Читать книгу "Любовь на коротком поводке - Ольга Горышина"

— Ну сколько можно лизаться?! — это он сказал Агате, которая лезла ему на грудь почти что всеми четырьмя лапами. — Чего ты боишься?

— Гаража. Она здесь никогда не была.

Они посмотрели на меня оба, и я поспешила отвернуться, пряча у груди коробку с тортом. Пока целым. Коробка бумажная, а жаль — через пластик можно было б увидеть клубничку, если она все же украшает торт. Наверное, она есть там, в темноте, ведь Олег сдерживает все обещания. Еще пообещал завтра подмазать машинку. Говорит, затирал так вмятину на материнской машине: любо-дорого смотреть. Что ж — в магазин запчастей можно и на битой поехать, не засмеют.

— Тогда пошли скорее в кухню. Агата, бегом!

И они побежали. Я же пошла тихо — не мне дали команду — и чуть не получила по лбу захлопывающейся дверью. Вот так — поухаживать за двумя дамами сразу ему слабо! Рук не хватает!

— Да подожди ты, я налью тебе воды…

Агата стояла лапами на краю раковины. Что с ней случилось? Мясо для шашлыка вымачивали в вине, что ли? Или… Мы не подумали попросить для нее миску с водой. Да, хозяева… от слова худо. Хотя двойка все же мне одной — причем, жирненькая такая, как была ресторанная баранина.

Собака пила аж захлебывалась, а потом в отместку закапала мне ноги — к счастью, босые. К счастью, я не напялила в босоножки колготки. А некоторые да… Я же все по низам смотрела — сумасшедшие не смотрят в глаза незнакомым людям. А Агата аж глазелки вылупила на Олега. Предательница — так к Максу и не пойдет совсем. Или облает сперва-наперво, как незнакомого. А так и будет. Берешь собаку из приюта, оставайся с ней двадцать четыре часа, чтобы она приняла тебя как хозяина, а то получится у нас, точно от нее снова отказались… И я исчезну, и Олег, по которому Агата, кажется, будет скучать куда больше, чем по своему ситтеру.

— Ну ты чего стоишь? — бросил Олег уже мне, и я бухнула коробку на стол. — Чай делай.

Да как бы и без команд разберусь — раскомандовался тут! Головой я понимала, что злюсь не по делу: человек позаботился о романтическом продолжении вечера, а мог бы после всех ананасов и просекко просто скомандовать — в койку!

Нет, Олег не командовал, а покорно ждал, пока я развяжу упаковочную веревку, которую можно было просто разрезать, а я будто нарочно тянула время, хотя уже конкретно перебрала с таймаутами в этой конфетно-букетной неделе.

— Олег, принеси нож! — не выдержала даже я сама, и он брякнул очень громко:

— Наконец-таки…

Хотел перекричать закипающий чайник, которым сам же и озаботился. Хороший мальчик… Это я плохая девочка, что порчу ему всю малину — нет, клубнику. Ну ничего, я ведь тоже что-то смыслю в клубничке: не первый год замужем, как говорят.

Скоро, скоро, скоро… Часы на стене — хоть и без кукушки — откуковывали последние минуты детского времени. «Спокойной ночи, малыши» заканчивались в серьезных взрослых домах, а у нас — в чайлдфри с одной большой взбесившейся собакой — только начинались.

— Агата, да что с тобой? Какая муха тебя укусила?!

Олег присел подле овчарки и сразу прилег — под нее.

— Даже не надейся, я не пойду с тобой гулять… Я знаю, что стемнело, но для меня суббота еще не закончилась — собачьим будет воскресенье и даже не надейся…

Он отводил от лица собачью морду, но не думал вставать. Я не стала просить их подвинуться и просто обошла валяющуюся под ногами парочку — был бы чайник холодным, точно б облила их водой. Впрочем, они не дерутся, так что разнимать их не требовалось, а дружбу их, кажется, теперь даже водой не разлить. Разливать следовало чай — по двум чашкам, но Агата мечтала бы поставить свою миску на наш стол и получить кусок торта.

— Место! — Олег оттолкнул ее от стола и выставил ногу в качестве барьера, который Агата, не глядя, переступила, как последнюю черту в его терпении. Он схватил ее за ошейник, вскочил со стула, на который только что присел, и оттащил упирающуюся псину к ковру у дивана: — На эту ночь это твое место. Оно мягкое, чистое и безопасное. Ко мне подходить сейчас опасно. Поняла?

Агата кивнула, улеглась, зевнула во всю пасть и во весь голос, но как только Олег отошел от дивана, потрусила за ним следом, как ни в чем не бывало.

— Место! — обернулся он и встал.

Агата села и склонила голову на бок.

— Ну ты ведь понимаешь, о чем я тебя прошу. Ты не слушаешься мне назло, верно?

Собака перекинула голову на другой бок. Олег снова присел подле нее на корточки:

— Послушай, ты не хочешь делить ее со мной, я это понял и оценил.

И я поняла, что они обсуждают меня у меня за спиной — нет, перед глазами. Я аж просверлила взглядом Олегу затылок. Может, пора прекратить дурачиться и сравнивать собачий ум с моим!

— Но ты не оцениваешь все риски. Ты упускаешь маленькую деталь в устройстве человеческого мира: хочешь чем-то владеть, не забудь поделиться. Иначе усе — ни вершков тебе, ни корешков, — он взял собаку за толстую шею обеими руками и притянул к себе, точно собирался перейти на шепот. — Только от меня сейчас зависит, будет у тебя Мила насовсем или ее не будет совсем. Ты ее не удержишь, а вот я могу — поняла? Так что действуй со мной заодно, иначе не увидишь ее, как своих собственных ушей. Кстати! — он взял двумя пальцами одно ухо и обернулся ко мне: — Как думаешь, они могут видеть свои уши?

Я заржала — вот действительно, как лошадь.

— Олег, иди пить чай. Она все равно не останется внизу. Ты же знаешь — у нее тревожность.

— У меня, по ходу, уже тоже, — он сел на стул и взял нож, чтобы разрезать клубнику в центре торта, но нож завис в воздухе. — Но я не могу разрезать тебя пополам и оставить одну половину Агате, вторую взять себе. Потому что мне нужны обе. Тьфу, не вы обе, а ты целая…

И он опустил нож мимо клубничины, потом подхватил ее двумя пальцами и положил мне на тарелку.

— Ты руки не вымыл после собаки, — сказала я не для того, чтобы отругать, а чтобы замять в памяти только что сказанное им.

— Я мыл ее утром с шампунем. Она не успела запачкаться, — ответил Олег совершенно серьезно и придержал пальцем кусочек торта, который положил рядом с целой клубничиной. — Поверь, ей рядом с нами находиться куда противнее. Если помнишь, Шерлок Холмс говорил, что криминалист должен различать семьдесят пять запахов, чтобы успешно работать. Наверное, потому и говорят, что у сыщиков собачий нюх. Вот смотри, — Мне предлагалось смотреть на собачий нос, который лежал возле коробки с разрезанным тортом. — Получается, что собачий нос лучше человеческого. Как думаешь, на нюх влияет размер носа или что-то другое?

— Олег, пей чай…

— Нет, ну ведь если задуматься над тем, что собака давно не волк и живет с человеком, который ее кормит и иногда поит, — он подмигнул, кидая камушек в мой огород. — То нафига, спрашивается, ей различать семьдесят пять запахов, если в сущности собаки теперь ищут только место, которое посетила другая собака…