Читать книгу "Просто о любви - Татьяна Алюшина"

— Стася! — позвал он с порога. Тишина в ответ.

Он разулся, снял куртку, обошел планомерно квартиру, не обнаружил хозяйки, только кружку с остывшими остатками чая у компьютера.

— Ладно, подождем! — радостно поделился планами с квартирной тишиной Больших.

Прилег на диван, включил телевизор и уснул спокойным, нетягостным сном.

Стаське захотелось пройтись.

Она частенько пускалась бродить, когда назревала потребность обдумать что-то или прилетала грусть-тоска.

Станислава преданно и верно любила Москву больше всех городов в мире. Особенно старую часть города, центр. Небольшие улочки со странными заворотами и неправильными углами пересечений, невысокие дома, неожиданные в каменном пространстве маленькие скверики, Бульварное кольцо. Все это настраивало ее на какой-то минорный лад, спокойный, умиротворяющий, помогая течь мыслям неспешно, самим выбирая направления размышлений.

Больших вчера дежурил, и, посмотрев новости по трем разным каналам, подробно освещающим масштабную аварию на подмосковной трассе, она поняла, где именно доктор Больших «весело» проводит свою рабочую смену.

А сегодня у него с утра посещение Веры в больнице.

И Стаська ждала с замиранием сердца его звонка после этого посещения. Что там, как? Все плохо и трудно? Тогда Степан по горло залезет в эти проблемы, и привет Стаське!

Она медленно шла, не зацепляясь сознанием, куда сворачивает и по каким улицам бродит, занятая важными размышлениями.

За эти почти два месяца с момента их встречи, перевернувшей жизни обоих, что-то неотвратимо изменилось в ней. Словно выкристаллизовались, обрели четкие очертания, осмыслялись те грани характера, которые проявлялись раньше только намеком, не имея повода заявить о себе громко.

Как по-разному, размышляла она, приходит к людям настоящее чувство. Кто-то может годами дружить, общаясь в одной компании, и не осознавать своих истинных чувств, внезапно проявляющихся при каких-то обстоятельствах, и оказывается, вот же он, тот самый человек! И ты его столько лет знал и не понимал, что это именно он. Или начинается все с влюбленности, долгих ухаживаний и постепенно превращается в любовь.

Почему так внезапно, так мгновенно произошло у них со Степаном?

Почему сразу, в тот же день, когда она его увидела впервые, Стаська понимала, чувствовала, что это ее человек и что ее мир изменился кардинально с его появлением?

Минуя процесс узнавания, притирания, положенного флирта и свиданий, они оба почувствовали, что это настоящее, так испугавшее их своей серьезностью.

Дела Божьи.

Как часто бывает так, что понравился тебе человек и ты присматриваешься к нему, открывая новые качества, которые тебе импонируют. И тебе нравится, как он говорит, двигается, слушает, как выглядит, пахнет, одевается. Погружаясь в его мир, ты открываешь много интересного, привлекающего тебя все сильнее. А присматриваясь, понимаешь, что у вас все может сложиться замечательно, и уже думаешь о нем как о партнере, но…

Но не происходит какого-то чуда, что ли, и вроде вы так прекрасно подходите друг другу, совпадаете, и влюбленность есть, и сексуальное притяжение, а волшебства не произошло…

И мы сразу предъявляем человеку, вошедшему в нашу жизнь, требование соответствовать тем нормам поведения, которые считаем железобетонно единственно верными в нашем представлении. И оцениваем по тому критерию, насколько он попадает в эти «правила» — плохой-хороший, умный-глупый, трус-герой. Искренне, до глубины души уверенные, что только наши оценки и критерии и есть единственно правильные.

И никакие больше!

Кто утвердил эти правила?

Общество? Социум? Какие-то умные тети и дяди?

То есть навязываем, требуем соответствовать нашей индивидуальной картине мира, а иначе ты бяка! Плохой, предатель, козел, чужой! Меняйся, становись таким, каким я хочу тебя видеть, тогда будем дружить!

— Господи, с чего это меня понесло философствовать в такие дебри? — вслух поразилась своим мыслям Стаська.

И ответила, на этот раз мысленно, увидев, как шарахнулясь от нее тетка прохожая, когда Стаська взялась беседовать сама с собой в голос: «Да потому, что я такие же стандартные требования стала предъявлять Степану! Сразу! Обывательские, узколобые понятия, как правильно он должен поступать. А он поступает не так! И мне от этого больно!»

Мы не можем признать, что другой человек самобытен со своей единичностью и у него свой набор установок и представлений, что правильно, а что нет и как должно поступать людям!

Особенно ярко это проявляется в моменты влюбленности.

Не любви, а именно влюбленности.

Когда только встретились мужчина и женщина и все ярко, ново, эмоций перехлест, а требования зашкаливают. Она абсолютно точно знает, как должен себя вести он, чтобы оказаться тем самым… Он стопудово знает, что и как должна делать она, чтобы стать той самой…

И они оба зорко следят за исполнением правил, и торопятся указать на ошибки, и ждут их немедленного исправления, и прощают, позволяя загладить оплошности в кровати…

Хорошо, если договорятся на берегу, обсудив правила проживания, но в большинстве-то никто этого не делает, переходят плавно к контролю, манипулированию и навязчивому управлению.

И она с первых же минут все пыталась втиснуть Степана в привычные ей поведенческие рамочки — «нам же было так хорошо вместе, и это настоящее, мы оба чувствовали, как это ты сбежал?!» — неправильно, плохо, на случай такого поведения у меня есть соответствующие правила — наше гордое «фи Чемберлену»!

«Позвонил, обнадежил и снова пропал! Я ждала, ждала…» — и на такой случай определения найдутся, и о-о-очень нехорошие…

Может, это и работает и должно работать, может, и правильные все эти общепринятые установки, но только тогда, когда нет любви!

Когда есть влюбленность, продуманное решение создать семью, любовно-дружеские отношения, сексуальное притяжение, даже страсть, затмевающая разум, — что угодно, соединяющее людей, кроме любви!

Стаська находилась по улицам до гула в ногах и подмерзать стала, но ничего этого не замечала, потому что очищалась душой, разумом, словно сбрасывала старую ненужную кожу, открывая для себя простые истины.

Боятся и проверяют на «соответствие» не любящие, а обладающие!

Требуют боящиеся, принимают — любящие!!!

Все мы не подарки, со своими заморочками, капризами, с кучей уже совершенных и предстоящих дурацких поступков, за которые ужасно стыдно потом, с глупостями в голове, с умностями в ней же — живые, ошибающиеся, трусливые и смелые, слабые и сильные, мудрые и глупые люди!

И как бы банально это ни звучало, но воистину: любить можно человека только всего, принимая его жизнь, сущность со всем букетом — целиком! А все остальное — простое манипулирование в угоду своим комплексам. И не любовь!