Читать книгу "Купите мужа для леди - Елизавета Соболянская"

– Зачем занимать столик таким монстром? У меня нет столько украшений!

– Это подарок его величества! – сообщила горничная, бесцеремонно водружая ящик на столик.

Первым «наполнением» шкатулки стал орден, а потом… официальные ужины, балы, приемы послов и представителей. Каждый «выход» требовал нового роскошного платья и украшений. Сначала их просто крепили к платью и Полин считала их частью туалета: как вот эту рубиновую брошь в виде банта. Некоторые вещицы приносил куафер – нитки жемчуга, аграфы, шпильки с драгоценными головками. После мероприятия мастер складывал их на туалетный столик, а камеристка аккуратно прибирала их в бархатное нутро палисандрового монстра.

И вот теперь, открыв заветный сундук, Полин растерялась: броши, серьги, браслеты, удивительные по своей красоте ожерелья… Не было только диадем – фавориткам они не полагались, их носили только принцессы и королевы, и колец. Бенедикту нравилось целовать ее тонкие длинные пальцы, а, может, он не хотел намеков на брачные кольца.

Поняв, что подобрать украшения сейчас она не в состоянии, Полин закрыла шкатулку и отправилась в постель. Сегодня она спала в своих покоях, король еще утром уехал в замок одного из герцогов, сообщив, что вернется дня через два, так что фаворитке предстояла ночь в одинокой постели, от чего она уже успела отвыкнуть.

Вероятно, из-за грустных размышлений, ей снился какой-то мутный и неприятный сон. Виделся лес, по которому она убегала от полчищ неведомых безгласных врагов. Так что когда удалось проснуться, Полин была рада серой ниточке рассвета, заглянувшей в окно. Лежать было неудобно, и она потянулась, раздумывая, не выпить ли чашку чая до того, как ее разбудит камеристка.

– Ай! – рядом с ней то-то пошевелился.

Из вороха одеял высунулась заспанное лицо Его Величества:

– Что случилось, Полин?

– Вы? Что вы тут делаете? – растеряно спросила женщина, неосознанно любуясь растрепанными волосами короля.

– Сплю, – буркнул в ответ Бенедикт Четвертый и снова зарылся в одеяла.

Полин закусила губы, чтобы не рассмеяться, и тоже вернулась в уютное тепло постели: Бенедикт здесь! Значит, утром он будет, бурча, звать камердинера, сонно выговаривать ему за слишком горячую воду для бритья и фальшиво напевать марш, выбирая камзол. Потом, скорее всего, они вместе позавтракают горячими булочками с королевской пекарни или кашей с изюмом, а затем прибежит дежурный секретарь с докладом и король уйдет в кабинет, поцеловав ее на прощание…

Однако утро Полин началось с поцелуя в затылок, потом мужские руки добрались до ее чувствительных к щекотке боков, оттуда переместились к груди и, наконец, плавно скользнули ниже, укладывая набок. Сопротивляться не было ни какой возможности, да и желания, впрочем, тоже.

Встал король бодрым и полным сил, напевая марш, вызвал камердинера, а заодно ответил на молчаливый вопрос – «как он очутился в покоях фаворитки»?

– Этот гадский Фиарн отвел мне историческую королевскую спальню! – сказал Бенедикт, имея в виду благородного герцога Бенджамина Фиарна, верного слугу короны в двадцатом поколении. – Да там до сих пор шляется привидение его прадедушки и гремит цепями! И сквозняки! Бррр! – добавил он, целуя Полин в шею.

Она сделала вид что поверила, прижалась к нему на мгновение, наслаждаясь его близостью, а потом встала, успев уточнить, что из дворцовых мероприятий сегодня запланировано.

– Ничего, – отмахнулся Бенедикт, – я собирался провести у Фиарна пару дней, но в его развалинах жить невозможно.

У Полин екнуло сердце – назвать самый комфортабельный замок страны «развалинами»? Приказав глупому органу перестать стучать так громко, мисс Уиткроф спряталась от теплого королевского взгляда в купальне.

* * *

Накануне осеннего бала город лихорадило с самого утра. Носились посыльные с пакетами и корзинами, дымили трубы кондитерских и пекарен, куаферы и белошвейки вместе с учениками и помощниками метались из одного аристократического особняка в другой.

Уже к рассвету праздничного дня во дворе главного столичного святилища начали собираться участники праздничного шествия. Раньше всех появились служки, младшие жрецы и жрицы, цветочницы и пирожницы.

Затем начали собираться мужчины, которым было доверено нести гигантское деревянное блюдо, украшенное плодами земли. Эта миссия считалась особенно почетной среди торговцев зерном, мукой, огородников и садоводов. Среди них ходила устойчивая примета, что пронесший блюдо с приношением весь следующий год будет получать тройной урожай или прибыль от торговли.

К полудню главный жрец храма Вышних благословил плоды земли, и шествие двинулось через весь город к королевскому дворцу.

На Дворцовой площади шествие остановилось. Блюдо с фруктами, овощами и колосьями опустили на специальную подставку перед Его Величеством. Король благосклонно принял подношение, поблагодарил шествующих, вручив каждому сдобный хлебец с запеченной серебряной монетой. Полин стояла рядом с ним, одаривая детей маковыми «колосками» с дворцовой кухни.

Мы с Фионой стояли среди прочих молодых женщин в ярких нарядах и держали в руках корзинки с горячей выпечкой, которую было принято раздавать в этот день всем желающим. Сшитые мадам Фонтенет туалеты превращали нас в посланниц осени. Длинные желтые туники с зеленой вышивкой по вырезу и подолу выглядывали из-под укороченных верхних платьев расшитых медными бусинами, венки из шелковых осенних листьев и лент поверх распущенных волос – все создавало праздничный фон для Его Величества и кучки высших сановников, облаченных в синие мундиры.

Когда король закончил раздавать хлебцы, на площадь выкатили традиционного быка и бочку вина. Часть принесших дары остались на площади отмечать праздник, а остальные разошлись по своим кварталам, унося маленькие подносы с благословленными плодами.

Булочки, выданные королевской кухней, кончились, и мы с Фионой отправились во дворец следом за Его Величеством и свитой. Платья, предназначенные для бала, дожидались нас прямо в тех покоях, которые Его Величество закрепил за мной и Кармелем.

* * *

Традиционно осенний бал был маскарадом, поэтому входящих на него не объявляли. Маски тенями проскальзывали в зал или торжественно входили, давая собой полюбоваться. Группа молодых дворян стояла у входа с бокалами в руках и громко комментировала каждого входящего, не стесняясь в выражениях. При этом ответить, пригрозив своим титулом или положением, маски не могли, дабы не выдавать свои истинные лица раньше полуночи.

Единственной уступкой мерам безопасности были дежурные маги, но и они были одеты в праздничные костюмы для слияния с толпой. Королю и первым лицам государства приходилось полагаться на защитные амулеты, магию крови да активную работу спецслужб.

Вервиль стоял у трона Бенедикта Четвертого и морщился как от зубной боли: затея Его Величества устроить подданным сюрприз на этом балу, казалась ему крайне авантюрной. Однако возразить Вервиль не мог, поэтому молча страдал, ожидая лавины которая обрушиться в зале после полуночи.