Читать книгу "Принц-ворона - Лариса Петровичева"

Вороний король сидел рядом. Дэвин смотрел на собственное тело и с непреходящим ужасом и тоскливым разочарованием понимал, что ничего не может исправить. Постепенно Вороний король расширит свои владения, поглотит мир, а он, Дэвин, так и будет лежать ледяной статуей на берегу океана.

— Что может быть непостояннее женского сердца? — усмехнулся Вороний король. — Впрочем, для вас это важно. Найти вторую половину, соединиться с ней и никогда не расставаться.

— Правильно сделала. — Дэвин не сразу понял, что это его заледеневшие губы шевельнулись, выпуская слова. Воздух наполнился мелодичным звоном — тем, который можно услышать морозной зимней ночью. — Надеюсь, они уедут как можно дальше.

Ему было одновременно очень горько и очень хорошо. Джемма обрела то, чего он никогда не смог бы ей дать при всем желании, но Джемма была жива, и Вороний король никогда ее не получит. Этому нельзя было не радоваться.

Вороний король усмехнулся, словно понял чувства Дэвина.

— Меня это, конечно, огорчает, — сказал он. — Но не останавливает. Я всегда получаю свое, хочешь ты этого или нет.

— Джемма не твоя. — Говорить было все легче и легче, и Дэвин подумал, что если так пойдет и дальше, то он сможет подняться. — И никогда твоей не будет.

Вороний король рассмеялся так, словно Дэвин сказал особенно удачную шутку.

— Она была моей еще до того, как появилась на свет, — ответил он. — Ее отец отдал мне первенца за то, что я свел его со второй половиной.

Дэвину захотелось рассмеяться. Вот, значит, почему Эдвин Эвилет возил Джемму на север… Чтобы привыкла к тому, что ее ждет в будущем. Неудивительно, что для него все закончилось плохо. Дэвин знал, что чудовища зачастую требуют именно детей в награду за то, что исполняют желания. Но то, что существуют люди, способные собственных детей отдавать, — это уже было страшно и недопустимо.

«А чудовищем всю жизнь называли именно меня», — подумал Дэвин и ничего не ответил. Вот такие добропорядочные господа, как Эдвин Эвилет, осеняли лица знаком круга, стоило Дэвину появиться, но их мысли и дела были беспросветно черны.

Вороний король посидел рядом с ним еще немного, а потом поднялся, и Дэвин почувствовал, что стало легче дышать. Монстр с его лицом ушел.

Некоторое время Дэвин лежал неподвижно, вслушиваясь в движения яблока в груди. От хрустального плода веяло теплом: там, за этой тьмой, снегом, стужей, было лето, свет и жизнь. Там была Джемма — и надежда на то, что однажды они все-таки увидятся. Дэвин, конечно, не приблизится к ней, просто убедится издали, что с нею все хорошо, и этого будет достаточно.

Он и сам не понял, как поднялся: просто вдруг обнаружил, что не лежит на берегу ледяной глыбой, а стоит на ногах — пусть покачиваясь, но все же стоит. Несколько минут Дэвин пытался выровнять дыхание и усмирить нервно стучащее сердце. Небесную черноту разрезало первое летящее копье северного сияния, и вскоре по небу разлилось зеленое и голубое зарево. Дэвин смотрел на него: вот дивная птица развернула крылья с розовыми краешками, вот огромное войско развернуло знамена, а вот воздвиглись сторожевые башни, которые защищали север от порождений мрака.

Потом Дэвин понял, что идет по берегу. В перьях зеленой птицы вспыхнуло золото, и, развернув крылья, она величаво поплыла вперед, словно указывала дорогу. Дэвин побрел за ней, и холод, который сковал его тело, постепенно отступал: он чувствовал, как от хрустального яблока разбегаются волны тепла.

«Возможно, это потому, что Джемма вышла замуж», — подумал он. Светло-зеленые крылья птицы стали сиреневыми, тонкий хвост ударил по озерной воде, и Дэвин ощутил, что пальцы начинает покалывать. К рукам возвращалась чувствительность — вот и славно. Когда Вороний король снова придет над ним поглумиться, Дэвин сможет хотя бы ударить его.

«Пиши! — вдруг различил он слова в негромком шелесте, который все время звучал где-то рядом. — Пиши! Прямо сейчас!»

Прозвучало еще какое-то слово, возможно, «радуга». Дэвин протянул руки к птице, и в его ладони плавно опустилось перо, сверкающее золотом и солнцем.

— Пиши! — прогремело над ним.

Перо обожгло нальцы, и Дэвин понял, что нужно просто поднять руку и написать в небе. Здесь никто не сотрет ни единой буквы.

Буквы праязыка причиняли почти нестерпимую боль, но Дэвин писал их — одну за одной, завиток к завитку, слово к слову. Он понимал, что не сможет укротить Вороньего короля в его собственном мире, но продолжал писать. Постепенно небо светлело, и наконец Дэвин увидел величавые стены сторожевых башен. Сложенные из белого камня, с красными флагами, что гордо трепетали на верхушках, башни были похожи на пальцы, которые земля простирала к небу.

Теперь башни ожили. Теперь в них было сильное и отважное воинство, готовое противостоять мраку.

Ноги Дэвина подкосились, и он упал. Колени ткнулись в сырую гальку, и птица, которая с той же неторопливостью соскользнула к нему из-под облаков, раскрыла над ним сверкающие крылья.

— Башни, — прошептал Дэвин, почти растворяясь в безбрежном покое, которым веяло от ярких перьев. Тьма ушла, и безумные созвездия растаяли. — Теперь их нужно оживить в мире людей. Не только здесь…

Прикосновение к лицу было похоже на материнскую ладонь, теплую и ласковую, которую Дэвин узнал только сейчас. Его потянуло в сон, и последним, что он услышал, был мягкий женский голос, так похожий на голос матери:

— Ты сделал все, что нужно. А теперь отдыхай. Вороний король должен выйти в мир.

ГЛАВА 25

Артефакт для перемещения в пространстве был похож на большую серебряную монету, покрытую иероглифами Восточных островов. Чем больше Джемма вглядывалась в них, пытаясь понять надпись — когда-то она их изучала в школе, — тем сильнее становилась тошнота, что подкатывала к горлу и заставляла сжимать зубы.

Джемма дожидалась Тернера на слабо освещенной лестнице в двухэтажном доме на окраине: хозяин, темнокожий и горбатый, выглянул на стук в дверь своей квартиры, кивнул Тернеру и хрипло сказал:

— Пущу только одного.

Тернер нырнул в квартиру. Он провел там четверть часа: в это время Джемма смотрела в окно, на луну, и бледный лунный лик все сильнее казался ей декорацией. Раньше она любила любоваться луной, особенно в саду родительского дома, но сейчас Джемме чудилось, что большое желтое пятно просто намалевали ядовитой краской.

Сила Вороньего короля изменяла мир. Джемма надеялась, что они с Тернером смогут все исправить, но сейчас, на замусоренной лестнице, где тянуло студеным сквозняком, а на карнизах виднелись серые груды снега, который не желал таять, эта надежда была слабой.

Наконец Тернер вышел и с крайне довольным видом протянул Джемме артефакт.

— Можем отправляться прямо отсюда, — произнес он. — Ким сказал, что надо представить человека, рядом с которым хотим оказаться, а дальше артефакт сделает всю работу. Кого будем представлять?