Читать книгу "Развод и девичья фамилия - Татьяна Устинова"

– Ах да, – вспомнил Тим, – ты говорил, что его Валентиназамочила!

Страшный, ужасающий, неправдоподобный грохот грянул изкухни, что ясно свидетельствовало о том, что Валентина все слышала.

– Черт бы вас всех побрал! – завопила откуда-то Кира.

На работу ее повез Сергей.

Замок, вставленный в рулевое колесо ее “Фиата”, отсырел и непроворачивался.

– Надо было масла капнуть! – заорал Сергей после несколькихпотряхиваний, подергиваний и двух ударов кулаком. Ясный перец, что замок им неоткрыть.

– Ну и капнул бы! – тоже заорала Кира, позабыв, что ониразвелись и он не может и не должен капать ей в замок масло.

– Я сейчас опоздаю, – поддал жару Тим из Сергеевой машины, иКира, подхватив портфель, перебежала в джип.

– Ключи где?!

– Какие ключи?

– От твоей машины!

– Откуда я знаю! Они были у тебя!

– Не было! Ты ее открывала, а не я!

Кира поняла, что вот-вот во всех окнах дома появятсялюбопытные физиономии. Представление они устроили на славу, играли вдохновеннои с огоньком.

Ключи нашлись в кармане ее куртки, и она швырнула их в окно,Сергей поймал, и запер машину, и включил сигнализацию.

– Вечером капнем масла, – пообещал он, сдавая назад в тесномпереулке.

Кира зажмурилась.

Ее муж всегда ездил так, что хотелось натянуть на головуодеяло, чтобы не видеть приближающуюся собственную ужасную кончину, котораямогла приключиться в любую секунду. Бампер “Тойоты” замер в сантиметре отчьего-то чужого бампера, и Сергей нажал на газ.

В это утро он превзошел самого себя. Тим не опоздал в школу,но, когда Сергей привез Киру на Маросейку, к дверям родной редакции, спина унее была постыдно мокрой – от страха.

– Не смей так ездить, – сказала Кира, – да еще с ребенком!

– Мы опаздывали, – хмуро заметил он.

– Ну и что?!

– Ты ненавидишь опаздывать.

– Еще больше я ненавижу, когда ты так гоняешь. Этолихачество в Москве…

– Кира, – перебил он. – выясни у своего Лени Шмыгуна, какиеименно документы Он привозил тебе на дачу. Выяснишь?

– Зачем?

– Ты вообще-то подписываешь финансовые бумаги?

– Вообще-то да. Когда нет Костика или Батурина.

– Костика не было, правильно?

– Правильно.

– А Батурин был, – напомнил Сергей, – ты ему статью по факсуотправляла, он в Малаховку приезжал и возле калитки стоял. Правильно?

Кира смотрела на него.

– Почему Шмыгун повез бумаги тебе и Маааховку, а не далподписать Батурину в Москве?

Мобильный телефон затрезвонил, как водится, в самыйнеподходящий момент.

– Да, – сказала Кира, с трудом сообразив, что нужно нажать,чтобы ответить, – да, привет. Нет, мы у подъезда. Что-о?

Сергей быстро взглянул на нее и выключил приемник, в которомразвлекались оживленные сверх всякой меры утренние ведущие “Русского радио”.

Продолжая слушать, она вырвалась из ремня, распахнула дверь,чуть не вывалилась наружу и потянула за собой портфель.

– Кира!

– Через сорок секунд. А милиция?

– Какая милиция, Кира?

– Мне надо бежать, – с отчаянием проговорила она, – тамчто-то случилось.

Аллочка Зубова приехала на работу раньше всех и довольнодолго пряталась в “Макдоналдсе” на той стороне Маросейки. Просто так сидетьнеприлично, и она тянула гнусный кофе из пластмассового стаканчика – толькоамериканцы могли догадаться наливать кофе в пластмассовые стаканчики! – а потомминеральную воду, потому что кофе, вставший поперек горла, надо было чем-тозапить.

Всю ночь она думала, что ей делать с маньяком ЛешейБалабановым, да так и не надумала. Проще всего и, наверное, лучше было бырассказать все отцу, но Аллочкина гордость и Аллочкина самостоятельность всталинасмерть – рассказывать нельзя.

В конце концов, она так и не поняла – то ли Лешадушевнобольной, и тогда его нужно подвергнуть освидетельствованию, то ли играетв какую-то игру, и призом в ней – она, Аллочка.

У нее не было никакого опыта общения с такими… навязчивымипоклонниками. Ее всегда бережно охраняли, как вазу династии Цин. Знакомствабыли только проверенные и подходящие – молодые люди, играющие в теннис и гольф,с дипломами Итона и Гарварда, девушки в очках, говорящие на трех языках икатающиеся на горных лыжах. Среди них тоже попадались всякие – плохие, хорошие,умные и просто болваны, – но они были “благонадежны” и безопасны.

Леша же Балабанов явно опасен, и что ей теперь делать,Аллочка не представляла.

Еще она замучилась с тем, что знала она одна и что моглопослужить объяснением, кто убил Константина Сергеевича. Но кому можнорассказать об этом?!

Если бы, как Верочка Лещенко, она дружила с Кирой или хотябы была уверена, что Кира выслушает, не станет ее гнать и кричать, чтобы онапривела в редакцию папу, а сама больше не являлась, как кричал в последний разКостик, Аллочка все бы ей рассказала, а уж Кира-то придумала бы, что делатьдальше!

Она такая умная и рассудительная, Кира Ятт.

Аллочка все пряталась и все высматривала красный “Фиат”, и –честное слово! – если бы Кира приехала одна, выскочила бы, перебежалаМаросейку, остановила ее и заставила бы выслушать.

Конечно, она не станет жаловаться на Лешу, но рассказать,что она видела, кто подложил Константину Сергеевичу в портфель листок изКириной рукописи, должна обязательно, и расскажет, если только та станет ееслушать!

Киру она пропустила. Почему-то она приехала не на своеймашине. Ее привез громадный, как танк, не слишком чистый темный джип, и Аллочкапоняла, что приехала Кира, только когда начальница выпрыгнула из него ипобежала к стеклянному подъезду редакции.

Аллочка бросила свою минеральную воду, некоторое времявозилась с портфелем, ремень которого запутался в неудобной спинкепривинченного к полу стульчика, и выскочила, побежала и опоздала.

Кира уже скрылась за чистым вестибюльным стеклом, и не былоникакого смысла гнаться за ней дальше – все равно поговорить в лифте им вряд лиудалось бы.

Косясь по сторонам, чтобы Леша Балабанов не подкралсянезамеченным, она чуть не бегом пересекла стоянку и…