Читать книгу "История амулета - Эдит Несбит"

— Самые настоящие подонки! — согласилась леди.

— И это я тоже уже слышал, — сказал Роберт.

В этот момент постоянно издаваемый толпой рев начал претерпевать необъяснимые модуляции — из яростного он стал удивленным, а потом явно испуганным. Вскоре из ближайшего переулка донеслись звуки других голосов. Эти голоса явно не принадлежали ни товарищам, ни братьям-рабочим. То были голоса военных, и, судя по всему, они не предвещали ничего хорошего. Затем по булыжнику мостовой загрохотали обитые медью колеса и лошадиные копыта. Пора было что-то делать, и, почуяв эту насущную необходимость, кто-то пискнул слабым голосом:

— Стража!

— Стража! Стража! — подхватили другие голоса, и вскоре уже вся забитая трудовым людом площадь скандировала, как на футбольном матче: — Стража! Стража! Люди фараона! — В последний раз качнувшись туда-сюда, как маятник часов, у которых вышел завод, толпа на мгновение замерла на месте, а затем бросилась врассыпную. Люди разбегались по узким кривым переулкам, прятались в тенистых аллеях и крытых дворах домов — а на площадь, блистая оружием и амуницией, с развевающимися на ветру полами туник, уже галопом влетала царская стража. Обтянутые тисненой кожей колесницы с грохотом пронеслись мимо корзин, прилавков и разинувших рты от восторга обывателей и исчезли в другом конце улицы, оставив после себя крутящиеся на булыжной мостовой столбики пыли да непередаваемое, ни с чем не сравнимое ощущение скорости.

— Итак, на сегодня с бунтами покончено, — сказала леди в полупрозрачном платье. — Какое счастье! Кстати, вы обратили внимание на капитана стражи? Никогда в жизни не встречала более красивого мужчины, вот чтоб мне сдохнуть не сходя с этого места!

Воспользовавшись минутным затишьем, предшествовавшим позорному бегству толпы, четверо детей успели пробиться к ближайшему жилому дому и спрятаться под темными сводами арочного подъезда.

Когда парад царских телохранителей закончился, все четверо облегченно вздохнули и посмотрели друг на друга.

— Слава Богу, из этой переделки мы выбрались, — сказал Сирил.

— Так-то оно так, — возразила Антея, — но мне ни капельки не нравится то, что бедных рабочих разогнали, прежде чем они успели добраться до фараона. Он наверняка мог бы им чем-нибудь помочь.

— Если у них тут правит тот самый фараон, про которого написано в Библии, то он ради бедняков и пальцем не пошевельнет, — сказала Джейн. — У него каменное сердце.

— Да нет же, тот фараон правил во времена Моисея, — принялась объяснять Антея. — При Иосифе, например, фараоном был вполне приличный человек. Я бы не прочь побывать во дворце у фараона. Интересно, он похож на Египетский зал в Хрустальном дворце?[16]

— А мне почему-то казалось, что мы договорились сначала попытаться устроиться на работу в храм, — обиженным тоном произнес Сирил.

— Да, конечно, — сказал Роберт. — Но сначала нам нужно с кем-нибудь познакомиться. Вот что! Нам нужно подружиться с храмовым привратником — дать ему дверной замок или какую-нибудь другую безделушку. Интересно, какие из этих домов храмы, а какие — дворцы? — И Роберт принялся изо всех сил глазеть на противоположную сторону площади, где виднелись внушительной величины ворота, по обеим сторонам которых к небу вздымались две высоченные башни, похожие друг на друга как две капли воды. Справа и слева от ворот стояло еще несколько зданий, но они отличались от первых двух только более скромными размерами.

— Вы хотите попасть непременно в храм Амон-Ра? — раздался у них за спиной невероятно вкрадчивый голос. — Или вас также интересуют храмы Мут и Хонсу?[17]

Подпрыгнув от неожиданности, дети резко развернулись на сто восемьдесят градусов. Перед ними стоял весьма примечательный молодой человек в ослепительно белой тунике, расшитой по краям узорами, в которых переплелись все цвета радуги. Человек этот был тщательно выбрит с головы до ног, причем на последних у него имелись легкие папирусные сандалии. При каждом его движении по воздуху проплывал чарующий малиновый звон — то перекликались понавешанные на нем в огромном количестве золотые цепочки, браслеты и ожерелья. Пальцы молодого щеголя были усыпаны перстнями с крупными, чистой воды бриллиантами. Кроме того, на нем имелась короткая, вдоль и поперек расшитая золотом куртка, придававшая ему отдаленное, но тем не менее весьма комичное сходство с зуавом,[18]а также тяжелый золотой воротник, с которого в огромном множестве свисали различные священные амулеты. Однако требуемого детям амулета среди них не было.

— Вы знаете, — честно признался Сирил, — нам вообще-то все равно.

— Поведайте мне о том, кто вы такие и зачем пришли к нам, — попросил молодой человек. — Возможно, я смогу вам помочь. Я, видите ли, не кто иной, как божественный отец храма Амон-Ра.

— С удовольствием, — сказал Сирил. — Мы пришли из Великой Империи, что расположена на краю земли — там, где никогда не заходит солнце.

— Тогда мне только остается подивиться мужеству, позволившему вам проделать такой долгий и нелегкий путь, — вежливо заметил не поверивший ни единому сирилову слову египтянин (Вы-то, надеюсь, знаете, что египтяне были не только изобретателями косметики, но и прекрасными астрономами, а уж по части солнца знали не меньше наших современных профессоров).

— Спасибо, — столь же учтиво поблагодарил его Роберт. — Так вот, во время этого долгого и утомительного пути мы повидали огромное количество дворцов и решили для разнообразия осмотреть какой-нибудь храм.

Псаммиад неловко заерзал в своей шелковой сумке.

— Надеюсь, вы захватили с собой подношения храму? — осторожно осведомился жрец.

— Да, у нас имеются кое-какие дары, — не менее осторожно отвечал Сирил. — Но видите ли, это не простые дары. В каждом из них заключено то или иное волшебство, а потому я не могу сейчас рассказать вам о них более подробно. Замечу лишь, что мы не собираемся отдавать их просто так.

— Остерегись! — внезапно прервал его жрец, и в голосе его прозвучало неподдельное негодование. — Ты оскорбляешь богов, да еще и в моем присутствии! Я тоже немало поднаторел в разного рода магии. Например, я могу вылепить ваши точные восковые копии и поставить их перед огнем. И тогда, если я произнесу кое-какие слова, вы будете таять вместе с вашими восковыми подобиями, пока не исчезнете без следа.