Читать книгу "Игра не на жизнь. Проходная пешка - Наталия Курсанина"

— Почему всех? — не понял Лэйдэрин. — Нет, не всех. Только хорошо потрепали. Магов у них теперь нет — ордынцы поубивали, Малый Круг жрецов мы все-таки проредили. Думаю, войны не будет: скайль-т-тэйли на прямой конфликт не пойдут — сил у них сейчас не хватит. Но будут большие разборки в Совете — это уж точно! Из оставшихся в живых Высших Магов у кор-эверов двое, а у нас один — Тауэриэль. Если он уйдет опять к людям, боюсь, что и ни одного.

— Договоритесь с кор-эверами, — буркнул Тауэр, словно в продолжение какого-то давнего и очень уж надоевшего спора.

— Тауэриэль, — вздохнул Лэйдэрин, — неужели этот человек тебе дороже судьбы всего Рода?

Тауэр скосил глаза на меня. Повисло тяжелое молчание, которое даже веселый огонек костра не мог развеять.

— Ты знаешь… это Долг, — медленно, тяжело проговорил Тауэр.

— Но…

— Нет! Все, Лэйдэрин, разговор закончен! — Я впервые видела, как Тауэр приказывает и как после его тихих, еле слышных слов сжимается совсем не маленький Лэйдэрин, будто нашкодивший школьник.

— Это слишком жестоко — Род без Высшего Мага! — пытается встрять Исилинэн.

— У скайль-т-тэйлей их тоже нет. Вы на равных. До Саэрны я вас доведу. Потом вернусь… с Никой.

— В Саэрне нас будут ждать жрецы, — пояснил специально для меня Исилинэн. Он сидел, прислонясь спиной к пеньку. Рана ему не мешала цедить из кружки чаеобразное варево из листиков и корешков. Я в который раз поймала себя на том, что рассматриваю его почти идеальные черты лица — могут же мужики любоваться женщиной, как красивой куклой, вот и я позволила себе почувствовать себя в окружении мачо. И вообще, красивый мужчина в нашем мире — это или голубой, или слишком недосягаем для рядовой серой мышки, а тут куча красавцев, и все они рядом! Нет, надо держать честь и оставаться верной Рандиру, иначе превращусь в блудливую кошку!

— Тауэр, а ты вернуться не хочешь? Тебе же среди людей напряжно! — Боги, ну почему у меня язык длиннее, чем надо?! Тауэр от вопроса дернулся, как если бы ему горящий уголек в лицо попал. Потом молча встал и ушел в темноту.

— Тауэр, прости… — бросилась я за ним, но Лэйдэрин меня удержал.

— Ника, Тауэр не обиделся… просто это для него несколько болезненно. Я расскажу тебе, — узнать о Тауэре то, что он скрывает, — это поважнее, чем бегать и искать эльфа в темном лесу. Во-первых — не найдешь, а во-вторых — извиниться можно и потом. — Так что я уселась обратно и приготовилась слушать Лэйдэрина.

— Маги и жречество — это два конца одной и той же палки. Магов много, но Высших магов — единицы, в жречестве наоборот — стать жрецом трудно, но каждый из них стоит нескольких магов, кроме Высших, естественно. Маги по своему характеру одиночки, и магия их направлена вовне, а структура жречества направлена на сохранение общества, то есть вовнутрь. Поэтому жрецы как бы руководят магами, хотя это только видимость. И те и другие понимают, что если маг чего-нибудь захочет, то сдержать его невозможно. Но и маги понимают, что без сдерживающего фактора они могут своими действиями навредить Роду. Поэтому добровольно подчиняются жрецам. Чем выше ступень занимает маг, тем он больше связан обязательствами перед Родом и тем больше власти над ним получают жрецы. Но как я и сказал, подчинение — это дело добровольно-принудительное. Высшего Мага контролировать очень сложно.

Когда Тауэриэля спас человек, Тауэриэль поставил жрецов перед фактом, что он становится кровным братом и связывает этим самым свою магию. Как ты понимаешь, жрецам это, как стрелой в открытой ране — от Тауэриэля потребовали отказаться от «глупостей» и полного подчинения. А уж чего он наслушался от жрецов! Честно — я бы не выдержал и прямо там их всех и прибил! А Тауэриэль только ушел… и больше о возвращении слышать не хочет.

— Но он же с вами общается?

— Так то ж с нами! Тауэриэль с Родом не порвал и от родства не отказался. К тому же жречество стало сейчас сильнее, чем тогда, когда это все случилось. У них теперь и мест в Совете больше.

