Читать книгу "Союз спасения. Восстание, которого не было - Коллектив авторов"

там эскадрона. Приезжает к себе домой, он посылает за вахмистром и за палками; садясь обедать, приказывает его наказывать и кричит несколько раз: «Не слышу (палочных ударов)». Когда он встал из-за стола, тогда вахмистра свезли в больницу, там старый заслуженный вахмистр вскоре скончался. Вся гвардия знала о поступке Левашева и о смерти вахмистра. Полковник Злотвинский вышел из полка вследствие сего убийства. Все это не помешало Левашеву по-прежнему быть любимцем, оставаться начальником гвардейских гусаров и пребывать в еще большей милости.

Николай Иванович Уткин (наш родственник), известный гравер, получив кафедру профессора, жил в здании Академии художеств. Я шел к нему через Исаакиевский мост, видел, как солдат гренадерского полка перелез через перила носовой части плашкоута, снял с себя кивер, амуницию, перекрестился и бросился в Неву. Когда он все это снимал, я не понимал, что он делает, мне не приходило в голову, что он собирается лишить себя жизни. Часто случалось, что солдаты убивали первого встречного, предпочитая каторгу солдатской жизни.

Нас преследовали за то, что мы не доводили людей до такой крайности.

Михаил Павлович с Аракчеевым наконец добились замены Потемкина Шварцем (учеником Желтухина, перещеголявшим жестокостью своего наставника), представив Якова Алексеевича неспособным по излишнему мягкосердию командовать полком. После этого Александр, прежде благоволивший к Потемкину, совершенно к нему охладел.

Шварц начальствовал Калужским Гренадерским полком. Известно было, что он приказывал солдатам снимать сапоги, когда бывал недоволен маршировкой, и заставлял их голыми ногами проходить церемониальным маршем по своженной, засохшей пашне; кроме того, наказывал солдат нещадно и прославился в армии погостом своего имени.

Шварц принялся за наш полк по своему соображению. Узнав, что в нем уничтожены телесные наказания, сначала он к ним не прибегал, как было впоследствии; но, недовольный учением, обращал одну шеренгу лицом к другой и заставлял солдат плевать в лицо друг другу; утрой учение; сверх того, из всех 12 рот поочередно ежедневно требовал к себе по 10 человек и учил их для своего развлечения у себя в зале, разнообразя истязания: их заставляли неподвижно стоять по целым часам, ноги связывали в лубки, кололи вилками и пр. Кроме физических страданий и изнурения он разорял их, не отпуская на работы. Между тем беспрестанная чистка стоила солдату денег, это отозвалось на их пище, и все в совокупности породило болезни и смертность. К довершению всего Шварц стал переводить красивых солдат без всяких других заслуг в гренадерские роты, а заслуженных старых гренадер без всякой вины перемещать в другие и тем лишал их не только денег, но и заслуженных почестей.

Михаил Павлович был чрезвычайно доволен Шварцем, поощрял его ежедневными посещениями, дарил лошадей, карету и проч. Офицеры не подстрекали негодования солдат, но оно было всеобщее и само собой вырывалось наружу. Угнетенные ожидали облегчения своей участи, надеясь на инспекторский смотр. Но до корпусного начальника уже доходили слухи о неудовольствии солдат на Шварца. Слабоумный Васильчиков[46] решился разом заглушить их ропот, отстранив жалобы собственным о них почином. Таким способом солдаты вынуждены были молчать, оцепенев от изумления. После смотра Васильчиков благодарил Шварца за опрятность, хорошее обхождение с подчиненными и отправился к нему завтракать.

Наша 1-я гренадерская рота, во всех отношениях образцовая, считалась главою полка. Она состояла из отборнейших старых заслуженных солдат, покрытых боевыми ранами, пользовавшихся привилегиями и лично известных Александру.

Эти почтенные ветераны после вечерней переклички через своего фельдфебеля просиди своего ротного начальника капитана Николая Ивановича Кошкарова пожаловать в роту. Они объявили ему, что у них нет более ни сил, ни средств служить под начальством Шварца, поэтому просят принять их жалобу. Кошкаров уговаривал роту отложить жалобу до более благоприятного времени. Тогда они рассказали, что на последнем полковом смотру И. В. Васильчиков подъезжал к ним, говорил, что ему известно, что некоторые солдаты недовольны Шварцем, но если кто-нибудь из них на смотру выскажет на него неудовольствие, тот умрет под палками. И рота повторила просьбу дать немедленный ход жалобе, чтоб знали, что не некоторые солдаты недовольны Шварцем, а весь полк им недоволен и 1-я рота уполномочена жаловаться от всего полка.

Кошкаров донес о случившемся полковнику И. Ф. Вадковскому. Последний пробовал вразумить Шварца. Но тот сделал ему выговор за потачку солдатам и жаловался Михаилу Павловичу на солдат и офицеров своего полка, великий князь – дивизионному начальнику Паскевичу, тот – корпусному Васильчикову.

В третьем часу того дня, как 1-я рота жаловалась, великий князь держал ее два часа на ногах, требуя выдачи бунтовщиков. Рота стояла как вкопанная – Михаил Павлович уехал домой, взбешенный неудачей.

На другой день вечером Васильчиков потребовал роту без амуниции к допросу в здание Главного штаба. Не доходя до ворот Штаба, какой-то человек объявил, что в здании Главного штаба нет места, чтобы выстроить роту; тогда приказали роте идти в дворцовый манеж. Вступив в него, рота изумилась, что ворота с обеих сторон отворились и два взвода Павловского полка с заряженными ружьями вступили в манеж и взвели курки. Васильчиков грозил по ним стрелять. Солдаты отвечали, что они стояли под неприятельскими выстрелами и всегда готовы идти, куда прикажут, но что у них нет более ни сил, ни средств продолжать службу под начальством Шварца. Васильчиков отправил роту в Петропавловскую крепость.

Один конвойный Павловский солдат пробежал по коридорам семеновских казарм, крича, что 1-я рота уведена в крепость.

Все остальные 11 рот Семеновского полка вышли на площадь, находившуюся перед их лазаретом. Солдаты в оскорблении и в тревоге клялись друг другу, что постоят за своих стариков или погибнут с ними. Они еще надеялись на поддержку государя, полагая, что он не должен дать в обиду любимый им полк, который при Павле был под его личным начальством.

Явились Михаил Павлович и Васильчиков, скомандовали выстроиться. Солдаты отвечали, что где головы нет, там ноги не действуют. Великий князь, не отличавшийся находчивостью, спросил солдат: «Что побуждает их так действовать?» – «То, что вы променяли нас на немцев», – отвечал один из них.

Следственная комиссия старалась узнать, кто из солдат отвечал на вопрос Михаила Павловича. Трех солдат приводили в комиссию. На вопрос председателя: «Кто отвечал великому князю?» – один из них сказал: «Ваше Превосходительство, позвольте вас спросить, кто из нас троих первый вступил в комнату?» Председатель указал на одного из солдат.

– Ваше Превосходительство! Я первый вступил в комнату. Вы не могли этого заметить днем, то ночью, когда темно, возможно ли в толпе разглядеть кого-нибудь в лицо, чтобы после узнать его.

Не предвидя облегчения своим страданиям, семеновцы в ожесточении