Читать книгу "Морриган. Отраженье кривых зеркал - Кармаль Герцен"

– Хочешь сказать, Бадб мечтает посадить Доминика на трон?

– Хочу, – невозмутимо отозвался Дэмьен. – Более того – она прямо ему это предложила. Загвоздка лишь в том, что возможности твоей матушки весьма ограниченны и долго находиться в мире живых она не может.

Морриган передернула плечами. Значит, Доминик, как и Дэмьен, прекрасно осведомлен, что Бадб – лич. И, судя по всему, романтический интерес у Доминика это знание не отбивает. Их дело, но есть в этом что-то… противоестественное, неправильное. Смертный и лич, которая раза в три его старше.

Бадб и после смерти не потеряла хватку. И не изменяла своим принципам: всегда и во все времена ее интересовали только сильнейшие мужчины. Слабых она подавляла – или попросту уничтожала, если они попадались на ее пути и мешались под ногами. Сила – вот что всегда привлекало Черную Леди.

Как и Морриган, унаследовавшая многие черты матери, Бадб бросала вызов серости, ненавидела обыденность и скуку, но у нее это было возведено в абсолют. Бадб не умела прощать человеческие слабости, и вообще не умела прощать, не разделяя людей на близких и посторонних – ко всем она была одинаково сурова и нетерпима.

И если она держалась за Доминика – едва знакомого чужака, значит, она разглядела в нем то, что Морриган не увидела. Впрочем, ей и впрямь было не до того.

– Занятно, ничего не скажешь… – пробормотала она.

– Ты так и не объяснила, зачем тебе понадобилось снова проникать в Тольдебраль, – напомнил берсерк.

– Затем, чтобы взять какую-нибудь из вещей Эммы и дать ее вервольфу. В Пропасти же наверняка есть вервольфы?

Дэмьен фыркнул, словно Морриган сказала несусветную глупость.

– Ну да, разумеется есть. Так вот, я хочу, чтобы вервольф по этой вещи нашел Эмму среди масок. Не знаю пока, что выйдет из этой затеи, но… нужно попробовать.

– И что будет дальше?

– Не знаю. Хочу посмотреть ей в глаза. Для начала – убедиться в том, что она действительно маска. А не сбежала уже давным-давно. Возможно, слегка «просмотреть» ее разум. Ей же нельзя колдовать, а значит, врать мне она не сможет.

– И что ты будешь делать, если поймешь, что она причастна к убийствам?

Взгляд Морриган сделался жестким.

– Вспомню о том, что я Охотница.

Удивительно, но Дэмьен ничего не сказал. Никаких едких замечаний по поводу того, что она черная ведьма и та, кто убивает таких, как он. Он знал не меньше Морриган: тот, кто сделал это с Риан и остальными, заслуживает смерти. И только ее.

Морриган заверила Дэмьена, что найдет его, как только что-то узнает, и тут же уединилась в спальне. Подобного рода обряды она предпочитала проводить в гордом одиночестве.

Укрываясь тенями как плащом-невидимкой, добралась до Тольдебраль, проникла в окно. Неодобрительно фыркнула – звук достиг границы между миром живых и миром мертвых и рассыпался, превратившись в едва слышный шорох: защитная сеть, покрывающая стены, оказалась невероятно тонка, гораздо тоньше, какой была в прежнее вторжение Морриган в Тольдебраль. По всей видимости, стены замка оплетала магической сетью сама Агнес Фитцджеральд, и после ее смерти чары слабели с каждым часом. А самой Оливии не хватало сил, чтобы это исправить.

Дэмьен был прав. Недолго ей быть королевой.

Оказавшись внутри, Морриган не стала терять времени зря, и направилась на третий этаж. Она догадывалась, где находятся покои Эммы Фитцджеральд – эта комната, в отличие от комнат Линн, Оливии и Агнес, в прошлый раз была заперта. Но то, что является препятствием для человека, для тени – лишь секундная заминка. Морриган без помех проскользнула в щель под дверью закрытой комнаты и поняла, что находится в нужном месте.

Проявилась – только в человеческом обличье она могла взаимодействовать с предметами. Все вещи Эммы оказались распиханы по ящикам комода и роскошного трельяжа на львиных лапах. Как поняла Морриган, негласные законы, касающиеся масок, запрещали держать принадлежащие им вещи у всех на виду. И пускай в комнату Эммы вряд ли водили экскурсии, Агнес или кто-то из ее дочерей решили подстраховаться и спрятать ее личное имущество подальше от посторонних взглядов.

Она с первой же попытки нашла нужную вещь – тонкий газовый шарфик, пропитанный теми же духами, что обнаружились в соседнем ящике комода. Уже собиралась уходить, но взгляд упал на пачку спектрографий, веером рассыпанных по дну ящика.

Фитцджеральды не притворялись счастливой и любящей семьей – строгие лица, тяжелые взгляды, неловкие и неуклюжие попытки улыбнуться. Правда, кто-то все же следовал приличиям больше, чем другие – Эмма, казалось, улыбалась искренне, стояла в расслабленной позе, склонив голову набок или Оливия, которая почти на всех спектрографиях выглядела серьезной, но хотя бы стирала надменность из глаз и холодную усмешку, которые отличали Агнес и Линн Фитцджеральд.

Но стоило только взглянуть на одну из спектрографий семейного архива, как все мысли тут же вылетели из головы. На снимке были запечатлены Эмма и Оливия – они вообще на половине снимков были вместе – а на заднем плане отчетливо виднелось зеркало с фигурной медной рамой. Зеркало, в которую в один страшный день затянуло душу Рианнон. Зеркало, которое таинственный убийца избрал для вторжения в мир живых первым.

Морриган ошеломленно смотрела на спектрографию, пытаясь связать воедино обрывки ускользающих мыслей. Зеркало из Пропасти оказалось в Кенгьюбери. Убийца, напав на Рианнон в Верхнем городе, последними жертвами выбрал правящую семью из Нижнего. Что бы ни руководило его действиями, какова бы ни была причина…

Круг замкнулся.

Глава тридцать первая

Вервольфом, знакомым Дэмьена, оказался молодой мужчина с темно-русыми, почти черными, волосами. Кроме хищного взгляда карих глаз ничто не указывало на его принадлежность к оборотням. Высокий – но не выше Дэмьена; такое же крепкое тело, правда, лишенное татуировок.

В обмен на помощь Морриган пришлось отдать вервольфу внушительную сумму. В любом другом случае она с охотой бы сбила спесь с наглеца, потребовавшего такие деньги за исполнение простейшей просьбы. Но слишком сильным было нетерпение и желание отыскать Эмму Фитцджеральд и понять, имела ли она отношение к убийствам.

Вервольф, представившийся Кеннетом, спрятал деньги в карман черных джинсов и приложил к носу пропахший духами шарф, который подала ему Морриган, а после резко сорвался с места. Ничего удивительного – острый нюх, звериное чутье, выносливость и силу они сохраняли и в облике человека. Вервольфы вообще никогда не обращались на глазах посторонних – и сохраняя таинство процесса перевоплощения, и соблюдая букву закона. В Кенгьюбери за нарушение прописанного Трибуналом правила появляться исключительно в человеческом обличье, верфольфа могли посадить в тюрьму на приличный срок. Каралось ли в Пропасти подобное поведение, Морриган не знала, но, признаться, легко могла представить разгуливающего по улицам Нижнего города волка. Нравы здесь были куда свободнее, нежели в городе, который освещало лишь одно солнце. Лису – скорее всего, это был аниморф, в Пропасти она видела точно.