— Но если он единственный Высший маг, то как вы будете без него?

— Знаешь, Высшие — это как кометы в небе — одинокие и очень яркие. И так же быстро сгорают… Но на небе ведь звезд больше — это и есть маги. Они и освещают ночное небо. В Саэрне нас встретят и маги, и жрецы — так что не беспокойся.

— Слушай, а почему вы, зная, что идете за Изначальным, не взяли магов с собой? — не поняла я.

— Скайль-т-тэйли почувствовали бы присутствие других магов, их ауру, и все могло сорваться.

— А Тауэр?

— Тауэра они знают и считают его изгнанником. На него никто и подумать не мог, что он свяжется с нами — после его ухода жрецы в Совете его поставили вне Рода. Для всех он как бы теперь человек.

— Ясно… — протянула я, хотя ясно было не все и не до конца, но углубляться еще больше во внутриродовые проблемы эльфов не хотелось. Мне и своих проблем хватает — разобраться бы сначала с ними.

— Ника, давайте я вас провожу до шатра, — предложил Исилинэн, видя, как я начинаю клевать носом, — завтра будет тяжелый переход… для вас.

— А сам? — я кивнула на перевязанное плечо. — Только не говори, что будешь завтра порхать как бабочка!

— Не буду, — покладисто согласился Ис, — нам всем надо отдохнуть.

Я вздохнула, признавая его правоту. Тауэр еще не вернулся с ночного бдения, и мне ничего не оставалось, как завернуться в одеяло и уснуть. Завтра будет новый день, и хотелось, чтобы он прошел лучше, чем сегодняшний.

~~~

Удивительный парень этот Изначальный — позавчера ночью родился, вчера его чуть не убили, а сегодня идет, веселится, будто бы ничего не случилось. Самое главное, что веселится он с Тауэром. А улыбающийся Тауэр — это у кого угодно крыша может съехать. Изначальный не сильно утруждал себя ходьбой, переходя с одних рук на другие. Эти тахл-элары рады таскать пятилетнего мальчишку на руках — и фиг с ними — но Изначальный проехался и на Тауэре. Вот это меня совсем выбило из колеи, и на душе стало грустно. Не из-за Изначального — ребенок, что с него взять, а как раз из-за перемен в альдаре. Привыкла я воспринимать его, как старшего брата с вечно постной, неулыбчивой рожей, а теперь такое чувство, что у брата появилась любовница, и ты смотришь, как он с ней заигрывает, и не знаешь, как себя вести. Может быть, когда Рандир и я сошлись, у Тауэра было такое же чувство? Спросить? И что? Думаешь, мужики будут копаться в своих эмоциях, чтобы разложить тебе все по полочкам? Хренушки! Бабское это дело — в чувствах ковыряться. Обыкновенной ревнивой бабы. А мне это на фиг не нужно. Вот иду себе, под ноги гляжу и перебираю потихоньку эти неполные полтора месяца.

Кто я в этом мире? Зачем я здесь? Изначальный сказал, что это было все предопределено, но для какой цели? Что я должна сделать такого, что не могут сделать аборигены? Я просто оказавшийся не в том месте и не в то время человек. Появление с моей подачи трех богов — Норн, Кали и Перуна — пока на световой порядок не оказало никакого воздействия. Знамений о приближения Конца Света тоже не было, и никто меня не просил и не наставлял спасать этот мир. Не было никаких волшебных клинков, магических заклинаний или великих древних откровений, и не факт, что они в ближайшее время появятся. А я только проблемы делаю себе и людям. Ну, и нелюдям заодно. Кроме меня попаданцы в этот мир проваливались не раз и не десять — каждые пятьдесят лет около восьмидесяти — ста человек оказывались в магической проекции и дружною толпой пополняли ряды местных. Самим же местным от этого было ни холодно, ни жарко. Конечно, их замечали — не без этого, а иногда и очень замечали, вплоть до войны. Некоторые попаданцы даже смогли повернуть историю на свой лад — те же самые ордынцы, одетые, как запорожские казаки, и с оселедцами на голове, могли быть прямыми потомками какого-нибудь куреня Запорожской Сечи. Оказавшись на благодатной почве и удачно захватив парочку племен, запорожская вольница поменяла название, а вот одежду унаследовала от предков. А может, не только внешнюю атрибутику, но и веру в Христа Спасителя. Тогда я не первая, кто приносит богов того мира на эту землю. Не могу же я быть такой-растакой особенной и оригинальной?! В общем — не надо строить далеко идущие планы по спасению всего живого, а научиться просто жить в этом мире. Сложно? Еще как!