Читать книгу "Ночь всех проверит - Александра Ковалевская"

– Всегда любил живопись! – выдохнул землянин, в нетерпении потирая руки и оглядывая яркие кушанья. – «Я готов есть краски!» – сказал один художник.

– Художника звали Винсент Ван Гог, – процедил Лаперуз. – Я встречал одного сумасшедшего, он по картине Ван Гога «Звездная ночь» пытался сделать выводы об эволюции звезд.

– И ему удалось?

– Легко! – отрезал эриданец, оставаясь непроницаемо-строгим.

– За что я люблю нашего Энге, так это за бесподобное чувство юмора! – хохотнул землянин.

– За что я вас терплю, так за умение найти в моих словах то, чего в них нет. На редкость парадоксальное сознание! – пожаловался мне Энге, кивая в сторону Филиаса Фармопулоса, и активировал столовые приборы, принесенные с собой. Его вилки и ложки отсчитывали количество калорий, отправленных в рот.

Столик-официант, скопировавший по нашей просьбе заказ семейной пары, ловко подбросил щупом и водрузил на стол бутылку вина. Оказалось, ее некому распить. Я отказался от алкоголя по совету врача несколько лет назад, Филиас сослался на то, что собирается еще поработать за компьютером, пока фиал не заставит уйти в отключку. Он удачно пошутил насчет того, что планета заботится о соблюдении трудового законодательства лучше любого профсоюза. Энге Лаперуз, брезгливо взглянув на батарею легких вин, выдал сентенцию о том, сколько нейронов гибнет в коре головного мозга во время самой невинной выпивки.

Если наш разговор мог казаться непринужденным, то только со стороны.

Во мне крепло подозрение, что эти двое и есть ищейки. Но хакеры?.. Вряд ли. Хотя… Если у хакеров хватит осведомленности маскироваться под ищеек Звездного флота… Ф‐ф-ф, как все усложнится, если это будет правдой…

А теперь подойдем к делу с другой стороны: если я вдруг обнаружу, что Лаперуз и Фармопулос вычислили, где находятся беглецы, – не сдать ли мне их капитану как компьютерных взломщиков, тем самым нейтрализовав хоть на короткое время? Команде из бункера номер пять достаточно четверти часа, чтобы стартовать, и «Игла‐2» унесет их куда-нибудь еще. Космос велик. Меня, конечно, задержат за связь с заговорщиками, но это будет потом; главное, заговорщики оторвутся от преследования. Что ж, стоит обдумать и этот вариант…

…Отведав бутербродов, которые, по совету эриданца, я запил глотком цитрусовой воды со льдом, затем распробовав луковый суп-пюре, вкусный и духовитый, затем заправившись кубиком превосходного синтетического мяса… Стоп. Тут надо подробнее. Гарниром к мясу шло сочное кушанье в виде рулетов из широких листьев: в листья завернута начинка из зелени и грибов. Сверху эти так называемые «голубцы» залиты горячим соусом «Тахо». Вкус у блюда оказался изумительный, и я попросил официанта запомнить заказ, чтобы после вернуться к этому меню еще раз. Потом я, с сожалением отказавшись от десерта – он был бы явно лишний, – вдруг подумал: а что, если сухарь Лаперуз и весельчак Филиас точно так же присматриваются ко мне?!

Занятно!

Я сыто выдохнул, позволил столику прибрать мои столовые приборы, оставил лишь стакан кислого сока, деликатно помогавшего желудку справляться со съеденным. Затем, сцепив руки на животе и откинувшись на стуле, оглядел присутствующих в зале «Золотого грейпфрута».

Любой из них, включая женщин, потенциально мог быть хакером.

Да, капитан прав – подозреваются все.

Все, кроме Рейнясу – тот по малолетству не годится на эту роль. Зато служит прекрасной ширмой для того, кто хочет исподтишка делать свои дела. Не потому ли его взяла в оборот эта парочка?..

«Петре, мнительность – никудышный помощник», – когда-то в молодости Ксантиппа сказала это мне в ответ на приступ ревности. Она так и не вышла за меня замуж, а ведь… впрочем, что ворошить былое? Мы умудрились сохранить наши отношения длиною в жизнь, разве это ничего не значит? И теперь, когда я перестал мотаться по космосу и наконец-то осел с неплохим пенсионным пособием, а по меркам Семилунного – даже с очень хорошим годовым доходом, может быть, Кса все-таки захочет поменять свою «Галеру» на цветущий рай Семилунного?

Неторопливое течение моих мыслей перебили. Новые друзья Рейнясу поставили мальчика на стул, женщина похлопала в ладоши, призывая к вниманию, и объявила:

– Сейчас Рейнясу споет. Он споет новую песенку. Он выучил ее… когда ты выучил эту песню, Рейнясу?

– Сегодня на прогулке в городе! – звонко ответил Рейнясу. – В магазине игрушек ее пела девочка в голубом платье и с сережками в ушах! – Он развел руками, показывая, какое было платье на девочке.

– Тебе понравилась девочка?

– Очень! – честно вздохнул мальчик.

– И ты запомнил ее песенку?

– Запомнил. Дайте уже спою скорей, а то забуду! – попросил он.

– Мы включим тебе музыку, хорошо?

– Да? Здорово! Давай!

Юный артист махнул рукой.

Женщина включила кубо с записью, мужчина улыбался, подбадривая моего мальчика, и вручил ему бутылочку из-под соуса вместо микрофона. Рейнясу, явно подражая кому-то, пригибая коленки и покачиваясь, слушал куплет, который исполняли детские голоса. Он шлепал губами, но не успевал за словами. Зато, как только зазвучал припев, он с энтузиазмом подхватил и, хорошо интонируя, запел:

– Отрываются пуговицы,Бабочкою станет кусеница!

И опять:

– Отрываются пуговицы,Бабочкою ста-нет ку-се-ни-ца!!!

– Молодец! – похвалила его женщина, а люди в зале зааплодировали.

– Только надо петь не «кусеница», а «гусеница». Это маленький червячок, который спит и во сне превращается в бабочку… как бы тебе объяснить: в мотылька цитрозуса, например.

Рейнясу сбежал ко мне, я думал, за порцией похвалы, но он запинающимся голосом пересказал новое знание:

– Дедушка, червячки ложатся спать червячками, а просыпаются бабочки! Как цитрозусы! Ты знал?

– Я‐то знал. А ты знаешь, кто такие червячки? – спросил я, чувствуя, что новость его не просто взбудоражила, но поразила до глубины души, и догадываясь о причине этого удивления.

Рейнясу прошептал прерывистой скороговоркой:

– Чер-вяч-ки – это че-ло-веч-ки. Но ведь не дети, нет? Нет? – спросил он с надеждой, выдав самые тревожные подозрения насчет ночного превращения.

Женщина в раскаянии прикрыла ладонью рот.

Землянин готов был рассмеяться.

Эриданец высоко вскинул брови. Никто не остался равнодушным к страху Рейнясу.

– Нет, червячки – это не человечки. Червячки скорее похожи… – Великий космос, как объяснить ребенку со звездолета, на что похожи черви?! – Червяки – это такие ползающие твари, простые, как макароны, которые остались вон на той тарелке: длинные и с дыркой посередине. Они безмозглые, живут в земле и кушают землю. Есть древесные червяки, их называют «гусеница». Гусеницы живут в листьях, едят листья и фрукты, а когда наедятся, засыпают. А просыпаются уже другими.