Читать книгу "Война за ведьмино наследство - Маргарита Блинова"

— Дурачье, — тихо усмехнулась я, наблюдая за всем с крылечка.

«Дурачье» играло в стройку до ужина, а потом ворвалось в дом с воплями:

— Тетя Итара, смотрите.

Марк тыкал мне под нос большой палец правой руки, Энги — указательный палец левой. Первого клюнул петух, второй загнал под кожу здоровенную занозу. Дети гомонили, нервно ерзали на стульях и не замолкали ни на секундочку, пока я обрабатывала их раны зеленкой и заматывала бинтами.

Если бы не прочитанное в одном из романов заклятие немоты, которым я успешно пользовалась против вопящих и охающих мальчишек, процесс лечения мог запросто стать процессом добивания моего и так не ахти какого крепкого терпения.

Больше всего боевым ранениям обрадовался почему-то приехавший за сыновьями отец. Господин Заленвах энергично тряс руку Холду, о чем-то долго шептался с ним на крылечке и, пообещав сослать мальчишек на строительные работы через пару дней, отбыл восвояси.

Холд выручил и с грядками.

Кайла сдержала слово и договорилась с аптекарями насчет аренды небольшого куска земли за домом. Но сердобольная девушка решила не останавливаться на одном клиенте и привела ко мне сразу троих. Эти трое оказались давнишними конкурентами, о чем сразу же смекнул мой финансово подкованный призрак, и торг пошел не на уменьшение, а на повышение цены.

— Сколько? — ахнула я, увидев сумму аренды в договоре. — Да за такие деньги эти грядки золотыми должны быть.

— Не золотыми, а плодородными, — наставительно поправил Теодор, наблюдая за тем, как Холд сколачивает доски для бортов будущих грядок.

Но если к починке дома и работе в огороде я относилась со скрытым одобрением, то мириться с ежедневной физической подготовкой бригадира становилось сложнее день ото дня. По утрам Холд забирал счастливого Рекса на пробежку, а по возвращению принимался показательно качать пресс и отжиматься.

Делал он это в проходе между нашими комнатами. На вопрос «Холд, ты издеваешься? Почему именно здесь?» противный блондинчик ссылался на то, что это единственное место, где он не бьется о посторонние предметы. Короче, издевался.

Но больше всего меня возмущали его спарринги с сиренью.

Уж не знаю, когда и при каких условиях Холд свел знакомство с кустом, но они быстро нашли общий язык и темы для общения.

— Блок. Удар. Удар. Блок, — монотонно командовал Вовс с крыльца, где разбирал какой-то мудреный трактат на составляющие, разглаживая помятые листы утюгом.

Холд в одних шортах прыгал возле куста, попеременно нападая и уклоняясь от грозного ветвистого кулака сирени. Голый торс блестел от капелек пота, приковывая мой взгляд всякий раз, когда я отрывалась от книг и конспектов, которыми снабдил меня Лорд Бублик. Книги были скучными, поэтому неудивительно, что я подолгу любовалась грациозными движениями бригадира и восхищалась быстротой его замахов.

Потом, правда, спохватывалась и начинала судорожно искать предлог, чтобы поскандалить с Холдом. Исключительно ради баланса. А вы что подумали?

К счастью, предлогов у меня было хоть отбавляй.

Взять ту же посуду.

Просто мы с Триксом относились к тому типу людей, которые предпочитали мыть посуду сразу же после еды. Вовс был из тех, кому нравилось подсобрать побольше грязной посуды и разово все вымыть. Холд же относился к тем, кому нравится подсобрать грязной посуды и не мыть ее… никогда.

Но не успела я налететь на Холда с профилактическим скандалом, как с чердака слетел Теодор. Призрак важно выпятил пузико вперед, заложил руки за спину и прочистил горло.

— Завтра варим первое зелье, — объявил он домочадцам с интонацией «мужики, прячьтесь». 

ГЛАВА 19. Зелье

Я лихорадочно начала припоминать, куда сунула колдовскую книгу троюродной бабки. Судя по лицу, Вовс выбирал, что опаснее: решиться на вылазку в общежитие, где его, возможно, караулил злой орк-профессор, или остаться в доме, когда я буду пробовать свои колдовские силы. Холд с мерзкой улыбочкой двинулся в душ, а Трикс вспомнил о дежурстве и поплелся на кухню.

Повязав на пояс полотенце (фартук спалил неумеха-бригадир в свое первое дежурство), он взялся за блины. Мы с Рексом крутились вокруг, впечатленные запахами. В результате повару надоело натыкаться на умоляющий взгляд рыси «а когда жрать уже будем?» и выслушивать мои бесконечные вопросы «ой, а зачем ты солишь? Это же блины.», и Трикс закрылся в кухне, взяв в заложники Вовса.

Терпеть ароматы в доме оказалось невыносимо, поэтому мы с Рексом капитулировали на свежий воздух и устроились на ступенях крыльца. Мой телохранитель устроил голову у меня на коленях и лег так, чтобы вечернее солнце жарило подживающую после ранения рану.

Неожиданно вспомнился тот самый вечер пять лет назад, когда отец с дядей перестилали пол в собачьих вольерах. Мне тогда велели увести всю стаю на поляну у леса и торчать там до самого вечера. Помню, как Шарка, наша самая молодая сука, все бегала по кустам и скулила. За пару дней до этого отец забраковал весь ее помет и утопил щенков. Выросшая в семье заводчика, я должна была бы привыкнуть к тому, что плохой «товар» выбраковывали еще на стадии слепых щенков, но… не могла. Сердце щемило всякий раз, когда отец брал мешок и шел к бочке с дождевой водой.

И вроде бы не виновата, но чувство вины грызет почище, чем голодная дворняга свежую кость.

Щенков Шарка так и не нашла, зато притащила из леса маленького слепого рысенка. Мы прятали его в сарае три недели. Шарка выкармливала, я охраняла от посягательств других псов, даже не предполагая, что оберегать надо от людей.

Отец, конечно же, обнаружил рысенка. По привычке взялся за мешок, но получил такой отпор, что на его крики сбежались все соседи. Грозно рычащая Шарка трепала заводчика за штанину, отважный Рекс кусался и царапался, а я впервые шандарахнула магией.

Рысенка-то мы отстояли, зато навсегда лишились родительской любви.

Из дома вышел благоухающий чистотой Холд.

— Держи.

Мне под нос сунули чашку. С поверхности поднимался ароматный дымок, который тревожил желудок и заставлял легкие делать вдохи чаще. Но я не торопилась принимать сомнительные дары.

Холд держал чашку за верхний ободок, развернув ручкой ко мне. У меня бы в таком положении уже давно подушечки пальцев орали от жара. Видать, бригадир тоже пожалел трудовые мозоли, поэтому пошел ва-банк:

— Я подсластил.

— Чем? — встрепенулась я, отчетливо помня, как Трикс выгребал остатки из сахарницы прямо в тесто. — Сахар же закончился.

— Стрихнином, — усмехнулся блондинчик и начал отводить руку. — Нет, если ты не хочешь, могу вылить…

— Дай сюда.

Чай оказался божественно вкусным, в меру обжигающим и выверенно сладким. Я смаковала напиток, мысленно ставя зарубку отправить Теодора поковыряться в немногочисленных пожитках Холда. В конце концов, я хозяйка этого дома и обязана знать, где всякие там бригадиры прячут свои стратегические запасы.