Читать книгу "Багорт. Том 2 - Анастасия Суворова"

— Заходить без стука невежливо, я уже взрослый мальчик, ма.

— Интуиция мне подсказывала, что сегодня в твоей постели я не обнаружу ни одной местной девицы. А смутить меня своим обнаженным торсом и не пытайся, я каждую родинку на тебе помню, — она обвела взглядом комнату, в которой царил беспорядок, и остановила взгляд на сыне. — Куда-то собрался?

— Я тут вчера случайно узнал, что наш несравненный Сагорт скоро станет папой. Вот, решил поздравить будущую мать.

— Что даже чаю не выпьешь?

— Нет, — рявкнул Влад, направляясь к дверям.

— Ну, сделай хоть глоточек, — взмолилась Морита, я специально для тебя заваривала, с гвоздикой и имбирем, как ты любишь.

Влад выхватил у нее чашку и выпил содержимое одним махом, почувствовав на языке привкус не только гвоздики и имбиря, но и еще каких-то неведомых ему трав. Поморщился и со звоном шлепнул чашку обратно на блюдце.

— Довольна?!

— Вполне, — прошелестела мать. — Не смею задерживать.

Дорогу к лесу Влад как-то и не заметил, весь путь он был погружен в свои мысли, перед его внутренним взором выплывали на сцену образы, кланялись, смеялись, плакали, снова кланялись. Наизнанку выворачивалась подкладка его собственной совести. Прятала от него то понимание, которое заставляло признать виновным в случившемся себя же самого.

Он понимал, что попал сейчас в силки своего же когда-то принятого решения, продиктованного страхом. Эти силки неволили его, но как освободиться от них Влад не знал. Он тайно надеялся, что это сделает Дея, что она знает или узнает, как спасти их обоих от этой внезапной разделенности. Влад вдруг ясно понял, что вот эта разделенность и есть самое страшное, самое болезненное и тягостное. Не тот факт, что она носит чужого ребенка, а то, как он отреагировал на это, то, что он сразу же отделил ее от себя, отделил только потому, что в ней теперь есть часть Яна.

Ему невыносимо захотелось увидеть ее, спросить о чем-то, неважно о чем. Задать вопрос просто для того, чтобы услышать ее голос, чтобы понять, что она все еще есть, что все еще может принадлежать ему. И эта потребность вдруг стала нестерпима, Влад возненавидел сам воздух, что их разделял, возненавидел так, что пустил коня в галоп.

Не успел он подъехать к ее дому и спешиться, а Дея уже вышла на порог, встречать его.

Сквозь тонкий батист ее сорочки виднелись волнообразные изгибы силуэта. Дея была волшебно прекрасна, излучала тепло и Влада захлестнула накатившая от нее волна жизни и света. Весь ее образ последнее время был каким-то иным, не таким как прежде, но сегодня эта инаковость ощущалась особенно остро.

Дея протянула к нему руки и, он повинуясь ее призыву, подошел.

— Я так соскучилась, ты не представляешь, — зашептала она ему прямо в ухо, щекоча пушистым локоном, — Почему ты не вернулся, я ждала, так ждала, — лепетала она, обвивая словно удав, вжимаясь в его окаменевшее тело.

Она пахла летом, зноем, дурманящими травами и желанием. И этот коктейль вытеснял его гнев, обиду и страх.

— Я сегодня почти не спала и все ждала, ждала, когда ты придешь. Я вдруг так отчетливо поняла, что ты, только ты мое настоящее, мое драгоценное, мое самое желанное. Влад…

Дея потянулась к нему, жарко дыша, от нее сегодня как-то по-особенному исходило тепло. Влад обнял ее и почувствовал дрожь, ее всю лихорадило.

— Вот как я тебя люблю, Влад! Вот, что ты со мной делаешь, — шептала она словно в бреду, повергая в это удушливое и вязкое состояние, и самого Влада. — Пожалуйста, не томи, — выдохнула она, сдергивая с него накидку.

Он попытался отстраниться, чувствуя, что твориться нечто запредельное, но Дея уже не владела собой. Впившись в него словно кобра, точная и искрометная, она сделала всего один прицельный укус, который подавил его волю окончательно.

До постели они так не дошли, Дея не дала ему даже раздеться. Она всегда была исключительно чувственна и горяча, но сейчас с ней творилось немыслимое. Владу казалось, она вознамерилась иссушить его до последней капли и, пожалуй, так бы и произошло, не потеряй она сознания.

Шатаясь, он взял ее на руки и отнес в постель, но даже не успел привести в порядок одежду, не то что свои мысли и чувства, как она пришла в себя, и все началось по новой. Отстраниться Влад не мог, пытаться усмирять ее было бесполезно, его Госпожа словно обезумела и своим безумством заражала его самого. В конце концов, он и не заметил, как включился в эту неистовую игру, как позабыл зачем пришел.

Она смеялась и плакала, требовала и подчинялась, растворялась и приказывала и все это одновременно. Владу казалось, что он попал на какую-то неведомую карусель, что его куда-то закручивает как в воронку и оттуда нет никакой возможности сбежать, и что он отведал запрещенный наркотик, привыкание к которому гарантированно после первого же применения.

Про то, что он вряд ли мог отказаться от Деи даже теперь, он и так знал. Но сегодня случалось нечто такое, что будет заставлять его прощать и принимать все что угодно, лишь бы это опьянение не заканчивалось.

Когда сумерки сгустились, превращаясь в непроглядную тьму, Дея, наконец, уснула. Влад любовно погладил ее по животу, провел по слегка разгладившейся талии и лег рядом, набрасывая на них одеяло.

Он долго не мог заснуть, все слушал ее дыхание, наслаждался ароматом, вспоминал слава, которые она шептала: «вот как я люблю тебя, Влад, вот, что ты со мной делаешь».

Это ее признание и смелость, которой так не хватало ему, раздробили-таки тот кожух, в который он успел себя вчера поместить. Влад больше не боялся уязвимости, он обрел мужество, то которое у Деи было изначально. Он положил ладонь на плотный, белый живот и увидел то, чего так боялся — крохотную теплящуюся в ней жизнь. И эта новая жизнь, больше не пугала его, потому что она не отнимала у него ни саму Дею, ни ее любовь.

Дея пошевелилась, приоткрыла рот и едва различимо прошептала во сне его имя, Влад уткнулся в копну волос, утирая не прошенную влагу, а потом тихо заснул, прижимая к груди ее руку.

Коловрат

Ян не знал, сколько времени уже скитается по подземелью, знал он только одно — провиант заканчивался. Конины оставалось всего пара кусков, грибов и ягод и того меньше, вот кореньев было предостаточно, но они как выяснилось в сухом виде были мало съедобны. Зато Ян отыскал щель в кладке, из которой сочилась тонкая струйка воды. Он оставлял там бутыль на ночь, и та набиралась до половины. Вода была с привкусом металла и плесени, но все же это было куда лучше продукта собственной жизни-деятельности. Пару раз Ян всерьез подумывал о свежей крысятине, но представлять, как он жует сырое мясо, было омерзительно и он откладывал этот деликатес на совсем уж крайней случай.