на смотрягу, бросая что‑то злое в лицо.

– Э, быля, чэго за волыну взялся!? Нэ мужчина что ли, быля?

– Вы чего, черножопые, совсем охерели! – истерично выкрикнул Макар, – я положенец, я Вором поставленный!

Фаридовские бойцы, чуть растянувшись и покачивая железными трубами, но всё же очень осторожно пытались замкнуть окружение. Они, шипя, скалились, мешая русские слова с горской речью. Полянка была небольшого размера, и блатные уже отступили до самого края.

– Макар! – крикнул Харламов, – а Вору ты расскажешь, как Юфе команду давал патроны мне перед мусорским шмоном подбросить!?

Смотрящий на секунду исказился, но тут же швырнул в ответ:

– А ты, баклан, кто такой, чтобы с людьми в уровень тереть? Иди билеты на входе проверяй, шнырь сраный!

В этот момент Макар чуть оступился, угодив ногой в проталину около небольшого трухлявого пня. Он, дернулся, теряя равновесие и Фарид прыгнул.

Грохнул выстрел, дагестанец завыл, схватившись за лицо. Кинувшиеся, прямо на ножи, земляки, свалили трубами саблистов‑рапиристов на снег, забивая головы в кровавый фарш. Те же, кто был ближе к Фариду, закричали на своём наречии и потащили старшего, с залитым кровью лицом, следом за первым подстреленным.

Макар, которого в рывке умудрился свалить дагестанец, вскочил на ноги и, рванув через кусты, бросился в лес. Оружия в руках уже не было. Возможно, Фарид смог выбить ствол или же главшпан в падении сам выронил его в снег. Харламов побежал за положенцем. Малыгин, присевший от выстрела, чуть заторможено, но все же достаточно быстро, последовал следом за другом. Неясно, чем была обусловлена его скорость: желанием покинуть смертельно опасное пространство или четкое следование полученному поручению по прикрытию.

В три длинных прыжка Харламов оказался на другом конце поляны, Леха, немного отстав, летел следом. Спина в рыжей куртке отчётливо виднелась на белом фоне зимнего перелеска и сомнений в том, что двое спортсменов догонят сидельца с семилетним стажем, у Малыгина не было.

Вжавшийся в тулово березы, с отрешенным лицом, малолетка, доселе с тихим ужасом взиравший на скоротечную схватку, выдернул из‑под полы длинного пальто обрез одноствольного охотничьего ружья. Леха отчетливо успел разглядеть черное жерло оружия с заусенцами недавнего опила и точечные зрачки сумасшедших глаз.

Зажмуриться от страха Леха не успел, широкая спина Харламова заслонила страшную картину последнего кадра, а бахнувший в ту же секунду выстрел развернул старшего товарища вокруг своей оси. Леха, продолжая движение по инерции, запнулся за тело Харламова и влетел локтями в заросли колкого кустарника. В неплотной завесе серого дыма, Дмитрий поднялся и, схватив руками за ствол, дернул